— Он сегодня ни за что не платит. Он не может купить себе выпить, не может заплатить за кофе, и, если он пойдет в платный туалет, пока я здесь, он не должен сам за него платить.
— Туалет пока еще бесплатный, — ответил Билли. — Но не стоит подавать Джимми этой идеи.
— О, только не говори мне, что он об этом не думал, — сказал Томми. — Мэтт, мой мальчик, я люблю тебя. Я был в ужасном положении, мир рушился вокруг меня, но ты мне помог.
Какого черта, что я такого сделал? Я не вешал Мигелито Круза и не выманивал признание из Энджела Херреры. Я даже их не видел. Но я брал его деньги, а теперь все выглядело так, словно я позволял ему покупать мне выпивку.
Не знаю, как долго мы здесь оставались. Что странно, пил я все медленнее, в то время как Томми набирал обороты. Я удивлялся, почему он не пришел с Кэролин. Не думаю, что теперь, когда дело закрыто, его как-то волновали внешние приличия. И я думал, что она может зайти, ведь этот бар находился рядом с ее домом, и она частенько заходила сюда сама по себе.
Через некоторое время Томми вытащил меня из «Армстронга», возможно, не я один думал, что Кэролин может появиться.
— Время праздновать, — сказал он мне. — Мы не собираемся торчать в одном месте, пока не пустим корни. Нужно убираться отсюда и немного покуролесить.
Он был на своем бьюике, а я просто составил ему компанию. Сначала мы заскочили в шумный греческий ресторанчик на Ист-Сайде, где все официанты были похожи на киллеров мафии. Потом было несколько модных баров встреч, включая тот, которым владел Джек Болкин и где Скип, по словам Русландера, наворовал достаточно денег, чтобы открыть «Мисс Китти». Была в конце концов и мрачная пивнушка в Виллидже, которая напомнила мне норвежский бар «Фьорд» в Сансет-парк. В то время я достаточно хорошо знал все бары в Виллидже, но в этом побывал впервые, Я так и не смог найти его потом снова. Может, он находился не в Виллидже, а где-нибудь в Челси. Томми был за рулем, поэтому я не обращал внимания на дорогу.
Где бы эта пивнушка ни находилась, она оказалась довольно спокойным местом, где можно было поговорить. Я спросил Томми, что я такого сделал, чтобы заслужить столь высокую похвалу. Один парень повесился, а другой признался, но какую роль в этом играл я?
— Дело в том, что ты раздобыл, — ответил он.
— А что я раздобыл? Мне нужно было бы принести тебе их ногти, чтобы вы смогли провести с ними какой-нибудь ритуал вуду.
— О Крузе и гомосексуалистах.
— Ему грозило обвинение в убийстве. Он бы не повесился, испугавшись, что его посадят за избиение гомиков, когда он еще был подростком.
Томми сделал глоток скотча.
— Пару дней назад к Крузу в очереди у раздаточной подошел черномазый парень, — начал рассказывать Томми. — Огромный негритос, сложенный, словно здание Сигрэм. «Подожди, пока тебя переведут в Грин-Хэвен, — сказал он Крузу. — Все тамошние крутые ребята мечтают сделать из тебя подружку. Твоему доктору придется делать тебе новую задницу, когда ты выйдешь на свободу».
Я молчал.
— Каплан, — продолжал Томми, — поговорил с кем-то, кто поговорил еще с кем-то — такие дела. Круз хорошенько подумал над тем, каково быть резиновой бабой в тюрьме для половины сидящих в ней негров, и следующая новость, которую мы узнали, — что злобный маленький ублюдок танцует в воздухе. И поделом!
Я едва мог дышать. Пока Томми ходил за новыми порциями выпивки, я немного успокоился. Так и не прикоснувшись к тому, что стояло передо мной, я все-таки позволил ему купить нам выпить еще.
После того, как он вернулся, я сказал:
— А Херрера?
— Он изменил свои показания. Полностью признался.
— И свалил убийство на Круза?
— Почему бы и нет? Круз явно не будет возражать. Возможно, убил Круз, но кто точно знает, кто из них это сделал. Да и кого это волнует? Суть в том, что ты дал нам способ надавить на них.
— Что касается Круза, — сказал я, — это заставило его повеситься.
— Еще и Херрера. Те его ребятишки в Пуэрто-Рико. Дрю поговорил с его адвокатом, а адвокат поговорил с Херрерой. Мы передали вот что: ты обвиняешься в краже, которую ты совершил, но может быть, и в убийстве. Но если ты рассказываешь правдивую историю, то получишь меньший срок и к тому же этот добрый мистер Тиллари оставит все в прошлом и будет каждый месяц посылать чек твоим ребятишкам и жене в Сэнтурс.
У барной стойки двое пожилых мужчин обсуждали бой между Луисом и Шмелингом — по-моему, их второй бой, когда Луис неторопливо избивал немецкого чемпиона. Один из стариков молотил воздух кулаками для пущей наглядности.
— Кто убил твою жену? — спросил я.
— Тот или другой. Если спросишь, что я думаю, то это — Круз. У него такие маленькие глаза- бусинки, когда смотришь в них — видишь перед собой убийцу.
— Когда ты видел его так близко?
— Когда они приходили ко мне домой. В тот первый раз, когда очищали от хлама подвал и чердак. Я говорил тебе, что они выносили для меня оттуда вещи?
— Говорил.
— Не во второй же раз, когда они меня обчистили.
Томми широко улыбнулся, но я продолжал пристально смотреть на него, и улыбка скоро погасла.
— На тебя работал Херрера, — сказал я. — Но ты никогда не встречался с Крузом.
— Круз тоже приходил, чтобы помочь.
— Ты никогда не говорил об этом прежде.
— Должен был, Мэтт. Или я как-то это выпустил. В любом случае, какое это имеет значение?
— Круз никогда не занимался физическим трудом, — ответил я. — Он не стал бы вытаскивать вещи. Когда ты мог рассмотреть его глаза?
— Господи Иисусе! Может быть, на фотографиях в газетах, может, у меня только возникло такое чувство, что я видел его. Оставь это, ладно? Какие бы у него ни были глаза, они больше ничего не видят.
— Кто убил ее, Томми?
— Эй, я разве не сказал, давай оставим эту тему.
— Ответь на мой вопрос.
— Я уже ответил на него.
— Ты убил ее, верно?
— Ты что, сошел с ума? И говори потише, ради бога. Тебя могут услышать.
— Ты убил свою жену.
— Круз убил ее, и Херрера в этом поклялся. Для тебя этого недостаточно? Твой чертов друг полицейский проверил мое алиби вдоль и поперек, словно мартышка, ищущая вшей. Я не мог ее убить.
— Конечно мог.
— Хм?
Вертящийся стул, вид из окна на Оулс-Хэд-парк. Запах пыли и перекрывающий его запах маленьких белых цветочков.
— Ландыш, — сказал я.
— Что?
— Вот как ты это сделал.
— О чем ты говоришь?
— Третий этаж, комната, где жила ее тетя. Я помню, что там пахло духами твоей жены. Я тогда подумал, что принес этот запах с собой, после того как побывал в ее спальне, но это не так. Твоя жена была наверху, я чувствовал запах ее духов. Вот почему меня удерживала та комната. Я чувствовал там ее