Сопровождая диким ржанием… Неукротимая Мари-Анж!.. Бедняга хватается за свой набалдашник. А я продолжаю прежнюю тактику, всячески ускоряя темп. Сначала рысью, рысью. Потом стоп! И встаю на дыбы! Ну наконец-то он выплескивает свою жидкость. Молодец! На некоторое время я спокойна… Из других комнат доносятся аплодисменты, а в левое ухо дышит умирающий… Почему всегда в левое ухо? Странно… Ведь есть еще одно… Щетина его начинает пощипывать. Я слегка отталкиваю этого тяжеловеса!.. Внезапно он поднимается… Плечи у него дрожат… Мой ковбой смотрит на меня с застенчивым видом… Не знает, с чего начать. Похоже, я его первая женщина… Делаю вид, что взволнована… Приближаю к нему лицо… Он рассыпается в благодарностях. Он как бы заново родился… Я слегка поглаживаю его шершавую щеку… Держу пари, что это самый прекрасный день в его жизни!.. Всякие россказни на мой счет забыты. «Ты счастлива?» — спрашивает он. Весь в напряге, красивый, взволнованный. Теперь он начнет меня уважать… Я здорово его интересую в человеческом плане. «Очень, — отвечаю. — Как никогда». Он так и светится весь, моя лапочка! «Я тоже, — говорит. — Было чудесно. Знаешь что?..»
Чувствую его нерешительность, вижу, как этот здоровенный мужик подходит ко мне. Понимаю, что пора поставить его на место. «Не станешь же ты говорить, что любишь меня?» — «Нет, — отвечает. — И все же… Послушай, Мари-Анж. У моих родителей близ Фон-Ромё есть шале. Было бы замечательно, если бы ты согласилась провести там со мной несколько дней… Будем кататься на лыжах… Если хочешь, поедем завтра. Или сейчас же!» — «Невозможно, — объясняю ему. — У меня работа. Сейчас самый пик. Во время праздников мы работаем до девяти вечера. Все бабешки словно помешались — им надо сделать завивку». — «А если совсем бросить эту работу?» — «Что, перестать ишачить?» — «Да! Все бросить! Парикмахерское дело не для тебя! И потом… Я чувствую, что мы созданы друг для друга… Если хорошо получается в постели, то, значит, мы сойдемся во всем!» Я спрашиваю просто так, сколько ему лет. «Почти тридцать. Я родился в ноябре. В будущем году открою кабинет». — «Что у тебя за специальность?» — «Гастроэнтерология. Сам буду делать рентгеновские снимки». Я же думаю о сотнях девушек, мечтающих женить на себе врача, которые без конца ходят на консультации, залезают в долги, придумывают болезни, назначают свидания, шесть раз в неделю ложатся голыми на белую клеенку, позволяя себя обследовать повсюду, воркуют в надежде подцепить хоть какого-нибудь врачишку!.. Для меня это недостаточно! Оставляю вам весь медицинский корпус! Тебя, мой милый гастро, однако, не научили на медицинском факультете одной вещи: все женщины — притворщицы! А я королева среди комедианток! Уже десять лет, как репетирую свою роль!
— Ну а сейчас ты не притворялась?
— Конечно нет!
— Почему?
— Надо было все выяснить. Мы принадлежим к разным планетам… Итак, я ему сказала: «Очень сожалею… Мне нравится быть парикмахершей. Мое призвание — бигуди! И потом, я не могу жить без деятельности. У меня темперамент работницы… А еще я должна тебе признаться в одном: я уже отдана другому». Ах так! Надо же! Он заткнулся! Потом зажигает сигарету, чтобы придать себе уверенности. «Я такого не ожидал, — говорит, окутывая меня дымом… — Тебе не кажется, что ты иногда ведешь себя как последняя дрянь?.. Твой хахаль на военной службе?» Ишь ты, какой умник!.. «У меня еще нет жениха! Мы с ним даже не начали встречаться! Не имею представления, как он выглядит! Белый, желтый, черный? Цвет еще неясен»… Правда, могу сказать, что жду его! Я! Бретеш! Девушка, готовая на все! Спортивная фигура! Бархатные внутренности! Гигиена гарантирована! Целомудрие во второй степени! Ищет того, кто ее откроет. Фотографов просят не беспокоиться. Едва он возникнет, как я повисну на нем и не отпущу!.. Я не требовательна. На уровень жизни, на покупательную способность мне наплевать. Я попрошу его только об одном… Догадываетесь о чем? Это насущная потребность, от нее не отвертишься. Вот уже много лет я жду моего суженого! Я так мечтаю о нем! Временами, правда, сама себя спрашиваю, верю ли я в него. Не оттого же стала я так рано подставлять свою задницу. Вероятно, я не всегда была достаточно благоразумна… Теперь вы догадываетесь, почему я так хочу встречать Новый год одна. Надоели мне всякие гастроэнтерологи, будущие