16
О допуске паррадайла в убежище споров было значительно меньше, чем в случае с Маддаленой. Отчасти потому, что судьба Граддо изрядно отрезвила беженцев; отчасти потому, что синтезатор работал нормально и никто не мог пожаловаться на недостаток еды. Но главная причина состояла в том, что и священники, и беженцы были до глубины души потрясены следовавшими друг за другом чудесами и безропотно подчинились воле провидения. Несомненно, мирное поведение паррадайла (который считался опасным диким зверем) для них означало, что здесь вмешалась могучая магия.
Саикмар, который как участник Королевской Охоты уже изучил привычки паррадайла, рассказывал жителям святилища о добром характере животного и высказал мысль, что оно оказалось неспособно выдержать холод арктической зимы, несмотря на теплое гнездо.
— Я был изумлен, когда увидел, что этот паррадайл построил себе гнездышко! — сказал он. — Такого никогда не было, ни один человек об этом не слыхал! — Он взглянул на Маддалену, которая стояла возле паррадайла и рассеянно гладила его голову; она внезапно побледнела. — Что-то случилось? — спросил он.
— Н-ничего, — пробормотала она. Но уже второй раз с момента прибытия на планету она бы с удовольствием наградила себя пинком, потому что проглядела очевидное. Саикмар уже упоминал, что это единственное в своем роде гнездо паррадайла, а она была невнимательна!
Изобрести гнездо… Если этот зверь действительно додумался, что в этом климате нужна изоляция для сохранения тепла, то это было свидетельством наивысшего уровня разумности в негуманоидном существе!
Она овладела собой и начала давать указания, которые выполнялись, скорее всего, только потому, что все были слишком смущены появлением паррадайла.
Она выбрала трех человек, которые быстренько заложили пролом в стене, хотя никто их к этому не принуждал, — и с их помощью разыскала вблизи столовой пустое помещение, которое когда-то, видимо, служило складом продуктов, но уже давно не использовалось, так как на обшивке стены зияла изрядная трещина… Она велела забить трещину порванным на части одеялом и замазать смолистым изолирующим материалом. Потом проинструктировала одну из жриц, как провести в это помещение одну из паровых труб. Это натолкнулось на разного рода возражения, но она добилась своего. В качестве ложа паррадайлу нанесли кучу старых тряпок и древний матрац из синтетики; это вроде бы его удовлетворило.
— Паррадайл — чистоплотный зверь, — предупредил Саикмар. — В пещерах своих они не пачкают. Надо что-то такое придумать.
Странное чувство иррациональности овладело Маддаленой.
— Попытаемся тогда научить его пользоваться туалетом, — сказала она.
Паррадайл продемонстрировал, что понял их (это оказалось делом нескольких минут). Это проняло даже старую, много повидавшую на своем веку Найлоу. Она в изумлении удалилась, и скоро ее обнаружили сидевшей в углу и повторявшей снова и снова:
— Чудо из чудес… Посчастливилось же мне дожить до этих дней!
Саикмар только головой качал, не в силах вымолвить ни слова.
— Разве могут так вести себя паррадайлы? — наконец выпалил он. — За несколько часов он так обжился среди нас, словно ничего другого раньше и не делал! Даже дети без страха подходят к нему и гладят ему шею! Неужели он такой же, как те дикие звери, за которыми мы столько лет охотились?
Маддалена сказала:
— Расскажи мне, Саикмар, твои люди всегда преследовали паррадайла как опасного хищника и охотника за человеком?
— Нет. — Саикмар уселся на свою кровать. — По крайней мере, не в Карриге. Так охотятся за твивитами, за моим тотемом, потому что они режут молодых граатов и иногда убивают детей или старых крестьянок. Но паррадайл всегда был для нас чем-то иным. Королевская Охота — церемония, священное действо. Мы почитаем паррадайла и восхищаемся им, даже когда убиваем его.
