светит вовсю.
Она надевает темные очки, массивные, дорогие. Ей нравятся их янтарно-коричневые стекла, сквозь которые все краски кажутся еще ярче.
Но и здесь поезд тоже не делает остановки. Они слегка озадачены.
— Надо же, самый большой курорт во всей местности!
— La Madonna de Re! — возглашает вдруг старая дама, словно внезапно проснувшись. — Двести лет назад один игрок в шары, придя в ярость от проигрыша, запустил шаром во фреску с изображением Пресвятой Девы, и у нее показалась кровь на лбу. С тех пор эта фреска считается чудотворной, а Мадонну так и показывают с пораненным челом и тремя розами в руках.
— Три розы из Кьянти! Porco Dio (Черт побери (итал.)), я лично в такое не верю! — объявляет молодой человек.
— Мадам, не обращайте внимания, у итальянцев это самое любимое ругательство, — с улыбкой говорит лыжница.
Стекла густо запотели, пейзаж за окном пропал из виду.
— Как грустно! — вздохнула старая дама.
— А потом они построили для нее большую церковь, — добавляет Ночная Роза. — Но все знают, что чудеса не есть догмат веры.
Старая дама молчит, она промокает подведенные темным карандашом глаза. Молодой человек скрылся в туалете. Он возвращается оттуда мертвенно-бледный — может, ему плохо?
— Послушайте, там что-то странное творится.
— Вам, кажется, стало не до шуток? — насмешливо спрашивает рыжая дама. Солнце бежит за поездом по верхушкам деревьев. Лес светится так, что невыносимо смотреть.
— Ах! — восклицает Ночная Роза. — Вот именно такими я в детстве представляла себе райские кущи.
Поезд опять пронзительно вскрикивает, солнце прячется за горой. «Мы погружаемся в тень». Она снимает темные очки, смотрит на молодого человека.
— Во-первых, я не шутил. А во-вторых, происходит что-то непонятное, — с трудом говорит тот.
Попутчицы замечают, что у него трясутся руки.
— Мы едем по траве! Прямо по траве! И по снегу!
Женщины недоуменно хмурятся: он, наверное, разыгрывает их?
— Нет, он не шутит, — говорит Ночная Роза. — Мы и вправду едем по папоротнику, по скалам…
И тогда молодой человек кричит:
— В туалете есть дырка в полу, и внизу — пустота!
Женщины все еще изумленно смотрят на него, они ничего не понимают. Дырка — в туалете? Они оборачиваются к окну.
— Вы с ума сошли! Там все нормально.
— Откройте!
Он бросается к окну, рвет на себя медные ручки. Но они застыли от мороза.
— Дверь!
Дверь тоже не открывается.
— Давайте спросим у контролера. По-моему, вы просто маньяк или…
— Скоро по вагонам провезут буфет на колесах «Чай-шоколад», — говорит рыжая челка.
— Нет, это время уже миновало, — отвечает Ночная Роза.
Им пока еще не страшно. Просто как-то неуютно и почему-то хочется спать. Но они одолевают беспокойство и с презрением смотрят на молодого человека. Тот уныло грызет ногти в наступившей тишине.
Поезд мчится сквозь полосы мрака и света. Заиндевевшие деревья слепят глаза Ночной Розы. Она снова надевает очки. Овцы слизывают бриллианты с травы. На дне ущелья потайные, никогда не видевшие солнца воды безмолвно текут под коркой льда; другие, вольные, обтачивают гранит скал. Однако и эти каскады застывают на глазах, обрекая долину на безнадежную немоту.
Стелла тоже встает и выходит из купе.
— Я там ничего не разглядела, — шепчет она, вернувшись. Лицо ее слегка посерело, но держится она спокойно.
— Мне кажется, мы словно по воздуху летим, — робко замечает старая дама. — Конечно, у современных поездов такие прекрасные рессоры…
Ночная Роза вдруг замечает, что трава на лугах по-весеннему зелена. Или, может, она здесь никогда не блекнет?
— Это восьмого-то января?!
— Да, но тут это вполне естественно.
Молодой человек иронически оглядывает своих попутчиц:
— Вот видите! У нас даже паспортов не спросили, а ведь поезд опять пересек границу. Мы уже снова в Швейцарии…
— В итальянской Швейцарии, — сухо уточняет старая дама.
— Да вглядитесь же внимательно, если вы на это способны, — взывает он. — Ну куда подевались путевые столбы, шлагбаумы, мосты? Вы их видите?
Дамы смотрят в окно. Действительно — ни столбов, ни ограждений, ничего.
— И это вы тоже считаете нормальным?
— Сами вы ненормальный! — вопит старая дама.
— Ночная Роза, идите-ка сюда! — зовет молодой человек, потянув ее за руку.
— Вы знаете?.. (Она думает: откуда ему известно мое имя?)
Он подводит ее к окну. Теперь он пугающе спокоен. И она видит: поезд плавно сворачивает к противоположному склону там, где он никогда не сворачивал. Она может измерить взглядом глубину пропасти, она знает, что моста под ними нет.
— Да, — говорит она, — я поняла.
— Вот так! — откликается молодой человек.
И они храбро улыбаются друг другу.
А там, сзади, три остальные женщины сидят парализованные страхом, тесно прижавшись друг к дружке, превратившись в одно испуганное существо. Они больше не разговаривают, никого не видят вокруг. Они отказываются понимать. Они думают, что спят и что все это им снится.
Но вот ущелье раздвинулось, открыв глазу долины и черно-белые деревушки.
— Уже подъезжаем! — удивляется Ночная Роза.
К ней снова вернулось ощущение реальности, и она не хочет вспоминать увиденное. Встав, она хватается за свой саквояж.
— Но вы же знаете, что поезд не остановится.
Молодой человек говорит это уверенно и серьезно. Она сердится:
— А я так обрадовалась! Я была счастлива здесь в детстве. И она разражается слезами.
— Вы приезжали сюда на каникулы? — гремит вдруг чей-то незнакомый голос. Пораженные, они оборачиваются и видят контролера.
— Да, я бывала тут весной, с папой и мамой. Пальмы… а под елями большие желтые примулы… Мне бы так хотелось опять все это увидеть!..
Поезд испускает свой жалобный дрожащий крик и неожиданно встает.
— Он остановился!-кричат все и бросаются к выходу.
— Нет, не вы! — командует контролер. — Только она! И он тащит за собой Ночную Розу.
— Отсрочка предусмотрена для вас одной.
Хлопает дверца, контролер помогает ей сойти и подает сверху саквояж.
— Спасибо вам!
И она бежит со всех ног, счастливая донельзя.
Ее деревня. Она узнает луга, дома, цветочные беседки, приземистые дубы, сады. Узнает все, ничего не изменилось.
