планеты. Ну что ж, может быть, я научусь любить ее. Желаю успеха, Карст.
Мэр повернулся к лестнице.
— Они поймают вас там, наверху, — сказал Карст. — Нет. Только не Амальфи. Карст, прошу без возражений. Беги!
Над ними прогремела еще одна ракета. Где-то вдалеке раздался мощный взрыв. Амальфи словно бык понесся вверх по лестнице к Звездному Залу.
Лестница оказалась длинной, узкой и кривой. Ступеньки и площадки были необычайно малы. Амальфи вспомнил, что Прокторам самим не приходилось подниматься по лестницам, их несли на руках сервы. Такие ступеньки для котят годились для медленного передвижения, но не для быстрой ходьбы.
Насколько мог судить Амальфи, лестница поднималась вверх, плавно огибая башню Храма с внешней стороны. Она тянулась до самой вершины, проделав вокруг башни полтора оборота. Зачем Прокторам понадобилось забираться на такую высоту, даже если сервы несли их? Почему им было не расположить Звездный Зал под спиндиззи, а не над ними?
Не успел Амальфи преодолеть первые пол-оборота вокруг башни, как одна из причин такого размещения стала совершенно очевидной. Сквозь щели из расположенного внизу, под ним, купола, доносились голоса. Очевидно, скоро должна была начаться служба. По мере того, как Амальфи поднимался по спирали выше, бормотание становилось все более и более внятным, пока, наконец, отдельные голоса не зазвучали совершенно отчетливо. Наверху — инженеры назвали бы это место дном котла, — где находился пол Звездного Зала, архитектор Храма предусмотрел специальную акустическую галерею. Прислонив ухо к определенному месту конструкции, Проктор мог слышать каждый слог, каждый звук, доносившийся снизу, где собиралась толпа.
Амальфи вынужден был признать гениальность замысла создателя Храма. На тех планетах, где церковь играла заметную роль в жизни населения, заговорщики обычно считали храмы самым безопасным местом для проведения тайных собраний. Во вселенной Амальфи, почти на каждой планете, где церковь имела поддержку, рано или поздно вспыхивал мятеж.
Сопя, как морская свинья, Амальфи взобрался по последнему пролету спиральной лестницы. Плотно закрытые двойные двери, украшенные завитками с замысловатой резьбой в ложно-византийском стиле, в упор смотрели на него. Но времени для восхищения искусством сейчас у мэра не было. На высоте плеч в дверь была инкрустирована пара искусственных сапфиров, и Амальфи, не задумываясь, ударил по ним рукой. Дверь открылась.
На какую-то секунду Амальфи застыл в разочаровании. Открывшаяся перед ним комната имела форму эллипса с низким эксцентриситетом. Внутри нее, словно в монастырской келье, было совершенно пусто. Кроме тяжелого деревянного стола и девяти стульев, которые сейчас выстроились вдоль стены, в ней ничего не было. Никаких устройств управления или мест, где их можно было спрятать, он не видел. Окна в комнате отсутствовали. Последнее обстоятельство подтвердило догадку Амальфи. Вторая и главная причина, по которой Звездный Зал располагалась в верху купола Храма: где-то здесь находилась кабина пилота города ГМТ. При управлении таким старым городом хорошая видимость была очень важна. Поэтому необходимо было расположить кабину по возможности выше, в таком месте, где окрестности просматривались бы со всех сторон. Видимо, Амальфи просто поднялся еще не до конца.
Он посмотрел на потолок. На одной из больших каменных плит виднелось полукруглое отверстие, по размеру чуть больше монеты. Плоский край его был заметно потерт.
Улыбнувшись, Амальфи заглянул под деревянный стол. Да, все именно так, как он и ожидал. Под столом валялся длинный шест с крюком на конце, чем-то напоминающий алебарду. Мэр вытащил шест, протянул его к потолку, вставив крюк в отверстие в камне.
Пластина легко подалась, повернувшись на противоположном конце как на петлях. Конструкция ее была такой же, как и у того каменного блока над машинным отделением. Предки Прокторов строго придерживались своих инженерных принципов. Свободный конец каменной плиты уже почти касался поверхности стола. Амальфи, вскочив на стол, принялся карабкаться по наклонной его плоскости. Когда он добрался до верха, центр тяжести сместился настолько, что вмонтированный где-то рядом механизм противовеса включился автоматически. Плита поползла вверх, увлекая за собой Амальфи, так что остальную часть пути он проехал, словно на качелях.
