Следовало отдать моему брату должное, что я и сделал. За последние пять минут он выказал такую силу духа, какой я от него никак не ожидал.
Целый час мы скакали в сторону от поляны, никуда не сворачивая, хотя лично я никакой дороги и даже тропы не видел. Отец в очередной раз прорвался в иную Тень, и мы оказались в мире, где уже рассвело.
Миновало какое-то время, и вдруг воздух стал каким-то странным — особенно, хрустально чистым. Любая ветка на каждом из деревьев здесь была окрашена столь ярко и видна столь четко, что такого я ни разу в жизни не видел. Не шелестел ветер, не стрекотали насекомые, не пели птицы. Чистейший воздух приятно бодрил. Никогда я не ощущал ничего подобного.
Когда мы наконец выехали из леса и поскакали по травянистой равнине, я ахнул, увидев прямо впереди солнце. Оно было вполовину больше солнца Илериума и испускало сияние оттенка червонного золота. Эта краска ложилась на все вокруг, к чему только прикасались солнечные лучи.
Налево от нас раскинулся океан. На его поверхности царил полный штиль, даже самой мелкой ряби — и той не было заметно. Не плескала рыба, не парили над водой чайки. Лучи солнца касались океана и окрашивали отмели в яркий сине-зеленый цвет. Дальше от берега вода приобретала более темный, лазурный оттенок. Я мог бы сидеть на побережье и часами любоваться этим океаном.
— Уже недалеко… — пробормотал Дворкин. — Да…
— Недалеко до чего? — спросил я, не отрывая глаз от океана.
— До Узора, до истинного Узора — того, который лежит в центре всего на свете. Он совсем рядом.
Отец спешился и оставил коня — не стал стреноживать, просто бросил поводья. Я последовал его примеру. Оба мерина с радостью опустили головы и принялись пировать сочной травой.
Бок о бок мы пошли в ту сторону, где из травы выступал большой плоский камень — футов, наверное, сто пятьдесят длиной и сто шириной.
На камне словно бы золотой лентой были выведены контуры Узора — завитки и повороты, изящные петли и перехлесты. Он почти совпадал с Узором внутри меня… почти, но не совсем. Более он напоминал тот Узор, который змей в башне, выстроенной из черепов, сотворил из крови Тэйна.
— Он неправильный, — вырвалось у меня.
— Верно, — отозвался отец. — И именно поэтому его следует уничтожить. Для этого мы сюда и пришли. Здесь решение для всех наших бед.
Я посмотрел на него.
— Когда ты создавал все это, ты еще не видел Узора целиком, да?
— Нет, не видел.
— Подождите! — послышался крик позади нас. Я обернулся. По траве к нам опрометью несся Эйбер.
— Ступай домой, — велел я ему. — Тебе здесь не место. Ты пытался спасти нас. Ты старался, как только мог. Король Утор все поймет.
— Ты собираешься уничтожить его! — крикнул Эйбер отцу, не слушая меня. — Я слышал, как ты это говорил. Почему ты мне ничего не сказал?! Ведь именно этого и хочет король Утор! Мы сражаемся за одно и то же, все это время мы сражались за одно и то же!
— Стало быть, ты мне поможешь? — спросил у него отец.
— Да! — с жаром откликнулся Эйбер и кивнул. — Что я должен делать?
— Я не очень уверен в том, что произойдет, когда я разрушу этот Узор. Вы должны позаботиться о том, чтобы я уцелел до тех пор, пока мой труд не будет завершен, что бы ни случилось.
Эйбер шумно сглотнул слюну, обернулся, посмотрел на меня и снова согласно кивнул.
— А как же быть с теми, кого мы отправили в Тени, дабы они там обрели убежища? — встревоженно спросил я. — Что станет с ними, если Тени исчезнут?
Дворкин растерялся.
