теперь, мистер Али...
Получалось, что я допустил две ошибки. Меняя летний костюм на ирландский наряд, я переложил только один паспорт, да еще не свой. Мой паспорт остался в кармане пиджака. А мой костюм, который так аккуратно завернул продавец, где-то покинул меня. Я принес сверток в паб, но покинул магазин Малриди уже без свертка. Следовательно, я оставил костюм и паспорт то ли в пабе, то ли в магазине Малриди.
— Я не мистер Али, — признался я. — Его паспорт я взял по ошибке. Он — турок. В Турции он был моим тюремщиком. Он вез меня в Америку, когда мне удалось бежать.
— Так вы сидели в тюрьме?
— Да, — на его лице отразилась тревога, так что я торопливо добавил: — Разумеется, по политическим мотивам.
Он сразу успокоился, а тут и Нора, его дочь, принесла мне чашку чая. Худенькая, прямо-таки воздушная, с молочно-белой кожей, черными волосами, ясными синими глазами.
— Ваш чай, мистер Али.
— Это не его фамилия, — ввел девушку в курс дела отец. — Так как же вас зовут, сэр?
— Ивен Таннер.
— Таннер, — повторил он. — Извините за любопытство, сэр, но что привело вас сюда? В Крум и мой дом?
Я ему рассказал. Он заметно оживился. Еще бы, мало того, что перед ним стоял американский член Братства, так еще он знал о существовании мистера Долана.
— Так в Америке обо мне знают? — он покачал головой. — Кто бы мог подумать?
Но вспомнила меня Нора.
— Ивен Таннер. Ивен Майкл Таннер, не так ли?
— Совершенно верно.
— Так он твой знакомый, Нора?
— И твой тоже. Мистер Таннер, это же ваши статьи публикуются в «Объединенных ирландцах»? И ты его знаешь, папа. Одну напечатали в последнем номере ежемесячника, в ней еще предлагалось предоставить места в парламенте почетным представителям шести графств. Называлась она «Ждем представителей наших северных братьев». Автор — Ивен Майкл Таннер. Ты еще восторгался высказанными в ней мыслями и мечтал пожать руку человека, который ее написал.
Его глаза широко раскрылись.
— Так это вы написали эту статью, мистер Таннер?
— Я.
Он взял у меня чашку с чаем.
— Нора, это вылей. Принеси кувшин с «Пауэ». Сбегай в «Гаррити» и приведи своего брата Тома. Жаль, что не могу познакомить вас со своим старшим сыном, мистер Таннер. Он очень хотел бы встретиться с вами, достойный член Братства, знаете ли, но бедняга сейчас в Англии.
— Надеюсь, не в тюрьме.
— Нет, слава Богу, работает в какой-то конторе. Здесь молодому парню на работу не устроиться. Поторапливайся, Нора, и приведи сюда Тома. Да держи язык за зубами! — он печально покачал головой. — Грустно об этом говорить, но вокруг полно шпионов и доносчиков.
О дневных подвигах Ивена Таннера мы узнали по радиоприемнику в кухне. Я сидел за столом в компании Долана, Норы и Тома. Мустафа, видать, насмотрелся фильмов с Джеймсом Бондом, так что его версия моего побега отличалась от реальных событий как небо и земля. Меня выставили опасным шпионом (страна, на которую я работал, не указывалась), которого переправляли в Америку после неудачной попытки заразить все население Турции холерным вибрионом. В мужском туалете аэропорта Шеннона я раздавил между пальцами маленькую капсулу, из которой вырвался газ, мгновенно парализовавший спинной мозг Мустафы. Так что сопротивляться он не мог. Я, конечно, этим воспользовался. Ударил беззащитного с такой силой, что он потерял сознание, связал и запер в одной из кабинок.
Предполагалось, что я скрываюсь в Лимерике. Полиция прочесывала город, усиленная группой детективов в штатском, присланных из Дублина. Моего ареста ждали с минуты на минуту.
