красовалась татуировка в виде разноцветной змеи. Ее подруга, очень высокая, с роскошными длиннющими волосами, была затянута в темно-коричневую воинскую кожу. За плечами у обоих имелись луки, а на талиях висели мечи с широкими клинками.
Тарл бочком к ним подобрался и улыбнулся своей самой широкой, самой чарующей улыбкой.
– Привет, девушки, – начал он. – Это, случайно, не ваши кони снаружи?
Женщина с каштановым ежиком одарила Тарла ледяным взором голубых глаз.
– Наши, а что? – переспросила она голосом, столь же безопасным и радушным, что и скорпион с хронической болью в пояснице.
– Да так, ничего. Сильное впечатление. Красивые кони, очень красивые… – Ледяной взор голубых глаз, похоже, просверлил дыру у Тарла в затылке, и он неловко замялся. – Гм… между прочим, меня Тарл зовут.
– Я Раванона. А это Синяя Сонья. – Она указала на высокую воительницу. Тарл поднял на нее взгляд.
– Синяя? А почему синяя?
Высокая воительница обратила на него пару зеленых, твердых как кремень глаз.
– Не твое клятское дело, блеер бушовый. Отбушись, клят тебе в зубы.
Тарл аж вздрогнул. Таких выражений он со времен своей жизни среди орков не слышал.
– А ты мне малость одну мою подругу напоминаешь, – буркнул он. – Она тоже воительница. Тусона ее зовут. Мы…
– Тусона? – перебила Раванона. – Та самая? Тусона из Вельбуга?
– Ну да. Мы вместе путешествовали.
– А ты в высшие круги вошел. – Раванона улыбнулась и протянула ему руку. – Друг Тусоны – наш друг, – добавила она, пока они с Тарлом обменивались рукопожатием. – Верно, Сонья?
– Клят, до блеера верно. Без бушей. – Раванона обняла его за плечи и понизила голос.
– Так ты хочешь про наших коней узнать? Думаешь сегодня ставку сделать?
– Пожалуй, рискну немного.
– Ладно. Значит, я на Ночном Ястребе скачу. Славный конь, но слишком молод. Ему опыт нужен. Вот через год он будет в порядке. Сонья – на Серебряном Крыле. Для спринта он слишком медленный. Он больше для воскресной гонки на выносливость подойдет. А Вирсанна, вон та, на Огненном Клинке скачет.
Она указала на одну из играющих в карты женщин, стройную невысокую воительницу, перед которой на столе уже целая куча денег скопилась. Прямо у них на глазах она выложила свои карты и принялась сгребать к себе банк.
– На самом деле он для нее слишком велик, – продолжала Раванона. – К тому же она здесь не ради скачек. Она в карты приезжает играть. – Тарл почувствовал, что его интерес к Вирсанне еще больше возрос. В карты, значит, играет? И на вид она жутко симпатичная.
– У Коллегии, вон у той, вообще-то хорошие шансы, – рассказывала Раванона дальше, указывая на чернокожую женщину рядом с Вирсанной. На голове у Коллегии были длинные змееподобные дреды, которые напомнили Тарлу о Ронане, и он почувствовал укол совести, наблюдая, как она почище любого оркского шулера тасует и сдает карты.
– Наездница она отличная, – продолжала Раванона, – а Мастер Закона – быстрый конь. Он один из фаворитов, но лично я не думаю, что он выиграет. Копыта у него большие, широкие, и я сомневаюсь, что будет на поворотах хорош. Нет, если и впрямь хочешь сделать деньги, ставь на Казу Поножовщицу, вон на ту. Руки у нее стальные, маршрут она как свои пять пальцев знает, и скачет на Форсаже. Он быстрый, по- настоящему быстрый. Усек?
– Ага. Спасибо. Слушай, а можно мне вас всех угостить?
