расположенной под лестницей, ведущей на звонницу.
В церкви было холодно, хотя и не так, как на улице. Являясь человеком, от религии бесконечно далёким, Цимбаларь тем не менее мог отличить алтарь от аналоя, а клирос от хоров. Кроме того, он знал, что массивная шестнадцатирожковая люстра, свешивавшаяся с потолка, называется паникадилом.
Повсюду горели свечи, а в воздухе стоял сладковатый и печальный запах ладана. Не сумев побороть любопытство, Цимбаларь приблизился к высокому, пятирядному иконостасу, откуда на него с укором, печалью и сочувствием взирали почерневшие от времени лики святых. С превеликим трудом можно было узнать сидящего на троне Иисуса, скорбящую Богоматерь, крылатого Иоанна Крестителя.
Внезапно сзади раздался голос батюшки:
— Любуетесь?
Цимбаларь, не терпевший, когда к нему приближаются со спины, ненароком вздрогнул, но воли чувствам не дал и смиренно произнёс:
— Иконы-то у вас все старинные. Наверное, немалых денег стоят?
— Я бы не сказал, — ответил батюшка. — Есть, конечно, парочка древних, предположительно афонского письма, но я их держу отдельно. Не ровён час кто-нибудь позарится. Зимой и весной к нам не доберёшься, но летом туристы наведываются. Кто знает, что у них на душе?
— Да, такого прибора ещё не изобрели, чтобы в человеческих душах читать, — согласился Цимбаларь. — Это уже скорее по вашей части.
— Душа человеческая подвластна только Создателю. — мягко возразил батюшка. — Мы же, по мере своих сил, только облегчаем её пребывание в земной юдоли.
Заметив, что Цимбаларь ёжится от холода, он добавил:
— Пройдёмте в крестильню. Там температура вполне сносная.
Действительно, в находившейся под лестницей комнатке был настоящий рай — и всё благодаря электроплитке, на которой сейчас грелось ведро с водой. Тут же стояла и наполовину полная купель, в которой плавал лёд.
— Не застудите младенца? — поинтересовался Цимбаларь.
— Не беспокойтесь. За пятнадцать лет моего служения такого ещё не случалось... Вообще в Чарусе на удивление низкая детская смертность. Несмотря на почти полное отсутствие медицинской помощи. С чего бы это?
Дабы польстить батюшке, Цимбаларь ответил:
— Наверное, доходят ваши молитвы до бога.
— Не в этом дело. Когда церковь стояла закрытой, было то же самое. Сходите летом на здешнее кладбище. Не найдёте ни одной детской могилки.
— Зато людей в цветущем возрасте там хоть отбавляй, — заметил Цимбаларь.
— Значит, таково было их земное предназначение.
— В тридцать лет умереть на вилах? — с сомнением произнёс Цимбаларь. — Или в двадцать пять отравиться таблетками?
— На всё воля божья. — Похоже, у священнослужителей это была такая же дежурная фраза, как «предъявите документы» — у милиционеров.
— Считаете, что в Чарусе бал правят божьи силы? — осведомился Цимбаларь.
— А вы, кажется, придерживаетесь другого мнения?
— Я придерживаюсь фактов. Двадцать необъяснимых смертей за десять лет — это кое-что значит.
— За всю историю христианства абсолютно объяснимой можно считать только одну смерть, — спокойно произнёс батюшка. — Смерть нашего Спасителя... Вы крещёный?
— Да, — кивнул Цимбаларь, — но верующим себя назвать не могу.
— Ничего страшного. Приходите на воскресную службу, и вполне возможно, что благодать божья снизойдёт на вас.
— Будем надеяться... Но говорят, что на ваших прихожан снисходят также и психозы.
