Глава XV.
- С дороги придется уйти, - озабоченно сказала Томагавка.
Лониэль не спорил. Похоже, охота на эльфов стала в Ледании национальным спортом. Через каждые несколько миль - застава. Разглядывают внимательно, железом проверяют. Дважды просто чудом сумели увернуться, благо, синерясых рядом не оказалось. Иначе мигом бы учуяли эльфийскую магию.
- Пойдем через степь, - подытожила Томагавка. - Там вряд ли искать будут. А если и решатся - людей не хватит. Только вот, припасов маловато, разве что, кочевника какого изловим…
Эльф выразительно похлопал по чехлу с луком.
- С голода не помрем, - уверенно сказал он. Томагавка кивнула, мастерство эльфов сомнения не вызывало. Они даже в пустыне умудряются добыть что-то съедобное. Если уж совсем туго придется, можно добыть кочевника и пошарить в сумках на предмет чего-нибудь съедобного. Или хотя бы спиртного.
Тут девушка припомнила, что кочевники из спиртного употребляют, вроде бы, только кумыс, и ее передернуло. Кумыс она пробовала однажды, и впечатления остались незабываемые. Вряд ли она захочет их обновить в этой жизни.
Эльф чувствовал себя в степи неуютно. Ни единого деревца - только корявые, чахлые кусты. И трава, высокая трава до самого горизонта. То и дело приходилось понукать коня, ошалевшего от такой огромной кормушки.
- Ни разу в степи не был? - спросила Томагавка, чутко уловив настроение эльфа.
- Ни разу, - сознался Лониэль. - Непривычно здесь… красиво, но непривычно.
- Красиво? - удивилась девушка. - Где же ты здесь красоту увидел?
- Вокруг, - туманно пояснил эльф и замолчал. Томагавка повертела головой, пытаясь обнаружить упомянутую красоту, но кроме колышущегося моря травы, не увидела ничего. Странные они все-таки, эльфы…
- Здесь живут кочевники? - поинтересовался Лониэль.
- Обитают, - хмыкнула девушка. - Тупы, как обух топора. Правда, подраться не дураки. Так что душу отведем, когда встретим.
Эльф поморщился. Он до сих пор не мог понять, откуда в девушке такая кровожадность. Сам он с удовольствием избежал бы ненужного боя, щадя жизни бестолковых кочевников. Ему казалось странно, что в такой умиротворенной местности обитают столь агрессивные аборигены. Древняя степь, мудрая степь…
Над его головой кружил ястреб. Лониэль посмотрел на него, тихонько свистнул. Томагавка с удивлением наблюдала, как гордая птица спикировала на подставленный локоть.
- Как ты это сделал? - спросила она. Ястреб недовольно покосился на девушку и замер под чуткими пальцами Лониэля.
- Позвал, - лаконично ответил тот.
Ястреб раскинул крылья и взвился в воздух. Эльф, остановив коня, долго наблюдал за ним.
- Будет нас охранять, - объяснил он Томагавке. - Он издалека заметит кочевников и даст нам знать.
- Ох, и поохотимся, - обрадовалась Томагавка.
- Знатно подрались, - довольно прогудел Боресвет, окидывая взглядом поле боя. Шустрые хароги деловито обшаривали трупы, перерезая глотки тем из них, кто, не осознав новый статус, пытался шевелиться.
- Да уж, - согласился Бол, тщетно пытаясь очистить одежду от кровавых пятен. - Лошадей мы себе добыли. Правда, хароги могут их зажилить…
- Тогда еще подеремся, - философски заметил богатырь.
Боресвет тщательно вытер булаву и небрежно забросил за спину. Кольчуга жалобно звякнула, богатырь потер ушибленный бок. Бол только головой покачал.
- Блин, в натуре рукавицу потерял, - пожаловался голунянин.
- Ты же ей кувала пришиб, - напомнил Бол.
- Ту я подобрал, - возразил богатырь. - А вот куда вторую дел, не помню. Как со щитом расстался, в натуре, помню, на нем кувал повис, тяжело драться было. После этого саблю подобрал, тоже помню. А вот куда рукавицу дел ратную - в натуре, забыл.
- Может, в лоб кому пожаловал? - предположил Бол.
- Это само собой, - согласился Боресвет. - А вот кому? Когда?
- До того, как саблю подобрал, - уверенно сказал Бол. - Потом снимать неудобно, руки-то заняты.
Боресвет задумался.
- Сабля потом сломалась, - припомнил он.
Нетвердой походкой к ним подошел Кызыл, потерявший в бою шапку. Голова его была окровавлена, и сейчас кочевник тщетно пытался перевязать ее трофейной тряпкой.
- Кто это тебя так? - поинтересовался Бол.
- Ай, молодой шаман, сам не знаю. Скачу себе на лихом скакуне, в руке маленько сабля, песню пою…
- Какую? - полюбопытствовал Бол.
- Ай, скачу на коне, - запел кочевник. - По великой Степи. Ай, в руке моей сабля, ай, враги впереди! Не буди во мне зверя, ай, как есть, не буди! Буду резать их саблей, хохоча-веселясь, покраснеет от крови под копытом земля! Ай, по ясному небу рукавица летит…
Кочевник умолк, ощупал голову.
- Шишка, маленько, будет, - пожаловался он. - Болит, да.
- А дальше? - не отставал Бол.
- А дальше еще больше болеть начнет, - грустно ответил Кызыл.
- Нет, в песне что дальше было?
- А дальше я, маленько, придумать не успел, - сознался кочевник. - Сознание потерял, да. Очнулся - шапки нет, коня нет, ушел, да, голова болит маленько, будто пил всю ночь…
- Хорошая у тебя песня, душевная, - похвалил Боресвет. - А ну, показывай, где в себя пришел. Есть у меня одна мысль, в натуре…
- Ай, пойдем батыр, покажу, чего не показать-то. Если вспомню, да. Потому что мысли маленько путаются, никак в себя не приду. Ай, и с чего бы им путаться, да? Не так их и много в башке, мыслей…
На месте трагедии немедленно обнаружилась утерянная рукавица.
- Нашел! - радостно взревел Боресвет. - Вот она, родимая!
- Она, да, - согласился кочевник. - Сам вижу - летит по небу рукавица. Ай, настоящее чудо, да. Нечасто они, маленько, по небу летают. Вот птицы - те да, часто…
С земли поднялся Бозал.
- Неужто всех, маленько, положили? - с удивлением спросил он. - Ну, мы прямо хероли какие-то, да.
- Герои? - переспросил Бол.
- Один гер разница, - отмахнулся кочевник. - Сто врагов убили маленько!
- Их же вроде двадцать было? - подивился Бол.
Харог окинул его тяжелым взглядом.
- Не порть песню шаман, да, - сказал он. - Ай, батыр, силен ты драться! Как, говоришь, тебя зовут, а то из головы все, маленько, вылетело, а мне для песни надо…
- Боресвет, - скромно сказал батыр.
- Победу обмоем? - деловито спросил Кызыл. - Добычи, маленько, много взяли, теперь бы пропить надо. И друзей угостим, а?
- Смотри, - Боресвет с гордостью пихнул Бола в бок. - Соображают! Еще немного - и вовсе русичами станут, кагана князем назовут, а шамана - волхвом.