– Валяй. Мы тут думаем второй карточный стол наладить. Если хочешь, присоединяйся. А потом, после гонки, мы тут небольшую пирушку устроить собираемся. Можешь поучаствовать. Рассказал бы нам, что там в последнее время Тусона поделывала. Говорят, когда Некроса угрохали, без нее не обошлось…
Тарл стоял, обалдев, пока все колесики в его мозгу бешено крутились. Клят! Тут он очень вовремя попал! Неделя «Приза Чистых Кровей» была одним сплошным праздником. А эти женщины, похоже, знали, как славно повеселиться. И благодаря репутации Тусоны они его приняли. Карты, выпивка и кто знает, что еще. Вирсанна – просто милашка… Тарл как раз глазел на нее, когда она подняла взгляд, увидела его рядом с Раваноной и наградила медленным огнем в виде улыбки. «Клят! – подумал он. – Я сюда вписываюсь!»
Тарл снова пробрался к стойке, по пути рассеянно кивнув какому-то дохлому шпендрику, который на него натолкнулся и тут же униженно забормотал извинения. Только несколько секунд спустя в его ошалелом мозгу вспыхнул сигнальный огонек. Грязно выругавшись, Тарл сунул руку под куртку, но уже было слишком поздно. Пачка купюр пропала. Он еще раз матернулся и бешено огляделся, но дохлый шпендрик уже исчез, забрав с собой все деньги Тарла.
Как же его опустили! «Ты, мудак, – подумал Тарл, – и надо ж было так уши развесить! Хотя ладно. Легко пришло, легко ушло. Не паникуй. Лучше найди Котика, а тогда можно будет избавить какого-нибудь доверчивого незнакомца от небольшого объема наличности, поставить все деньги на Казу Поножовщицу и вовремя на пирушку вернуться. Вперед, приятель».
Тарл пробился к двери и, отчаянно моргая, вышел на солнце. Котик терпеливо стоял у фонтана. Язык его по-прежнему свисал чуть ли не до земли, и там уже скопилась небольшая лужица слюны.
– Привет, – сказал Тарл. Осел посмотрел на него, склонил голову набок и в задумчивости закатил глаза.
– Где-то я тебя уже видел, – отозвался он. – Погоди, сейчас вспомню, как тебя зовут. А то столько времени прошло.
– Да я просто выпил и поговорил.
– Две вещи сразу? Твои мозги наверняка перегрелись.
– Слушай, прекрати. Я не в духе.
– Ну, раз ты все-таки сюда добрался, можешь сунуть руку в карман и купить нам обед. Лично я «Бистро Бофура» рекомендую – вон там.
– Слишком поздно. Кто-то уже сунул руку мне в карман. – В нескольких выразительных словах Тарл объяснил Котику, что случилось. Низкорослый осел кисло на него глянул.
– Тебя одного нельзя оставить, – философски пробормотал он. – Честно говоря, знавал я грибковые бактерии, которые куда умней были. – Он вздохнул. – Ну, не знаю, как ты, а я намерен что-нибудь съесть. А то совсем изголодался. Придется План Б использовать. Пошли.
Пройдя на западную сторону площади, они поднялись по ступенькам и прошли через вращающуюся дверь небольшого бистро. Внутри оказалось довольно людно. Все столики, накрытые скатертями в красную клетку, были заставлены блюдами и тарелками с едой, а также свечами, воткнутыми в заляпанные воском винные бутылки. От ароматов чеснока, свежего хлеба и кофе у двух приятелей мигом слюнки потекли.
Тарл остановился рядом с пожилым мужчиной, который увлеченно вгрызался в толстый и сочный бифштекс со смакаром[7], и повернулся к Котику.
– А эта еда славно выглядит, – громко заявил он.
– Согласен, – отозвался Котик. – Хотя когда ты так голоден, как я сейчас, любая еда славно выглядит.
– Пожалуй, ты прав. Откровенно говоря, когда я бывал по-настоящему голоден, я кое-какую отменную гадость едал. Типа крыс и всего такого.
– Я тоже.
– А какую самую гнусную дрянь ты ел?
– Гм… – осел задумался. – Наверное, это было еще в молодости, когда я принадлежал хозяину, который на Неболуйских равнинах жил. У этой семьи вообще никакой еды не было, так что они кормились миллионами мух, которые к выгребной яме слетались.
– Они мух ели?
– Ну, не сырых. Нет, они десятки рецептов изобрели. Думаю, самый худший крем-брюле