отоларингологи и прочие публицисты, концессионеры, дети судей. Оставьте себе ваше прекрасное будущее! Я не продаюсь, я беру! Я хочу, чтобы меня похитили, чтобы меня нежно- нежно насиловали, чтобы меня пробудили, чтобы меня разблокировали!.. Дрожь! Головокружение! Тошнота! Навязчивый зуд! Говорят, что это напоминает взлет, и чем больше стареешь, тем дольше это длится. Моник утверждает, что кажется, будто умираешь. Эта малолетняя верзила хочет все узнать, она не может довольствоваться полумерами, ей все надо испробовать: ведь неизвестно, может и пригодиться… Поэтому я сижу дома, защищенная от микробов… И украшаю искусственную елку. Каждый вечер я, безупречно причесанная, возвращаюсь домой с работы, соседи приветствуют меня словами «добрый вечер», «счастливого Рождества!». Они вылезают из погребов с бутылями в руках, на всех шести этажах воняет индейкой. «Спасибо! Вам тоже!» Им представляется, что я буду кружить всю ночь в танце в платье с голой спиной. В то время, как запираюсь наедине со своим телевизором. И жду, когда покажут лучшие передачи! Я имею право на внимание со стороны самых великих звезд сцены и экрана! Я надеваю для встречи с ними свой старый нейлоновый халат. Снимаю грим. Ложусь в постель с горшком десятитысячефранковой икры и бутылью минералки. С последним ударом часов выпиваю рюмочку со снотворным. И засыпаю мертвым сном, слыша, как они таскают по лестницам огромные пакеты. А завтра это завтра. Я свеженькая, а у них испитые лица… У меня пепельницы пусты. Мои истинные друзья Ги Люкс, Белламар, Зитрон[7] никого не испачкают! Это люди, к которым приятно ходить в гости! Остальные могут оставаться дома. Я не зову их разделить мой рай… У Мари-Анж все крепко заперто. Это священное место… Не очень просторное, не шибко шикарное, но уютное. Чтобы жить спокойно, надо платить пятьсот сорок два франка, включая другие расходы! Поэтому нет смысла тихо скрестись в дверь! Я не приглашаю к себе! Меня ни для кого нет дома!
— Только для нас.
— Просто делаю доброе дело! У вас был такой несчастный вид! Но вы — исключение, слышите? Единственный случай! О других парнях я и слышать не хочу. Для них все закрыто!.. И тем не менее я одна в своей бетонной конуре… И вовсе не потому, что муж в командировке, а дети — в зимнем лагере. Ничуть! Я просто одинока! И хочу такой остаться! Никаких детей! Никакого мужа! Я никому не наставляю рога! А раз сплю со всеми, значит, нет и ревности. Я ничего не обещаю и даю все. Но не у себя дома. Я трахаюсь на природе, на прогулке, в гостях. Я не из тех девушек, которые притворяются, будто не знают, с каким числом мужчин они спали. Эти воображалы, разыгрывающие шлюх, бесят меня! Я им не верю. Так не бывает! Уверяю вас, помнишь обо всех! Как можно забыть их слюнявые рты, их роющиеся в тебе руки, гадости, которые они нашептывают в левое ухо, особенно старики… Такое не забыть! На такие вещи у меня память слона! Будто только вчера случилось. Их число я хорошо помню: триста сорок семь, я подсчитала. Чего рожи вытянулись? От пятнадцати до двадцати пяти лет, и нечего зря вопить! Меньше чем один в неделю, я вычислила.
— Мы в том числе?
— Конечно нет.
— Ладно… Значит, ты забыла, как мы тебя трахали?
— Это не так называется…
— Тогда что это? Пасодобль?
— Нет… Просто чуточку занимались любовью. Попробовали сделать женщину счастливой…
— И нам это удалось?
— К несчастью, нет… Но должна признать, что вы не бездельничали! Отдаю должное вашей выносливости.
— И никого таких же среди трехсот сорока семи предшественников?
— Никого! Одни лентяи. Бездари!.. Поэтому я и не хочу их видеть у себя дома… Прочь пошли! А то веник пущу в ход! Освободите лестничную площадку! Вы видели объявление в холле? Мой дом категории Ф-2 испытывает аллергию к уличным торговцам! К тому же я ни в чем не нуждаюсь. Нет, правда, я не могу сказать, что вас не хватает! Честно! Можете оставить себе швейцарский рулет. Право, сегодня у меня нет аппетита. При одной мысли, что ваши брюки будут висеть у меня на стуле, меня начинает тошнить. Не хочу видеть ваши сигареты у себя на ночном столике, ваш крем для бритья на умывальнике, ваши потные носки у кровати! Мои простыни всегда чистые. Я свинством не занимаюсь. Я не ношу их в прачечную по месяцам. Утром, когда я встаю, они едва помяты. Слегка подтягиваю внизу, и постель в порядке… Так что лучше не
