— — Он ненавидит всех, — сказал де Гроот. — Большевик до мозга костей. А вот, кстати, и он.
Появился Убанович. Сутулый, мрачный, глядящий исподлобья.
— — А вы что тут делаете? — свирепо спросил он. — Где Шмидт?
— — Он там, куда отправят и вас, если не согласитесь с нами сотрудничать, — ответил Тарзан.
— — Это куда? — поинтересовался Убанович.
— — В клетку, к Краузе и парочке ласкаров, — объяснил Тарзан. — Я не знаю, имели ли вы какое- либо отношение к бунту, Убанович, но если желаете и дальше работать механиком, никто не станет ни о чем вас расспрашивать.
Хмурый большевик кивнул.
— — Ладно, черт с вами. Хуже, чем с этим психом Шмидтом, не будет.
— — Боултон — капитан. Представьтесь ему и доложите, что вы механик. Вы не знаете, что стало с арабом — я его уже несколько дней не видел?
— — Ничего с ним не стало, — буркнул Убанович. — Сидит в машинном отделении — греется.
— — Пусть явится ко мне на мостик. Попросите также капитана Боултона прислать нам пару матросов.
Тарзан и де Гроот устремили взоры в темноту. Нос парохода вошел в огромную волну. Судно еле выкарабкалось.
— — Шторм крепчает, — заметил де Гроот.
— — «Сайгон» выдержит? — спросил Тарзан.
— — Думаю, да, — отозвался де Гроот. — Если сумеем удержать курс, то сохраним достаточную скорость для маневра.
Вдруг сзади раздался выстрел. Стекло переднего иллюминатора разлетелось вдребезги. Тарзан и де Гроот мгновенно обернулись.
На верхней ступеньке трапа стоял Абдула Абу Неджм с дымящимся пистолетом в руке.
IX
Араб выстрелил снова, но из-за сильной качки промахнулся. В тот же миг Тарзан прыгнул на врага.
Под весом обрушившегося на него человека-обезьяны Абдула сорвался с трапа, и они вместе с грохотом рухнули на палубу. Араб оказался внизу — оглушенная неподвижная туша.
Присланные капитаном Боултоном на мостик двое матросов появились на палубе как раз в тот момент, когда все это произошло, и они рванулись вперед, полагая, что оба упавших расшиблись и потеряли сознание, но в таком состоянии оказался лишь один из них.
Тарзан вскочил на ноги, а Абдула Абу Неджм остался лежать там, где упал.
— — Пусть один из вас спустится вниз и попросит у мисс Лейон ключи от клетки, — распорядился Тарзан. Затем схватил араба за руки и оттащил к клетке, в которой находились Краузе и Шмидт. Когда принесли ключ, он отпер дверь и втолкнул араба внутрь. Был ли тот жив или уже умер, Тарзан не знал. И не хотел знать.
Шторм усилился, и незадолго до рассвета пароход упал в ложбину между волнами, завалился на бок и на мгновение застыл в таком положении, словно готовый вот-вот перевернуться. Затем его бросило на другой бок. Настал очередной жуткий миг, когда конец казался неизбежным. Изменение в движении судна мгновенно разбудило Тарзана, и он стал пробираться к мостику — подвиг, который дался без особого труда человеку, выросшему в лесу среди обезьян и большую часть жизни проведшему на деревьях. Вот и сейчас он чаще перепрыгивал с предмета на предмет, чем передвигался на ногах, и вскоре достиг цели. Он увидел, что оба матроса вцепились в штурвал, а капитан — в пиллерс.
— — Что стряслось? — спросил Тарзан.
— — Штурвал заклинило, — ответил Боултон. — Если бы могли бросить якорь, то сумели бы выровнять положение, но при таких волнах это невозможно. А вы, черт возьми, каким образом оказались здесь в такую качку?
— — Я пробирался так, как обычно передвигаюсь по верхушкам деревьев, — пояснил Тарзан.
Боултон проворчал нечто вроде «весьма любопытно», затем сказал:
— — Кажется, стихает. Если корабль сейчас выдержит, мы выкрутимся, но и в этом случае окажемся в весьма затруднительном положении — один из матросов утверждает, что этот негодяй Шмидт вывел из строя рацию.
«Сайгон», словно доказывая, на что он способен, лег на бок так, что палуба встала почти вертикально, и замер в таком положении.
— — О Боже! — вскричал матрос. — Сейчас перевернемся!
Но судно не перевернулось, оно качнулось в противоположную сторону, однако не выправилось до конца. Теперь ветер дул порывами. Шторм определенно шел на убыль.
Перед самым рассветом капитан спросил:
— — Вы что-нибудь слышите?
— — Да, — отозвался Тарзан. — Слышу и уже на протяжении некоторого времени.
— — А знаете, что это такое? — поинтересовался капитан.
— — Знаю, — ответил человек-обезьяна.
— — Буруны, — сказал Боултон. — Теперь нам крышка. Медленно, словно нехотя наступил рассвет, будто задерживаемый тем злым духом, который направлял весь ход злополучного «Сайгона».
С подветренной стороны люди на мостике увидели остров вулканического происхождения. Склоны гор покрывала тропическая растительность, вершины гор терялись в низко нависших тучах. Волны разбивались о коралловый риф в четверти мили от берега, и к этому рифу сносило «Сайгон».
— — Вон там, справа, в рифах проход, — заметил Боултон. — Думаю, пора спускать шлюпки и переправлять людей на берег.
— — Вы — капитан, вам и решать, — откликнулся Тарзан.
Боултон приказал свистать всех наверх. Матросам был дан приказ приготовиться к спуску шлюпок. Часть ласкаров, не дожидаясь команды, захватила шлюпку и начала спускать ее на воду. Де Гроот выхватил пистолет и бросился к ним, пытаясь остановить самоуправство, но опоздал — шлюпка уже коснулась воды. Его первым порывом было — открыть огонь по нарушителям, чтобы преподать урок остальным, однако вместо этого он повернулся и бросился к другой группе ласкаров, пытавшихся захватить еще одну шлюпку. К де Грооту примкнули вооруженные Боултон и Тиббет, и ласкары отступили.
— — Любого, кто ослушается приказа, расстреливать на месте, — распорядился Боултон. — Пока же подождем, посмотрим, что произойдет с беглецами, прежде чем спускать вторую шлюпку.
«Сайгон» беспомощно дрейфовал в сторону рифов. Пассажиры и команда облепили поручни, наблюдая за тем, как люди в спасательной шлюпке сражаются с огромными волнами, пытаясь достичь прохода в рифах.
— — Да, шансов проскочить у них маловато, — сказал доктор Крауч.
— — И чем «Сайгон» ближе к рифам, тем труднее будет следующим шлюпкам, — проговорил полковник Ли.
— — Этим подонкам не проскочить, — добавил Алджи. — И поделом.
— — А мне кажется, они проскочат, — возразила Патриция. — А вы как думаете, Тарзан?
— — Сомневаюсь, — ответил человек-обезьяна. — Но если они потерпят неудачу, при том, что у них на каждом весле по гребцу и нет ни одного пассажира, это будет означать, что у других шлюпок отсутствует малейший шанс на спасение.
— — Но почему бы не попытаться? — настаивала девушка. — Если «Сайгон» напорется на рифы, нам всем конец, а в шлюпке, по крайней мере, появится возможность бороться за жизнь.
— — Ветер и волны стихают, — заметил Тарзан. — Сразу за рифами — спокойная вода, и если