— Я не знаю обычаев твоего города, Саикмар, — сказала она. — Ты хочешь сказать, что паррадайла убивают не потому, что он угрожает человеку, но потому, что его знатность переходит на того, кто его убивает?
После короткого молчания Саикмар кивнул:
— Да. Я думаю, что так оно и есть.
— Паррадайл действительно опасен для людей?
— Нет, среди курящихся гор живет только один из видов… говорят, самый крупный. По ту сторону западного океана, должно быть, есть много этих животных. В стране, где человек ни разу не появлялся… Или, как говорят древние легенды, может быть, это та самая страна, из которой людей изгнали из-за заносчивости перед богами. Племена рыболовов западного побережья, чьи ладьи иногда далеко заплывают в океан, рассказывают о паррадайлах, которые часто кружат над морем и над их островами и иногда бросаются на ладьи. Рыбаки говорят, что многим из них удавалось спастись только потому, что с ними были искусные стрелки из лука, которые сбивали животных. Один раз я видел шкуру такого паррадайла, она была той же формы, но иной окраски, чем у наших паррадайлов. Есть еще один вид на юге, но такие редко появляются у курящихся гор, потому что король ревниво защищает свое главенство и прогоняет всех чужаков. — Он сжал кулаки и вздохнул. — То есть так было. За всю жизнь я знал только того старого короля, которого убил Белфеор; никакого другого я себе представить не могу. Но я хотел ответить на твой вопрос. Да, есть правдивые истории о том, что паррадайлы на юге нападают на граатов, а некоторые утверждают, что они крадут и детей. На юге их не считают священными… но это ты, естественно, знаешь. У Дайомара живут паррадайлы?
Живут ли? Маддалена не имела понятия. Она дипломатично сказала:
— Естественно, я видела кое-каких, но мы не интересуемся ими так, как люди из Каррига.
— Да, конечно, — к ее облегчению, недоверия в нем не чувствовалось, — он был слишком взволнован. — Но я слышал, что на юге за ними охотятся по-настоящему, что их убивают даже ради мяса. Это не так?
— Отчего же, все так, — сказала Маддалена наугад; но ей хотелось разобраться во всем поосновательнее — дело казалось очень важным. Она задумчиво вымолвила: — Если я правильно поняла, то паррадайлы из округи Каррига — самый крупный вид. Значит, им приходится есть больше, чем другим. И, несмотря на это, они не обкрадывают ваших крестьян?
— Никогда. В каждом дворе есть уголок, где для паррадайлов оставляют еду. Если колют скотину, то часть туши отдают им. Если караваны уплачивают пошлину, то обязаны отдать двадцатую часть солонины и сушеной рыбы, — все это раскладывается возле вулканов, чтобы паррадайлы могли насытиться. Это очень древний обычай, и я думаю, что паррадайлы им весьма довольны.
— И никто не жалуется, что приходится отдавать им пищу… ну, например, в годы плохого урожая? — выпытывала Маддалена.
— Ну, поворчать-то люди могут, — пожал плечами Саикмар. — Но я не думаю, чтобы они отказали паррадайлам в пище. А то было бы не лучше, чем на юге, где паррадайлы крадут животных с пастбищ.
— Похоже, что люди и паррадайлы пришли к какому-то молчаливому соглашению, — сказала Маддалена. И внезапно ее осенило. Она аж подскочила от волнения. — Саикмар! А почему бы людям и паррадайлам не сделать еще один шаг и не стать союзниками?
— Что?
— Паррадайл помог нам обоим: принес нас из своей пещеры в святилище. Мы помогли ему — дали ему тепло, крышу над головой, пищу. Без сомнения, этот зверь способен на высокие чувства — вплоть до благодарности. Почему бы нам не попытаться полностью приручить его — чтобы он мог увезти нас в Карриг, когда придет весна?
Саикмар закрыл глаза и покачал головой. Такая перемена в его бытии далеко выходила за пределы его фантазии. Он сказал слабым голосом:
— Нет.
