смерзшимся снегом гнилой пень внушительных размеров. Главное крыло превратилось в мертвый скелет, в котором не осталось ничего, кроме голых стен – без потолочных перекрытий, с рассыпавшимися и потерявшими форму оконными проемами, с обвалившимися лестницами. Только правая башня, нелепая и одинокая в своей неуместной высоте, осталась относительно целой. Девлик задрал голову и посмотрел на самый верх, смутно припоминая какие-то события, связанные со смотровой площадкой на этой башне. На мгновение он почувствовал странную тоску и скривился, будто внезапно снова обрел способность чувствовать боль. Однако мимолетная странность быстро исчезла.
Девлик медленно обозрел руины, гудящие и постанывающие в таинственном сиянии луны. Он поднял руки, словно собираясь погладить выщербленные стены. Мертвые черные губы дрогнули и прошептали: «Беорн». Склонив голову, Девлик прислушался к собственным словам и даже нахмурился, пытаясь извлечь смысл из произнесенных звуков. Странным образом, они притягивали его и заставляли снова и снова сотрясать воздух, говоря все громче и громче. Он не помнил этого места, не мог представить себе, каким оно было раньше. В его памяти царили те же самые тени и расплывчатые пятна, которые сейчас дрожали и пели в неверном лунном свете. Тем не менее, он не мог уйти, не мог оторвать взгляда – более того, Девлик вдруг понял, что борется со стремлением зайти внутрь мрачной башни и забраться на ее верхнюю площадку. Что гнало его туда? Прежняя жизнь, непостижимая и не захороненная до конца в глубинах сознания? Она рвалась наружу, как пузыри газа стремятся всплыть на поверхность болота, и прорывалась, раскрываясь и заставляя мертвеца вздрагивать. Тело его скрутило в судороге ядовитых и смутных воспоминаний. Теперь он четко осознал, что стоит на могиле своей судьбы, в которую угодил чуть ли не с рождения… по крайней мере, очень давно. Здесь лежат, похороненные под камнем, землей и снегом его надежды. Этот замок, как и он сам, стал мертвым остовом, по нелепой прихоти рока до сих пор существовавшим в материальной ипостаси. Пройдет еще несколько десятилетий, прежде чем стены разрушатся до основания. Останется только одна башня, но и та превратится в поросший травой бугор на вершине холма.
К счастью, ему не дождаться этого момента. Век норга короче века каменной кладки, пусть даже и пережившей пару жестоких штурмов.
Опустив голову, Сорген стоял, терзаемый ветром и обливаемый серебряным светом с черного неба. Отчего он здесь? Что за причина переборола могучие чары Теракет Таце и заставляет мертвый разум вспоминать о том, кем он был при жизни?? Вид разрушенного фамильного гнезда терзал и язвил его, но вдруг через непрерывное страдание, он понял! Нет никакой загадки: именно воля Старцев послала его сюда, чтобы лишний раз напомнить о смерти и бренности. Крушение надежд и глупые мысли о возможности возродиться надо тщательно похоронить, раз уж мертвое тело еще не похоронено. Никакого проблеска, никаких дум о завтрашнем дне. На самом деле, только увядание, разрушение и забвение. Правильный ход! Девлик должен окончательно победить Соргена и раздавить его, превратить в пыль, крошку, ничто.
В мгновение ока на Соргена нахлынула ярость, такая же бессильная и мучительная, как и все остальные его ощущения. Если бы он только мог овладеть руками, одними руками – чтобы воздеть сжатые кулаки вверх, да еще губами, чтобы прошептать проклятие всему миру, равнодушному к его судьбе, ко всем мыслимым богам и демонам. В тот момент он мог бы пронестись над землей огненным мечом, разящим без разбора всех людей до единого, только за то, что они остались живы, и вскоре спокойно умрут, а несчастный Сорген превратился в ходячий труп. И, как предел счастливых желаний, он подумал о том, с какой сладостью и восторгом вонзил бы жало Вальдевула в тела проклятых Черных Старцев.
Но вместо всего этого жалкое, рабское тело равнодушно повернулось обратно и покинуло развалины. Поучение и унижение окончилось; предстояло еще одно, очень важное дело.
Прежде, чем вернуться в Бартрес, Девлик заехал в вольный город Райнонг, где получил у одного
Полдня он провел в одиночестве и ничегонеделании, главным образом, для того, чтобы дать Дикарю отдохнуть в теплом стойле. Ближе к вечеру Девлик выехал из Райнонга и еще до полуночи прибыл в Бартрес.
На сей раз вокруг поместья во множестве горели костры. Тут и там звучали песни и громкие голоса: солдаты Вайборна понемногу превращались в обыкновенных людей. Несмотря на поздний час, по лагерю сновали темные тени. На въезде Девлик был остановлен караулом, немедленно узнан и с почтительностью отпущен. Он не стал искать командиров: они ему пока не были нужны. Отдав коня в конюшни поместья, Девлик направился прямиком к крытой галерее, что вела из бывшего садика к главному входу во дворец.
Там, в темных нишах, стояло множество разнообразных статуй. Мужчины, всевозможных возрастов, в экзотических одеждах и доспехах, застывшие в самых немыслимых позах. Все они казались живыми, настоящими людьми, обмазанными гипсом и застывшими. Впрочем, это ведь и на самом деле были люди, превращенные на веки вечные в каменных истуканов предками Симы. В качестве высшей меры наказания они должны были до скончания времен любоваться процветанием рода своего врага.
Быстро окинув ряды ниш взглядом, Девлик деловито разложил прямо посередине галереи колдовские принадлежности. Первым делом он достал из сумки и расставил в два ряда глиняные фигурки, которые купил на базаре в Райнонге. Игрушечные солдатики, предназначенные для детей, на сей раз должны были сыграть другую роль. Их было две дюжины, точно по счету окаменевших людей. Великие колдуны и воины прошлого глядели на эти приготовления пустыми, мертвыми глазами, но что творилось там, под застывшей плотью, в пленном разуме?
Эта мысль заставила Соргена встрепенуться и выйти из туманного небытия, в которое он погружался все больше и больше. До какой степени эти пораженные заклинаниями люди похожи на него самого? Такие же пленники, видящие и слышащие, но не имеющие шанса пошевелиться. Сейчас он узнает, что остается от человека, помещенного на сто лет в каменную скорлупу. Неужели эти несчастные сохранили рассудок? Ведь им, пожалуй, еще хуже, так как Девлик по крайней мере путешествует, а не пялится из года в год в один и тот же пыльный угол. Каково это? Провожать взглядами сотни тысяч людей, прошедших по коридору, видеть прекрасных девушек, не поворачивающих к тебе лица, наконец просто созерцать движущего, живущего человека?? Это должно быть невыносимо для обычного разума.
Не спеша, Девлик подходил по-очереди к каждой статуе и соскабливал в плошку пыль с каменных щек. Закончив, он добавил туда же немного особого раствора, разновидности волшебной краски
Повторив все действия ровно двадцать четыре раза, по числу истуканов, Девлик кусочком