— Религиозный экстаз нельзя считать психозом... Хотя кое в чём вы, конечно, правы. Кликуш и чокнутых здесь хватает. Проклятие многовекового идолопоклонства довлеет над Чарусой. Я уже не говорю о семидесятилетнем произволе богомерзкой власти. когда храм был превращён в конюшню, а священник повешен на звоннице... На протяжении долгого времени тут селились беглые преступники, каторжники, дезертиры, изгои. Этой публике было далеко до душевного здоровья. То же самое можно сказать и об их потомках. Когда кем-нибудь из прихожан окончательно овладевают бесы, я вынужден прибегать к обряду отчитки или, используя терминологию католиков, к экзорцизму. На это у меня есть особое позволение митрополита, а оно даётся далеко не каждому.
— И часто вам приходится производить... отчитку? — на незнакомом слове Цимбаларь запнулся.
— Гораздо чаще, чем мне хотелось бы.
— Вы можете назвать имена людей, над которыми свершался этот обряд?
— Не могу. Это тайна церкви. Такая же, как и тайна исповеди.
— Я собираюсь навести здесь порядок. Неужели вы не хотите мне помочь?
— Наоборот, я приветствую ваши намерения. Но церковь у нас, слава богу, отделена от государства. Вы действуйте своими средствами, а я буду действовать своими. Нам даже не обязательно согласовывать свои усилия. Апостол Фома учил, что к общей цели можно идти разными путями.
Наступило молчание, которое нарушил, казалось бы. совершенно неуместный вопрос Цимбаларя:
— Почему бы вам не поставить здесь печку?
— В божьем храме может гореть только одно пламя, пламя свечи, — ответил батюшка. — А единственный дым, дозволенный в этих стенах, дым кадильниц. Что касается печи, то это исконный атрибут дьявола. Истинным христианам мороз не страшен. Впрочем, как и другие жизненные тяготы. Верить — значит терпеть. Пример тому подаёт сын божий... Простите, но через четверть часа начинается таинство крещения. А перед этим мне нужно помолиться.
Распрощались они довольно сухо, и батюшка даже не попытался наложить на Цимбаларя благословение.
Клуб был по-прежнему закрыт, и за время отсутствия Цимбаларя на его занесённом снегом крыльце не появилось ни единого следа. Похоже, культура не пользовалась в Чарусе особым спросом.
Цимбаларю не оставалось ничего другого, как направить свои стопы к магазину, под который была приспособлена обыкновенная изба, по слухам, конфискованная за растрату у прежней продавщицы.
Территория, прилегающая к торговой точке, была тщательно расчищена, что уже говорило о многом. Дьявольских атрибутов тут не боялись, и печка, сделанная не по русскому, а по голландскому образцу, гудела вовсю.
Продавщица (она же заведующая) Валентина Николаевна Дерунова, прозванная в народе Валькой Гранатой (все эти сведения Цимбаларь выяснил у прохожих), по местным меркам одевалась с форсом. Правда, гривуазный вид современной бизнес-леди несколько портили огромные валенки, в которые были заправлены ярко-голубые брюки.
Истинный возраст Вальки определить было почти невозможно, но искушённый наблюдатель сразу понимал, что в житейских бурях она закалилась ничуть не меньше, чем Борька Ширяев — в суровых лагерных буднях.
Выставленный на полках ассортимент был не так уж и богат, но и не особо беден. Конечно, свою роль играла и специфика сельского магазина. Микроволновая печь располагалась здесь рядом с серпами, а махровый купальный халат соседствовал с хомутом.
Продовольственные товары в основном были представлены консервами, крупами, мукой, сахаром, подсолнечным маслом и бочковой сельдью. Имелись также и экзотические продукты — жвачка, чипсы, попкорн, клешни лобстера, сушёные бананы, кофе в зёрнах, кокосовая стружка. Ещё до прибытия в Чарусу кто-то из водителей рассказывал Цимбаларю, что староверы-схимники, выходившие из своих скитов раз в десять-пятнадцать лет, завидев такое изобилие, предрекали скорый конец света.
