Мейсон, вам, право, лучше звать меня Томас.
— Согласна, если вы будете звать меня Летти. Знакомство их было довольно кратким для такого отказа от формальностей, но обстоятельства были необычными, и, казалось, в этом нет ничего плохого. Полковник привлекательный мужчина и интересный собеседник. Он нравился Летти. Не только потому, что оба они были, так сказать, соотечественниками, но и потому, что он изъяснялся просто и без претензий. Ей весьма приятно было сознавать, что он командует в Накитоше, хотя он и не одобрял того, что она пыталась сделать.
В самых общих чертах он напоминал ей Шипа. Несомненно, из-за усов и одинакового роста. Мужчины с бородами и усами встречались ей везде, куда она ни попадала в эти дни. Украшать лицо растительностью модно. Хотя бороды были не очень в почете, усы считались мужской гордостью — от тончайшей карандашной линии над верхней губой до роскошного, ниспадающего шедевра, который сливался со спускающимися по щекам бакенбардами. Эта мода на усы мешала определить, как же Шип выглядел. Она видела его либо в тени, либо в сумерках. Он действительно представлялся не поддающимся описанию. Высокий, но не более высокий, чем многие из встречавшихся ей в последнее время мужчин. Такой же, как полковник или Мартин Идеи, которого представили ей у тетушки Эм, или даже Рэнни, если уж на то пошло. Конечно, было вполне возможным, что тот образ, который запечатлелся у нее в памяти, выдуман — ведь вполне очевидно, он умело пользуется гримом.
Полковнику и ей уже пора было возвращаться в Сплендору. Ее спутник развернул коляску, и они двинулись обратно, тем же путем. Долгое время Летти молчала. Наконец она заговорила.
— Что-то не нравится мне в этой истории в отношении Генри и денег, которые он вез. Мой брат был осторожным человеком, и он подозревал, что у Шипа есть какой-то тайный источник информации, сообщающий ему о перемещениях золота. Не похоже на Генри — отправиться в путь в одиночку с грузом в седельных сумках. Не могу поверить, чтобы он не подождал сопровождения.
Зеленоватые глаза Томаса Уорда были темными, когда он повернулся к ней.
— На что вы намекаете?
— Почему он это сделал? Может быть, он действовал по приказу?
— Насколько мне известно, Генри действовал по собственной инициативе.
Человек, который, скорее всего, приказал ее брату рисковать, сидел рядом с ней. Однако у него не было причин отрицать, что он отдавал такой приказ. Или были? Полковник Уорд, кроме всего, один из немногих людей, которым был известен точный маршрут денег: когда деньги прибудут в Накитош, где они будут храниться, когда, как и кем они будут перевезены в Монро.
Она вела себя глупо. Томас Уорд был кадровым офицером армии Соединенных Штатов. Он никогда бы не опустился до такого предательства.
И в то же время ему, наверно, было непросто наблюдать, как другие люди обогащаются на ограблении поверженного Юга. Он намекал и раньше, что чувствует, как его используют эти сборщики податей. Кроме того, было очевидно отсутствие у него патриотического пыла в отношении линии Севера на Реконструкцию, чего можно было бы ожидать от человека в форме федеральной армии. Он был не первым из тех, кто готов служить и ваши и нашим в этой войне.
— Я все же не понимаю, — произнесла она, усилием воли пытаясь сохранить голос ровным, не допустить обвинительных тонов, — много ли людей знало о перевозке денег?
— Три-четыре человека. Какое это имеет значение? Если велось наблюдение, тяжелых седельных сумок было достаточно, чтобы вызвать подозрение.
— Тем более были причины дождаться вооруженного сопровождения.
— По идее да. Я не вижу тому, что произошло, какого-либо удовлетворительного объяснения. Это всего лишь один из тех случаев, которые постоянно происходят. Трудно оградить себя от них, когда люди, такие, как Шип и ему подобные, готовы идти на любой риск, чтобы заполучить желаемое.
Больше Летти не развивала эту тему, она перевела беседу на более светские разговоры, на книги и от них перешла к рассказу о ее занятиях с Рэнни и двумя мальчишками, потом, совершенно естественно, к воспоминаниям об ее учительстве. Их разговор шел легко, оживляясь смехом, они понимали друг друга. Во многом, может быть, из-за того, что полковник носил форму и смотрел на многие вещи по-военному, этот разговор не мог не напоминать беседы с Генри. К тому времени, когда они добрались до Сплендоры, ее сомнения в отношении полковника показались такими ужасными, что она готова была извиниться. Летти не сделала этого, но когда он спросил, может ли еще заехать, ответ ее был несколько теплее, чем мог бы быть при других обстоятельствах.
Они стояли у ворот, куда он проводил ее после того, как помог спуститься с коляски. На веранде никого не было, а ароматы, доносившиеся со стороны кухни, говорили о том, что все, наверное, собираются обедать. Полковник взял ее руку, провел большим пальцем по тыльной стороне ладони.
— Вы необычная девушка, мисс Летти. Поехать одной так далеко и посвятить свою жизнь и свои знания этим краям, Югу.
Она покачала головой с улыбкой:
— В семье меня считают своевольной, если не сказать, упрямой, как миссурийский мул.
— Я думаю, что вы чудо. Но я хотел бы предостеречь вас от поездок, таких, как та, которую вы предприняли к ручью. Я хотел бы оградить вас от соревнования, в котором и сам собираюсь принять участие. Люди узнали, что поблизости живет девушка, которая не только говорит, как они, но и более чем привлекательна. Очень скоро тетушке Эм придется взять палку и сгонять со своей веранды молодых людей в синей форме, как петухов с насеста.
— У нее это очень хорошо получится.
— Вы думаете, я шучу, не так ли?
— Ну, немножко преувеличиваете.
— Подождите, и вы увидите. И вам лучше повторить ту фразу, которой вас научила мама и которая начинается словами: «Но это так неожиданно!»
— Если только, — ее глаза блестели, — эта фраза не понадобится мне прямо сейчас.
— Я не обещаю, — он пожал ей руку и отпустил ее. Но вдруг он потянулся и положил палец ей на подбородок.
— Постойте немного спокойно, пожалуйста. Я вот уже час собираюсь кое-что сделать.
— Что? — она отпрянула, сразу насторожившись. Его голос дрожал от смеха:
— Не то, что вы думаете, хотя и этого мне более чем хочется. У вас перышко застряло между ресниц.
— Что застряло?
— Да пух. Стойте спокойно.
Через секунду она ощутила прикосновение к сомкнутым векам. Когда она открыла глаза, полковник осторожно продемонстрировал ей небольшую белую пушинку.
— Вот. Доказательство.
Он сдул пушинку, взял шляпу, которую держал под мышкой, и надел ее.
— Я скоро снова заеду.
— Приезжайте, пожалуйста, и привозите своих друзей, — откликнулась она, когда он повернулся и пошел прочь.
— Не надо так зло смеяться, — бросил он через плечо, но когда забрался в повозку и натянул поводья, на лице его была улыбка.
Летти помахала на прощание, затем повернулась и пошла в дом.
Сбоку от дома, от ствола отбрасывающей густую тень магнолии отделился и выпрямился Рэнсом. Он смотрел вслед повозке, взгляд его был обращен внутрь самого себя, хотя в жестких складках рта была покорность. Он не имел никакого права ревновать, никакого.
ГЛАВА 7
Свежие яйца на завтрак, только что из-под курицы — это замечательно. Куры начали кудахтать от