— Я не могу этого знать, — наконец признался он. — Вот. Возьми. Поработай с ними. — Он вынул из-за пазухи небольшую колоду волшебных Карт и протянул ее мне. Я быстро перетасовал Карты и выбрал те, на которых были изображены мои братья и сестры, которых мы с отцом отправили, в целях их безопасности, в миры Теней. Я взял Карты Титуса и Коннера — братьев-близнецов, невысоких ростом, как и наш отец, с глазами, в точности, как у него, и встревоженными лицами. Изадора была изображена на Карте в доспехах, с развевающимися огненно-рыжими волосами. Следующей была Карта Сиары — стройной, словно богиня, и тоже рыжеволосой, а за ней последовала Карта Леоны — милой и невинной, и наконец Карта Блейзе — ослепительной красавицы, которая отличалась удивительной хитростью, изворотливостью и умением вертеть людьми. Мое семейство.
— Эти Карты настроены на Узор? — спросил я, возвратив колоду отцу.
Он кивнул.
— Скажи им всем, пусть возвращаются в Хаос, — распорядился отец, — пока у них еще есть такая возможность. Насколько я знаю, это единственное место, которое в итоге устоит.
Я отдал половину отобранных карт Эйберу, половину оставил себе. Эйбер взял карту Титуса. Я выбрал Карту Изадоры и пристально всмотрелся в изображение сестры. Она стояла передо мной в кольчуге, с мечом в руке. Ее рыжие волосы развевались на ветру, на подбородке запеклась кровь. Она была прекрасна в своей ярости. Позади нее возвышался замок Джунипер, его стены были полуразрушены. От верхушек двух башен в небо поднимался дым. По стенам расхаживали здоровенные уроды — голые, волосатые, с дубинками и копьями. Наверное, то были тролли.
— Оберон? — спросила Изадора. — Чего тебе нужно?
— Я с отцом, — сказал я.
— Ну и хорошо. Мы тут почти закончили. Наше отмщение вот-вот свершится. Скажи ему.
— Он намеревается разрушить все Тени. Ты должна немедленно уйти оттуда.
— Что?! — вскричала Изадора. — Но как же…
Я покачал головой.
— У нас нет на это времени. Ты должна как можно скорее возвратиться в Хаос. Мы не знаем, что случится с теми, кто задержится в Тенях, когда наступит конец. Обещаешь мне, что уйдешь?
Она растерялась, подумала немного и кивнула.
— Хорошо. Но…
— Спасибо. Мне еще нужно успеть связаться со всеми остальными.
Я накрыл Карту рукой, и Изадора, продолжая засыпать меня вопросами, исчезла. Я надеялся, что она поспешит исполнить свое обещание.
Следующей была Леона. Я попробовал наладить с ней контакт, я сосредоточился так сильно, как только мог, я ощущал ее присутствие, но она не пожелала мне ответить. «Наверное, свято исполняет наказ отца», — с тоской подумал я. А Леоне было приказано не отвечать никому, чтобы ни случилось, до тех пор, пока мы не ликвидируем окончательно угрозу для нашего семейства.
— Если ты слышишь меня, — проговорил я, — это Оберон. Теперь и в Тенях небезопасно. Как можно скорее отправляйся в отцовский дом в Запределье.
Больше я ничего сделать не мог.
На последней из тех Карт, что я взял себе, была изображена Сиара. От нее я тоже не дождался ответа и просто наговорил ей точно такое же послание, как то, что отправил Леоне.
Затем я сложил Карты, опустил их и посмотрел на Эйбера. Он тоже закончил связь.
— Ну? — Я вопросительно уставился на него.
— Мне удалось переговорить с Титусом, — ответил брат. — Они с Коннером возвращаются. А Блейзе… Прости, но она мне не ответила.
Я грустно кивнул.
— А я разговаривал с Изадорой. С Леоной и Сиарой — не вышло.
— Давай я попробую с ними связаться, — предложил Эйбер.
— А я — с Блейзе.
Мы поменялись Картами. Эйбер пристально вгляделся в первую из них, потом во вторую. И расстроенно покачал головой.
