Стволы всех автоматов, пистолетов и снайперских винтовок были, естественно, направлены на Цимбаларя, ещё окутанного пороховым дымом. Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, если бы не появление Кондакова, уже успевшего разжиться и фальсифицированным вином, и поддельной селёдкой.
— Это наш, — сообщил он, что-то дожёвывая — наверное, горсть самопальных чипсов.
— Тогда забирай его отсюда! — грубо рявкнул старший из спецназовцев, для которого сейчас все люди без разбора представлялись дичью, угодившей в облаву.
Цимбаларь, сам едва не пострадавший, стал немедленно выторговывать ещё одного человека, но спецназовцы уже забыли о нём, набросившись на «мюридов», возобновивших сопротивление. Таким образом, Аркаша Христодулов оказался в полной власти особого отдела.
Когда дежурная машина покидала территорию «Клеопатры», напоминавшую в этот момент Рязань, разоряемую ордами Батыя, Кондаков со свойственной ему прямотой сказал:
— Хороший ты парень, Сашка, но дуболом редкий! Ну зачем из-за одного-единственного человека заваривать эту кашу? Ты когда-нибудь головой думаешь?
Цимбаларь, и сам не ожидавший такого развития событий, огрызнулся:
— А как бы мы его иначе отсюда выкурили?
— Подкараулили. Выследили… Никуда бы он от нас не делся.
— И сколько бы на это времени ушло? — стоял на своем Цимбаларь, если и признававший свои ошибки, то не сразу. — А так за пару часов управились. Да ещё и государству польза.
— Государству польза, а простым людям одни убытки, — вздохнул помощник дежурного, от которого попахивало сразу и чипсами, и селёдкой, и вином, и кетчупом.
Не остался без добычи и Цимбаларь. Для себя он прихватил экспериментальную модель «Интима» — с тремя вариантами сексуальных поз и запасными батарейками.
Невдалеке от разбитых ворот, выехав правой стороной на тротуар, затормозил роскошный «Ягуар» с откидным верхом. В нём находилась затрапезного вида бабёнка, казалось, прыгнувшая за руль прямо из постели.
Ни от кого не таясь, она орала в мобильник, перемежая площадную брань угрозами в адрес высших государственных чиновников — одним сулила жестокие кары, другим просто обещала «не дать».
— Вот и хозяюшка явилась, — вполголоса сказал Кондаков, а когда машины поравнялись, любезно кивнул из окошка: — Привет, Клеопатра Петровна, неспетая песня моя…
Не отрываясь от мобильника, растрёпанная бизнес-леди ответила ему довольно фривольным жестом.
— А ведь начинала простой техничкой в Госплане, — спустя полминуты вздохнул Кондаков. — Мужской туалет убирала. Там и карьеру начала.
— Смелая… Без охраны ездит, — обернувшись назад, сказал помощник дежурного.
— Муж не позволяет, — сообщил Кондаков. — Ревнует к каждому столбу. А её ревновать то же самое, что склонять хорька к вегетарианству. Пустые хлопоты…
— А кто у неё муж? — не отставал любопытный сержантик.
— Могу сказать, но ты от удивления в штаны наложишь.
— Тогда лучше не говорите, — согласился помощник, а потом мечтательно добавил: — Вот бы в долг у неё попросить…
— Сколько? — будничным тоном осведомился Кондаков.
— Тысяч сто! Можно даже рублями.
— Ничего не получится, — покачал головой Кондаков. — Это не её уровень. Для Клеопатры Петровны деньги начинаются с миллиона. И даже не рублей…
К допросу приступили без промедления, едва вернувшись в отдел. Даже дегустацию трофейного вина отложили.
Осмелевший Христодулов всё время пытался выяснить причину своего ареста. Цимбаларю эта назойливость скоро надоела, и он сказал, уже не прибегая больше в вежливому «вы»:
— Уймись, кукольник! Не уважаешь нас, так уважай хотя бы свой статус правильного урки.
— Какого ещё урки! — возмутился Христодулов. — Не смейте меня так называть!
— Начинается… — Цимбаларь нахмурился. — Хочешь сказать, что ты вообще не сидел?
