постарался примерить на лицо одну из множества своих широких улыбок.
– Чудесное пивко! – радостно солгал он. Бармен еще пуще нахмурился и ничего не сказал.
– А как насчет «живой потехи»? – продолжил Тарл.
– Ты ее только что убил, – прорычал бармен, прежде чем сорвать со стены табличку и швырнуть ее в мусорное ведро.
Тарл нервно отвернулся и обнаружил, что у него за спиной стоит Гебраль.
– Чуть попозже там карточная игра начнется, – сказал она. – Я туда вписываюсь. Ты тоже приглашен. Но учти – здесь волшебными картами играют.
Тарл хотел было заметить, что у него нет наличности, но тут тяжелый карман куртки стукнул его по бедру, и он вспомнил про изъятую из храма золотую цепь.
– Отлично, – с сомнением отозвался он. – Имей меня в виду. Но вначале лучше поесть. Я конину заказал. Надеюсь, ты не возражаешь?
– Не-е, – улыбнулась Гебраль, а затем повторила это, подражая конскому ржанию.
Конина, когда она прибыла, оказалась куда вкусней, чем Тарл ожидал, и порции были щедрые. На полу рядом с их столиком осел с явным удовольствием уплетал целую миску, беспрерывно что-то бормоча. Тарл внимательно прислушался.
– Что ж, это тебя кое-чему научит, – бубнил Котик конине. – Ты думал, ты такой смышленый, потому что ты большой, быстрый и мускулистый. А вот тебе клят. Мясной лавки ты, такой смышленый, все-таки не избежал. И как тебе теперь, мудозвон?
Когда они уже заканчивали с едой, Тарл вдруг понял, что рассказывает Гебрали про события двух последних месяцев и про поиск его друга Ронана, а девушка завороженно слушает.
– И когда я обнаружил над Ай'Элем плотную пелену магии, – закончил он, – я подумал, что нашел Шикару. Но эта пелена, похоже, от тебя и Мертвых ребят. Так что мне надо продолжать поиски.
– Классную искру Антракс провернул с Котиком, – отозвалась Гебраль, – когда даром речи его наделил. Хотелось бы тоже попробовать.
– Это заклинание… искра… так ты это можешь?
– Теперь могу. Понимаешь, мне достаточно просто увидеть кого-то или что-то, с чем искрили, и я снимаю отпечаток того, как это было сделано. Теперь я сама могу это провернуть.
– Ты шутишь! Хочешь сказать, ты просто посмотрела на Котика и поняла, как заклинание Наделения даром речи животных делать?
– Ну да. Вот, смотри.
Она бросила взгляд на столик, за которым докер уже одолел половину свой тарелки с устрицами, и что-то прошептала. Работяга раскрыл очередную устрицу и поднес ее ко рту.
– Не ешь меня! – вдруг пропищал испуганный голосок.
Докер помедлил и огляделся.
– Пожалуйста! Я еще слишком молод, чтобы умереть. Я не хочу вот так уходить – ведь у меня целая жизнь впереди! – продолжил голосок. Озадаченный докер заглянул под стол, затем схватил тарелку и подозрительно на нее уставился.
– Да, оставь его в покое! – присоединился другой голос. – Подбери себе что-нибудь по размеру!
– Вроде гигантского моллюска! – подхватил третий. – Или китовой акулы!
Докер почесал в затылке, а затем, запрокинув голову, кинул устрицу себе в рот. Писклявое «ах!» уплыло в никуда, а все остальные устрицы на тарелке подняли форменный хай. Обескураженный, докер оттолкнул тарелку.
Тарл с трудом удержался от смеха.
– Ну и ну, – выдохнул он. – Вот так морепродукты! – Гебраль улыбнулась.
– Хочешь, чтобы они замолчали? – спросила она. Тарл изобразил серьезное лицо.
– Или тогда уж этому работяге двустворчатую раковину сделай, а то ему совсем туго приходится, – отозвался он.
Гебраль захихикала, и звук этот заставил Тарла вспыхнуть от удовольствия. «Осторожней, приятель, осторожней, – подумал он. – Она славно колдует, она спасла тебе жизнь, она играет в карты, и у нее такой смех. Она даже твоим дурацким шуткам смеется. Возможно, Котик был прав. Если не будешь осторожен, можешь и впрямь на крючок попасть. Так что лучше с холодной головой играй».