Итак, он оказался в кабине управления. Комната эта была небольшой. Повсюду виднелись пульты и панели, покрытые толстым слоем пыли. Во все четыре стороны света смотрели бычьи глаза перископов и четырех прожекторов. Пятый располагался сверху. Одна из панелей светилась ровным зеленым светом, который улетучился, стоило Амальфи приблизиться к ней.
Должно быть Карст отключил питание. Амальфи надеялся, что серву удастся выбраться оттуда невредимым. Он почувствовал к нему искреннюю привязанность. В непоколебимой, закаленной в испытаниях, натуре серва, в ненасытности его изголодавшегося интеллекта мэр узнавал что-то знакомое, но давно ушедшее. Однако, он все-таки не догадывался, что тем человеком, которого напоминал ему юноша, был, как это ни странно, он сам — двадцатипятилетний Амальфи. И не было никого в живых, кто мог бы указать Амальфи на это.
Спиндиззи, по существу — довольно простые устройства. Он не встретил никаких сложностей в настройке и блокировании управления ими или выполнении некоторых довольно простых действий высоко избирательного саботажа. Осталось только замести следы… Задача непростая, ведь при каждом движении он непроизвольно задевал поверхность машин и смахивал с них пыль, оставляя отчетливые следы. Однако, и тут мэр мгновенно нашел очевидное решение: сняв рубашку, он принялся энергично стряхивать пыль. Результат получился отменный; вряд ли кто-нибудь смог бы теперь сказать, где следует искать следы работы взломщика.
Осталось только одно: выбраться отсюда.
Глаза слезились, да и прочихаться никак не удавалось: поднявшаяся пыль давала знать о себе. Внизу, в Звездном Зале, уже раздавался какой-то шум, однако, особых причин для волнения пока не было. Черное яйцо по-прежнему находилось у него, Прокторы об этом прекрасно знали. Кроме того, ему удалось завладеть и шестом, с помощью которого открывали проход в рубку управления, так что Прокторам придется взгромоздиться друг другу на плечи, чтобы добраться до выключателя. Они не обладали хорошей физической подготовкой для подобных гимнастических упражнений, к тому же, они прекрасно понимали, что с людьми, пытающимися провести подобный фокус, расправиться очень просто, достаточно ударить по зубам.
Так или иначе, проводить остаток жизни в кабине управления города ГМТ Амальфи вовсе не собирался, особенно, если вспомнить, что у него оставалось всего около шести минут, чтобы покинуть его.
Собравшись с мыслями, Амальфи снова встал на каменную панель, нарушив ее хрупкое равновесие. Панель поехала вниз, и мэр опять оказался на столе в Звездном Зале.
Не успел Амальфи даже осмотреться, как добрая дюжина рук схватила его со всех сторон. Хелдон придвинул к нему свое лицо, искаженное гневом и страхом до неузнаваемости.
— Что ты там делал? Отвечай, или я прикажу разорвать тебя на куски!
— Не будь таким болваном, Хелдон. Прикажи своим людям отойти от меня. Ты гарантировал мне безопасность до того, как я покину здание. Но если ты вдруг решил нарушить слово, могу напомнить, что яйцо с вирусом по-прежнему у меня. Убирайтесь, или, клянусь богом…
Охрана Хелдона отпустила его еще до того, как закончил говорить. Хелдон тяжело взобрался на стол и принялся карабкаться вверх по плите. Еще несколько человек, облаченные в длинные мантии, с бритыми головами, бросились за ним. Очевидно, Хелдон, обуреваемый страхом, рассказал обо всем другим членам Большой Девятки. Амальфи выскочил из Звездного Зала и спустился на несколько ступеней по лестнице, а затем, нагнувшись, осторожно положил черное яйцо на порог, сделал смешной, подбадривающий жест в сторону рассерженных солдат и бросился огромными прыжками вниз по лестнице.
Хелдон обнаружит, что генераторы отрезаны, примерно через минуту после включения управления. Потом он побежит вниз, в подвал, чтобы подсоединить их. На это также уйдет не меньше минуты. Еще четыре минуты спиндиззи будут прогреваться, а затем — город ГМТ поднимется в небо.
Амальфи, промчавшись по аллее, выскочил на улицу, едва не сбив с ног проходившего мимо изумленного Проктора. За спиной мэра послышался крик, но он, пригнувшись, припустил еще быстрее.
