— Эти два латиноамериканских голубка и чистенькие? Дерьмо, да они такие же чистенькие, как мужской туалет на станции метро «Таймс-сквер». Копы нагрянули к ним домой, а там повсюду вещи из моего дома. Ювелирные украшения, которые я им описал, стереосистема с моим серийным номером — полно всего. Все наши вещи. Ради Бога, вот такие они чистенькие.
— И что?
— Они признали, что ограбили, но не убивали.
— Все преступники ведут себя подобным образом, Томми.
— Позволь мне закончить, ладно? Они признались в ограблении, но, по их словам, это было не совсем ограбление. Типа это я им сам все отдал.
— А они просто подъехали ночью и все это забрали.
— Да, похоже на то. По их версии, они должны были изобразить ограбление, чтобы я мог потребовать оплату страховки. Вроде бы я мог потребовать гораздо больше того, чем они вынесли, и тогда все в выигрыше.
— А каковы потери на самом деле?
— Черт, да не знаю я! Да у них в квартире вещей оказалось в два раза больше, чем я указал, когда заполнял рапорт. Пропажу некоторых вещей я обнаружил через несколько дней и внес их в рапорт потом, а о каких-то вещах я даже не помнил, пока полицейские не обнаружили их на той квартире. Среди них — меховая шуба Пэг, которую мы хотели застраховать, да так и не собрались. Такая же история с некоторыми ее украшениями. У меня был стандартный полис домовладельца, но он не включал всего, что они украли. У них обнаружился набор столового серебра, доставшийся нам от ее тети, но я клянусь, забыл, что он у нас был. Естественно,
— Совсем не похоже на страховое мошенничество.
— Нет, конечно, нет. Как это может быть? В любом случае, по их словам, дом был пуст, когда они его грабили. Пэг не было дома.
— И?
— И я как бы подстрекал их на грабеж. Они все обчистили, вывезли, а потом я пришел домой вместе с Пэг и ударил ее ножом шесть, восемь раз, не помню сколько, потом оставил ее там лежать, чтобы все выглядело так, словно произошло во время ограбления.
— Как грабители могли свидетельствовать, что ты заколол свою жену?
— Они не могли. Они только сказали, что не убивали, что Пэг не было дома, когда они пришли, и что я все устроил сам с ограблением. Полицейские додумали все остальное.
— Они что, арестовали тебя?
— Нет. Они пришли ко мне в отель, где я ночевал, рано утром. Я только вышел из душа. В тот момент я и узнал, что латиноамериканцы арестованы, не говоря уж о том, что они пытаются все свалить на меня. Копы только хотели поговорить, и я начал с ними говорить, а потом стал понимать, что они хотят на меня повесить. Тогда я сказал им, что они от меня ничего не услышат, пока не будет моего адвоката. Я позвонил ему, и он, не закончив завтрака, примчался ко мне и не позволил сказать ни слова.
— Так они не поверили тебе, завели на тебя дело?
— Нет.
— Они совсем не поверили твоей версии?
— Нет. Да я толком им ничего и не сказал, Каплан не позволил. Они не арестовали меня, потому что не завели еще на меня дело, но, по словам Каплана, постараются его сфабриковать. Копы предупредили меня, чтобы я не уезжал из города. Ты мне веришь? Моя жена мертва, а заголовок «Пост» гласит: «Сумасшедший муж замешан в ограблении с убийством». И что, по их мнению, я собираюсь, черт возьми, делать? Удить чертову форель в Монтане? «Не уезжайте из города». Когда слышишь это дерьмо по телевизору, думаешь, что в реальной жизни так никто не говорит. Может быть, они и научились этому по фильмам?
Я ждал, когда он скажет, чего хочет от меня. Ждать пришлось недолго.
— А позвонил я вот почему, — продолжал Томми. — Каплан думает, что нам стоит нанять детектива. Он считает, что те ребята могли что-то рассказывать соседям, может, хвастались друзьям. Похоже, это единственный способ доказать, что убили они. Адвокат сказал, что копы этим заниматься не будут, они постараются повесить все на меня.