— Плохо дело, — я покачал головой. — Рано или поздно они найдут мой костюм и паспорт. Проследят мой путь до велосипедного магазина, а мистер Малриди скажет им, что я поехал в Крум. А уж здесь-то они наверняка меня найдут.
— Тут вы в полной безопасности, — возразил Долан.
— Если полиция...
— Этот дом уже не раз обыскивался, — Долан выпрямился, расправил плечи. — Особенно во время гражданской войны. Да мой отец прятал здесь половину Лимерикской летающей колонны. А когда Майкл Флагерти и Дуэйр взорвали английский грузовик около Белфаста, разве они пришли не сюда? И прятались три недели в комнатке на чердаке, прежде чем сесть на корабль, отплывающий в Америку. А сколько беглых укрывались в доме Долана, и ни одного из них здесь не схватили. Нора приготовит вам комнату на чердаке. Там есть кровать, вам будет удобно, а полиция вас не найдет, пусть хоть десять раз будет обыскивать этот дом.
— Я не могу допустить, чтобы вы так рисковали...
— Не болтайте ерунды. И не волнуйтесь насчет костюма. Скорее всего, он так и лежит, неразвернутый, в магазине Малриди, дожидаясь, когда вы за ним придете. Если вы оставили костюм в пабе, его отнесут в магазин Малриди, зная, что вы там появитесь, чтобы вернуть велосипед. Том съездит туда завтра и привезет вам костюм. Полиция ничего не узнает.
— Если они уже у Малриди и увидят Тома...
— Том будет настороже и не войдет в магазин, если заметит что-то подозрительное. Не волнуйтесь, мистер Таннер. Отдыхайте, вы, должно быть, устали. Вы хотите сразу лечь или еще посидите с нами?
Я ответил, что хотел бы посидеть и поговорить с ним.
Том бросил в камин несколько брикетов торфа, Нора вновь наполнила наши стаканы. Она спросила, родился ли я в Америке, а после моего утвердительного ответа полюбопытствовала, в какой части Ирландии жили мои родители.
— Я, надо сказать, не ирландец, — честно признался я.
— Вы состоите в Братстве и не ирландец?!
От моих объяснений они пришли в полный восторг. Падрейк Пирс Долан поднялся, постоял, не отрывая глаз от огня.
— Я всегда говорил, что мужчины доброй воли объединятся в борьбе за наши идеи, независимо от того, ирландцы они или нет. В Америке так много демонстраций, участники которых требуют воссоединения с Ирландией шести графств. Молодые люди, студенты, идут по улицам, несут плакаты.
— По-моему, они больше протестуют против войны и водородной бомбы. И ведут борьбу за гражданские права.
— Война, гражданские права, бомба, Ирландия — все одно, — ответил Долан. — Душой весь мир на стороне ирландцев, не так ли, мистер Таннер?
Я полностью с ним согласился, и Нора вновь наполнила наши стаканы. Том достал из кармана губную гармошку, заиграл «Парни из Уэксфорда». Симпатичный парень лет девятнадцати или двадцати, на два или три года моложе сестры, такой же черноволосый. У камина мы просидели не один час, добили один кувшин виски, начали второй, говорили, пели, рассказывали истории. Долан тоже принимал участие в боевых действиях. В 1932 году и несколькими годами позже, на севере[9] . На стороне республиканцев, выступавших против договора с Великобританией. В первый раз пятнадцатилетний Долан в компании еще четырех подростков подкараулил двух солдат на дороге около Энниса в графстве Клэр и обстрелял их. Один провел в больнице больше месяца, второй охромел на всю жизнь. На севере они бросили шесть бомб в английское почтовое отделение. Ни одна не взорвалась. Одному парню из группы Делана отстрелили два пальца на левой руке, все они провели по шесть месяцев в Дартмуре[10].
— Эти проклятые британские тюрьмы! — воскликнул Долан. — Хотя кормили там неплохо. Такого завтрака в Ирландии не получишь. Два куска ветчины и три яйца.