— Сидел, — вынужден был признаться Христодулов. — Не без этого…
— Так какого хрена ты сизым голубем прикидываешься? Твои статьи по прежним временам на высшую меру тянут!
— А вот тут, прошу прощения, неувязочка, — с горячностью возразил Христодулов. — Следствие ошиблось. Слава богу, суд во всём разобрался.
— Гражданин Христодуров… — вступил в разговор Кондаков.
— Христодулов! — немедленно поправил задержанный.
— Какая разница… Гражданин Христодубов, да будет вам известно, что следствие ошибается гораздо реже, чем суд. А если вы сумели сунуть кому следует барашка в бумажке или какими-то иными методами повлияли на решение суда, то кичиться этим не стоит. Не усугубляйте свою вину.
— Какую вину! — взмолился Христодулов. — Не знаю, за что меня забрали сейчас, но раньше на мне никакой вины не было! Ну разве самый чуток… Сейчас всё объясню. Следствием мне вменялось сразу три статьи. Кража госимущества, похищение человека и нанесение тяжких телесных повреждений. Рассказываю по порядку. Что украл — то украл. Тут не спорю. Теща, сволочь, подбила. Биотуалет ей, видите ли, на даче понадобился. У всех соседей есть, а она, сирота казанская, вынуждена выгребной ямой обходиться. Короче, достала она меня своими упрёками. Пришлось пообещать. Хотя сами понимаете, тратиться на такую чепуховину — грех. Эти биотуалеты прямо на улицах стоят. Особенно в праздники. Причём почти без охраны. Высмотрел я, значит, удобное местечко. Подобрал момент. Когда охранник куда- то отлучился, подогнал грузовик со стрелой и парочку туалетов в кузов погрузил. Бочком, естественно.
— Зачем же парочку? — поинтересовался Кондаков. — Тёща ведь один просила.
— Только не надо меня ловить на противоречиях! — осерчал Христодулов. — В мире, конечно, есть вечные ценности, но тёша к их числу не относится. А вдруг я другую семью заведу? Поэтому и туалеты брал про запас. Вот так совершилась кража… — Он тяжко вздохнул. — Теперь начинается похищение человека. В одном из туалетов оказалась старушка. Да не простая, а какая-то родственница нашего прокурора. Как она туда попала, никто толком ответить не смог. Ни следствие, ни суд, ни тем более она сама. Загадка века! Тем не менее уже где-то за Москвой старушка выбралась наружу и на полном ходу сиганула из машины. Естественно, получив при этом телесные повреждения. Когда дело возбудили, а случилось это уже на следующий день, всё оптом на меня и взвалили. Конечно, зачем Шамиля Басаева в Чечне искать, если здесь свой собственный террорист имеется. Главное, соответствующая галочка в отчёт… Хорошо ещё, что с судьёй повезло. Он с тем прокурором на ножах был и не позволил себя вокруг пальца обвести. Отделался я двумя годами поселухи. Уже находясь в заключении, заслужил условно-досрочное освобождение. Так сказать, вину свою осознал и твёрдо встал на путь исправления. Заодно отремонтировал в колонии всё, что смог, включая периметровую сигнализацию… Вот такие дела, граждане начальники. А вы сразу — урка, урка! Эти урки у меня сами поперёк горла стоят.
Для убедительности Христодулов чиркнул себя ребром ладони по кадыку.
— Это что же получается… — после некоторого молчания произнес Кондаков. — Вы не бандит, а вполне добропорядочный член общества. И, наверное, согласны оказывать правоохранительным органам любую посильную помощь?
— Конечно! — охотно подтвердил Христодулов. — Я и в зоне с оперчастью сотрудничал. Стучал, так сказать, куму. Но это, разумеется, между нами. Буду нужен вам — шлите повестку. А ещё лучше по телефончику брякните. Примчусь, как птица на крыльях. И не надо больше Мамаево побоище устраивать.
— Что ты, Саша, можешь сказать по этому поводу? — Кондаков покосился на Цимбаларя.
— Многое, — буркнул тот. — Но, учитывая твой тон, воспользуюсь авторитетом царя Соломона. Если не ошибаюсь, он сказал следующее: «Любому глупцу известно, что со временем ягнёнок превращается в овцу, но предугадать последствия своих собственных поступков не способен даже мудрец». Я слегка
