– Даже после того, как я убил стольких из вас? – усмехнулся Девлик. Лунный свет падал сверху через многочисленные дыры, прожженные в колдуном. Сам он висел как раз посредине большого, насыщенного серебром столба, в котором, будто черный снег медленно падал сухой, мелкий пепел. Лицо Лимбула, с закаченными глазами, было мертвенно бледным. Непонятно, был ли он в сознании? Девлик посмотрел на него вскользь, а потом зычно крикнул:
– Никто из простых смертных никогда не сможет указывать мне, куда идти и что делать. Можете убить моего слугу, но тогда знайте: ни один из вас не останется после этого в живых. Если у вас есть жены и дети, если у вас есть родители, братья и сестры, то знайте, что все они тоже погибнут мучительной, жестокой смертью. Никто не уйдет от мести Черного колдуна! Если понадобиться, я спалю весь этот лес и еще столько лесов, сколько нужно, чтобы истребить все ваше семя. Подумайте, по силам ли вам связываться со мной? Ведь этим, кроме прочего, вы не помешаете мне пройти туда, куда я шел. Для чего вы пытаетесь встать у меня на пути? Стоит ли это того? Выбирайте: позволить пройти и выжить, или умереть, но все равно пропустить!
Чудовища в отчаянии зарычали и завыли, все разом, топчась на месте и качаясь из стороны в сторону. Лимбул задрожал в их руках и добавил собственный крик к общему гаму. Наконец, один из «кустов» отпустил его руку и отступил. Как по команде, остальные тоже бросили Лимбула, позволив ему грузно упасть на перелопаченный ковер гнилых листьев. Слуга застонал, подтягивая к себе растянутые, ноющие конечности.
Толпа чудовищ сбилась в плотную толпу, стоящую подальше от лунного света, в полутьме. Из их глоток неслись сдавленное рычание и неразборчивое бульканье, тихое лопотание и тяжелый стук – словно они в горе бились друг о друга. Потом все остальное заглушил трубный голос:
– Проклятье Непохожего пусть падет на твою голову! В заповедях предков нам было сказано: ни один человек не должен ступить на вашу землю, доуры. Если люди узнают о вашем существовании, то придут поражать весь ваш род мечом и огнем, дабы уничтожить всех до единого. Предки ничего не говорили о таком, как ты, но смерть ждет народ доуров в любом случае. Мы вынуждены отпустить тебя и готовиться к последней битве. Люди дорого заплатят, когда придут на наши земли!
– Глупцы! – крикнул в ответ Девлик, помогая Невидимой Дланью подняться избитому, стонущему слуге. – Вы зря опасаетесь меня, так что все жертвы, принесенные вами здесь, напрасны. Мне, да и любому из людей не нужны ни вы сами, ни ваши угрюмые и скудные земли. Вас надежно укрывают густые леса и болото, сквозь которое ведет единственная тропа. А там, за этими барьерами, люди слишком заняты истреблением друг друга, чтобы думать о чем-то еще. Ваши страхи были пусты. Ваши товарищи погибли ни за что, ради глупых заблуждений, доставшихся от предков. Я мог бы дать вам совет задумываться в следующий раз, прежде чем нападать на попавших в это место путников – но сомневаюсь, что вы его послушаетесь.
Усадив Лимбула на коня, провожаемый бурчанием и ворчанием чудовищ, Девлик потянул упирающегося Дикаря на восток, мимо отступивших врагов.
– Дайте мне провожатого! – потребовал колдун. Чудища молчали. – Дайте, безмозглые деревяшки!! Я забочусь и о вас самих тоже – подумайте, если дальше мне встретится еще кто-нибудь из вашего племени, то может снова случиться ненужное кровопролитие.
На сей раз послышалось невнятное бормотание. Два доура выступили вперед и, к немалому удивлению Девлика, быстро сорвали с себя маски и накладные деревянные доспехи. Под ними прятались люди, но настолько изуродованные неведомыми силами, что даже колдуну трудно было смотреть на них без отвращения. У одного были коротенькие ножки и огромная, лысая голова с гигантской бородавкой вместо носа, у второго посредине груди росла кривая третья рука, а зеленокожее лицо походило на топор- колун.
– Идем! – прогундосил зеленокожий и, не оглядываясь, пошел первым.