Через шесть часов, когда они встали из-за карточного стола и вытряхнулись из таверны в вечернюю прохладу, голова у Тарла была холодной, как извергающийся вулкан. Если вкратце, то такого талантливого картежника, как Гебраль, он еще не встречал. Вышла очень напряженная игра с хорошими партнерами, и он сам вырвался немного вперед, но Гебраль просто ни одного неверного шага не сделала. Она тасовала и сдавала с ловкостью крупье, прикидывала ставки быстрей букмекера, и играла с таким азартом, какого Тарл не видел с тех пор, как работал игровой фишкой в «смертельном покере» Маврика Полуорка в «Гашник-паласе», еще в Орквиле. А еще она потрясающе умела пить! Она выпила столько же, сколько и он, и в то же время сохранила ясность мыслей. Живительно!
Котик тоже был не на шутку ею очарован. Гебраль предложила, чтобы осел навестил конюшню на задворках таверны. Сытый Котик провел незабываемо-счастливый час, рассказывая внимательной конской аудитории, какие именно блюда готовятся на кухне в считанных шагах оттуда, и спрашивая, не пропадал ли в последнее время кто-то из их ближайших друзей.
Так что сладкая парочка блаженно следовала за Гебралью, пока она заводила их все глубже и глубже в городские закоулки. Поначалу они встречали немало гуляк, радостно направлявшихся насладиться вечерком в одном из бесчисленных баров или ресторанов. Но вскоре прохожие стали попадаться все реже и реже, а те, что все-таки попадались, были куда мрачнее и грозно на них поглядывали, кладя ладони на рукояти мечей. Временами кто-то рычал им глухую угрозу. Были там и полуорки, и южане, и прочие в равной мере опасные типы, но никто из них к ним не приблизился, а Гебраль всех их словно бы и не замечала.
Район, к которому они теперь шли, был совсем древний и страшно запущенный. Бледный, истерзанный непогодой камень заброшенных домов осыпался, а сквозь дыры в известке прорастали мхи и сорняки. Гниющие бревна лишенных черепицы крыш напоминали ребра трупов на поле брани после того, как падальщики закончили работу, а темные окна таращились будто пустые глазницы. Каналы здесь казались неподвижными и загнившими, а в зеленой пенной воде плавало немыслимое изобилие всевозможного мусора. Деревянные обломки, пустые бутылки и ржавеющие куски металла торчали из «воды», а раздутые трупы пи-псов плавали точно гренки в густом гороховом супе. Жуткий смрад гниющей плоти и экскрементов наполнял воздух, смешиваясь с густым маслянистым дымом от уличных фонарей и порождая почти невыносимые миазмы.
Тарл сунул нос поглубже в рукав куртки, и все же пока они осторожно пробирались по остаткам деревянного пешеходного мостика, который с необыкновенным упорством лип к плесневелой набережной, вонь от оказавшегося прямо под ногами канала стала такой всепоглощающей, что его чуть не стошнило. Рядом с ним Котик семенил, так отчаянно сморщив морду, что она стала похожа на чернослив.
– Клят! – пробормотал осел. – Никогда бы не подумал, что на свете что-то может вонять еще хуже твоих носков.
Тарл гневно обратил к нему слезящиеся глаза.
– Если уж мы о гнусной вони говорим, – отозвался он, – то находиться с тобой в одной комнате наутро после того, как ты три тарелки
Гебраль свернула влево и повела их по заросшей сорняками, колдобистой набережной вдоль руин, которые, судя по всему, когда-то были огромным пакгаузом. Пучок древних, выкрашенных ярью-медянкой газовых труб, каждая толщиной с человеческую ляжку, бежал над набережной на ржавеющих металлических опорах, и газ внутри каждой из труб зловеще шипел. То и дело очередная труба змеей переползала через канал и присоединялась к толстеющему пучку.
В дальнем конце пакгауза в небо из трубопровода тянулась тонкая вертикальная трубка уличного фонаря. Уже почти стемнело, и дымно-красное свечение Ночного огня адской лужей растекалось в
