— Там есть болезнь, похожая на чуму. Ваше тело ссыхается, словно его поджаривали на огне, а из вашего рта сочится черный яд…
Земля везде одинакова. Разве нельзя голодать в Новой Франции, как голодали дома? Разве трудно умереть от холода и гнили в тюрьме? О, будьте уверены, что сначала они построят тюрьму. Но по крайней мере под ногами будет твердая земля, а не ходящая ходуном палуба, которая в любой момент может оказаться бездонной пропастью океана.
На западе показалась птица. Птица! Все поняли, как давно не видели птиц. Она дико кричала и кружилась вокруг корабля. Люди крутили головой, наблюдая за ней, пока она не уселась на мачту. Потом закричали:
— Птица! Мы уже недалеко от земли!
Моряки говорили, что это буревестник, который живет над водой и лишь гнездится на земле. Но все же каждый продолжал думать: сегодня я видел птицу!
На следующее утро корабль оказался в волшебном море… белый пар покрывал воду до уровня пушечных портов… Все услышали крик и оглянулись. Гора из стекла переливалась всеми цветами радуги.
— Айсберг! — сказали моряки. — Теперь мы недалеко от земли.
Вспомнились рассказы о морских чудовищах, об острове Демонов. Что же это за земля, которую охраняет такое море?
Пассажиры видели кита и дельфинов, резвившихся целый день вокруг корабля. Никто не мог уйти с палубы, чтобы не пропустить первое появление загадочной земли… хотя и не переставали бояться…
Солнце опускалось в таинственный дым, окрашивая небо в пурпурные тона. Говорят, это предзнаменование, но никто не был уверен, доброе ли оно. Днище корабля напоминало гигантскую колыбель. Люди проваливались в сон, прислушиваясь к плеску воды, нежно раскачивающей корабль, как будто рука матери качала колыбель. Они знали, что только тонкие переборки отделяли их от океана, который одновременно был и нежной матерью, и суровым отцом…
Чувствовались удары, сотрясающие корабль. Колонистов бросало от борта к борту вместе с другими телами, пока не образовывался огромный комок тел с многочисленными руками и ногами. Когда нос корабля задирался кверху, этот комок начинал катиться к корме, рассыпаясь на отдельные тела, с грохотом ударяющиеся о переборку. Так продолжалось бесконечно. Стоял невообразимый крик. Никто не мог понять, где был его голос. Крик вырывался из многочисленных глоток животных, таких же, как и сами люди.
Когда открывались люки, путешественники были рады прохладному воздуху, словно живительной влаге. То один, то другой отделялся от массы тел и карабкался через них к трапу. На палубе слышались крики офицеров и команды.
Не было видно ничего, кроме темных силуэтов над собой. Мачты, надстройки и сама ночь затерялась в тумане. Но зато была масса звуков: стоны, молитвы, брань, ужасные вскрики летающих существ. Разве так могли кричать птицы? Но все же эти звуки заглушали голос океана! Глаза закрывались, губы бормотали молитвы, которых не вспоминали с детства.
Туман редел и рассеивался в первых лучах солнца. Людям было страшно потому, что вы не знали, что вам откроется за туманом. Солнце встало, похожее на раскаленный металлический шар, лижущий воду языками пламени, которые становились все жарче и жарче. Море проглатывало огонь, и туман исчезал, как солома в костре, открывая вашему взору розовый остров на фоне пылающего неба. Это был неземной остров, длинный, низкий и без растительности. Разве деревья могут расти в аду?
Огромные чудища с телами быков, бивнями слонов, хвостами рыб и человеческими головами тупо смотрели в ожидании. Вдоль мрачного побережья рыскали черные уродцы, слуги дьявола, и вызывающе рычали. Странные существа — полуптицы, полулюди — вышагивали взад и вперед, словно солдаты или судьи в длинных черных мантиях и розовых камзолах.
Неожиданно один из моряков закричал:
— Остров Демонов! Это тот остров, о котором мне рассказывал матрос, плававший с де Лери, но я не верил ему!
Страх снова сковал несчастных. Колонисты стали на колени и молили Бога и святую Богородицу о чуде… о чуде, которое бы унесло вас подальше от этого проклятого острова!
Это произошло… сначала это было ужасно, как врата ада, представшие перед общим взором. Корабль продолжал раскачиваться на волнах, и с каждой новой волной сердце в груди замирало, потому что с каждой волной люди приближались к берегу.
Многие, стиснув виски ладонями, рыдали… и продолжали молиться всем святым.
ГЛАВА 40
В полной тьме, перед самым восходом солнца, после того, как качка немного успокоилась, Пьер отправился выполнять свои обязанности — проверять, нет ли течи, и по ходу дела утихомиривать сходящих с ума пассажиров и членов экипажа — ожидая, пока не представится возможность пойти к Маргерит.
Бомон был старшим на верхней палубе и поэтому первым оказался на желанном трапе. Он нашел женщин потрясенными, но не паниковавшими.
— Что это за земля? — спросила Бастин.
— Еще слишком темно, чтобы точно сказать, мадам. Вероятно, затопленный остров или риф. На нем нет камней, иначе бы мы уже пробили днище. Отмель гладкая…
Дверь неожиданно распахнулась.
— Маргерит, ты… — Пьер замолчал, заметив в каюте Бомона. Два офицера смотрели друг на друга: Бомон враждебно, а Пьер смущенно, проклиная себя за неосторожность.
— Со мной все в порядке, монсеньер де Сен-Жан, — сказала Маргерит. — Монсеньер де Бомон был так добр…
— Извините, мадемуазель, — запинаясь, ответил Пьер. — Я так переполошился…
— Ваше место внизу, вы должны наблюдать за пассажирами и грузом, — довольно грубо сказал Бомон.
Пьер пробормотал извинения и ушел. Бомон с подозрением смотрел ему вслед. Во время плавания не было ничего такого, что показывало бы…
— Я тоже должен спуститься вниз, — коротко сказал он.
— Он случайно, — вмешалась Бастин. — Он говорил, как во сне.
«Наверное, это так», — говорил себе Бомон, спускаясь по трапу. Каждый мужчина на этом корабле видел во сне мадемуазель.
— Маргерит! — громко произнес он.
Это было прекрасное имя.
Матросы прыгали с борта в испаряющийся туман. Вода была ледяной. Они чувствовали землю под ногами и ныряли, чтобы осмотреть обшивку судна. Отмель была песчаная, и не было заметно никаких повреждений.
После короткого дневного отдыха молодые офицеры занялись пассажирами и укладыванием груза для выравнивания судна. Они мало говорили об острове, оставив эту тему суеверным колонистам и невежественным морякам, но были такими же хмурыми и безмолвными, как все. Они не думали об аде и чудовищных слугах Сатаны, но все же… что за скоты населяли эти берега?
Настроение всем поднял рулевой, мэтр Альфонс, спустившийся с верхней палубы.
— О-ля-ля, его вице-величеству хуже всех! Только подумайте, он никогда не слышал о песчаных берегах, моржах и даже о таком восходе солнца!
К его удивлению, никто не присоединился к насмешкам над доверчивым вице-королем, хотя напряжение вокруг немного спало. Каждый офицер нашел в себе силы подойти к борту и осмотреть остров и его обитателей.