В темноте доуры видели ничуть не хуже Девлика с его волшебным зрением. Не издавая других звуков, кроме пыхтения, оба провожатых быстро отправились на восток, со всей скоростью, на которую был способен коротконогий. В здешнем лесу им не требовалось искать тайных троп – идти можно было где угодно. Однако, несколько раз, уже под утро, когда между деревьев заструился мутный серый свет наступающего утра, Девлик увидел краем глаза мелькающие рядом силуэты. Провожатые немедленно дали ему знак остановиться, после чего зеленокожий отправился на переговоры. Сделав полусотню шагов, он вдруг растворился в утреннем мраке. Девлик немедленно призвал себе на помощь Длинное Ухо, позволяющее слышать на больших расстояниях – но смог уловить лишь неразборчивый шепот, очень похожий на шелест листьев.
Лимбул к тому времени пришел в себя и смог выпрямиться в седле, на котором его, привязанного, болтало из стороны в сторону, как пьяного. Баюкая руку, на которой доуры разбередили рану, слуга шепотом спросил у Девлика:
– Мастер! Тогда, когда они схватили меня… вы говорили правду? О том, что вам плевать на их угрозы и они могут убить меня, если хотят?
– К чему тебе знать это? – таким же шепотом ответил колдун, поморщившись, из-за того, что Лимбул оторвал его от подслушивания. Впрочем, все равно от него не было толку. Девлик подбоченился и повернулся к юноше, вперив в него взгляд черных, тусклых глаз. – Ты ведь все равно знаешь ответ! Ничто не может остановить меня на пути к востоку, кроме полного разрушения этого несчастного тела. Я получил приказ и должен выполнить его. Но уверяю тебя – я бы задержался, чтобы как следует отомстить за тебя.
– Спасибо, Мастер, – прошипел Лимбул, пригибаясь к шее коня, чтобы спрятать в гриве лицо. – Я был счастлив это услышать.
Вскоре уходивший доур вернулся. Еще издалека он взмахнул рукой, призывая ехать дальше, так что беседа господина и слуги уже не могла продолжаться. Девлик отправился вперед, Лимбул остался сзади, изо всех сил стараясь удержаться в седле.
Шли они недолго. Когда совсем рассвело, доуры молча, знаками, предложили остановиться для отдыха. Хотя жуткий лес, навевавший на Лимбула столько страха – как оказалось, совершенно оправданного – еще не окончился, идти дальше ни у мальчишки, ни у коней не оставалось сил. Девлик пока не ощущал той загадочной опустошенности и вялости, поражавшей его в конце дня или после использования магии, и очень кстати. Спускать глаз с двух расположившихся под соседним деревом уродов не следовало – кто знает, что может взбрести им в голову? Лимбул быстро уснул, измученный переживаниями; Девлик сделал примочку его больной руке и дал снотворного. Сам он сел под стволом дерева, внушившим ему меньше всего опасений. Лианы с колючками висели поодаль, ветки росли на высоте трех саженей. Всей своей фигурой Девлик изображал расслабленность, но из-под опущенных век он постоянно следил за доурами. Свернувшись калачиками и закрывшись дерюжными одеялами, те спали, спали весь день без перерыва. За это время ни один из них не пошевелился, не застонал, не перевернулся с боку на бок. Пройди в десяти шагах от них – и не заметишь, что там лежат живые существа. Только когда лес наполнился темно-розовыми, близким к багровым, отсветами вечерней зари, проводники дружно поднялись. Повернувшись спинами к людям, они устроили трапезу, причем чавкали и рыгали очень громко, словно бы нарочито. Тем временем Девлик поднял и накормил Лимбула. Теперь слуга выглядел немного посвежее, хотя взгляд, стоило ему обратиться к господину, становился затравленным, жалким, испуганным и укоряющим одновременно. Вероятно, вчера ночью он потерял последние романтические заблуждения по отношению к Девлику. Тот, кто раньше относился к нему почти по-приятельски, всячески покровительствовал и выделял среди остальных, сейчас стал чужим и бездушным командиром, который безжалостно пожертвует им при первой необходимости.
Надо было отдать должное смелости и крепости духа Лимбула. Через некоторое время, стряхнув остатки сна и пытаясь, видимо, забыть ночные события, как приснившийся кошмар, он стал прежним – живым и веселым. Он сам выскреб посуду за неимением лишней воды, собрал вещи и заседлал коней. Снова безмолвные доуры позвали их за собой. На сей раз Девлик с удивлением обнаружил, что в лесу стало светлее. Он поднял голову и увидел звезды, блестящие в крупных прорехах среди листвы. В одном месте