Я объяснил, что у меня нет никакого официального статуса, нет лицензии, я не подаю официальных рапортов.
— С этим все в порядке, — настаивал Томми. — Я сказал Каплану, что хочу, чтобы это был кто-то, кому я могу доверять. Не думаю, что они заведут на меня дело, Мэтт. Потому что я могу отчитаться за каждую минуту своего времени, потому что я не был там, где они предполагают. Но чем дольше вся эта муть будет длиться, тем хуже для меня. Я хочу, чтобы все прояснилось, я хочу, чтобы в газетах написали о том, что эти испанские задницы все сделали сами, а я не имею к этому никакого отношения. Я хочу это для себя и для тех, с кем работаю, для моих родственников и для родственников Пэг и для всех тех замечательных людей, кто поддерживает меня. Помнишь тот старый «Любительский час»? «Я хочу поблагодарить моих родителей, и тетю Эдит, и моего преподавателя по фортепьяно миссис Пелтон, и всех тех замечательных людей, кто меня поддерживал». Послушай, ты встретишься со мной и Капланом в его офисе, послушаешь все, что он скажет, окажешь мне огромную услугу и заработаешь пару баксов. Что скажешь, Мэтт?
Он искал кого-нибудь, кому мог бы доверять. Рассказала ли Кэролин из Каролины, насколько я достоин доверия?
Что я мог сказать? Я сказал «да».
Глава 7
Я доехал поездом до Бруклина и встретился с Томми Тиллари в офисе Дрю Каплана на Корт-стрит, в нескольких кварталах от бруклинского муниципального здания. Рядом с офисом расположился ливанский ресторанчик. На углу стояла бакалейная лавка, специализирующаяся на продукции с Ближнего Востока, бок о бок с ней располагался антикварный магазин, забитый обшарпанной дубовой мебелью, латунными лампами и каркасами кроватей. Прямо перед зданием, где находился офис Каплана, на колесной платформе обосновался чернокожий мужчина. В стоящей сбоку открытой коробке из-под сигар валялась парочка долларовых банкнот и какая-то мелочь. На безногом были солнцезащитные очки в роговой оправе, а от руки написанная табличка на мостовой гласила: «Не заблуждайтесь насчет солнечных очков. Я безногий, но не слепой».
Офис Каплана был отделан деревом, там стояли кожаные кресла и дубовые шкафы для бумаг, купленные, наверное, в антикварном на углу. Его имя и имена его партнеров были напечатаны черно- золотыми буквами на матовом стекле входной двери. В личном кабинете Каплана на стенах в рамочках висели его дипломы, которые доказывали, что их обладатель получил степень бакалавра гуманитарных наук в Адельфи и бакалавра права в Бостонском юридическом. В прозрачный куб, стоящий на викторианском дубовом столе, была вставлена фотография его жены и детей. Бронзовый железнодорожный штырь для накалывания билетиков служил пресс-папье. На стене у стола висели часы с маятником, которые показывали, что уже полдень.
Сам Каплан был стандартно моден в легком сером костюме в светлую полоску, общий вид дополнял желтый галстук в крапинку. На вид ему было чуть за тридцать, что вполне соответствовало его дипломам. Ростом пониже меня, и уж конечно, ниже Томми, подтянутый, гладко выбритый, темноволосый и темноглазый, разве что улыбка его была слегка кривовата. Его рукопожатие оказалось достаточно крепким, а взгляд, хотя и открытый, явно меня оценивал.
Томми был одет в бордовый блейзер навыпуск, серые фланелевые брюки и мягкие кожаные туфли. У уголков его голубых глаз и вокруг рта появились складки, а лицо приобрело землистый оттенок, словно тревога обескровила его.
— Все, что мы от тебя хотим, — сказал Дрю Каплан, — это чтобы ты нашел в карманах штанов этих
