повернул налево к сторожке у ворот, затем вновь налево, на шоссе «Скатертью дорога».
– Интересно, куда это они направляются? – пропыхтел Квиллер, доставая мобильник.
– За рулём сидит она. Посмотри, как их заносит!
Квиллер произнёс в трубку:
– Подозреваемый в убийстве и его сообщница направляются на запад по шоссе «Скатертью дорога» в белом «лэнд-ровере». У подозреваемого повреждена голова. За рулем женщина, машина движется зигзагами. Сейчас они в трёх милях от моста. Наша машина следует за ними. Конец связи.
Ответ был практически неразличим, поскольку колеса пикапа с шумом врезались в лужу. Фонтаны грязной воды, поднятые «лэнд-ровером», заливали ветровое стекло, и дворники работали как сумасшедшие, чтобы очистить обзор.
Перекрывая шум, Квиллер проорал:
– Если они поедут через мост, попадут прямо в руки полиции!
– Сбавлю-ка я скорость, Квилл. Это чистое самоубийство!
В полном молчании они проехали ещё две мили. Затем Квиллер крикнул:
– Сработало! Наша ловушка сработала!
– Я слышал каждое слово.
– И Коко тоже подслушивал!
– Мост сразу за следующим поворотом, – бросил Уэзерби.
– Остановись на этом холме.
На гребне холма они затормозили и припарковались на грязной, вязкой обочине. Отсюда им была хорошо видна машина беглецов, приближающаяся к мосту, который почти весь скрылся под водой, за исключением защитных ограждений. Речной поток пенился и ревел.
– Они никогда не сделают этого.
– Им придётся рискнуть.
Они внимательно следили за мостом. По реке шла большая волна, волочащая стволы деревьев, обломки бетонной трубы и развалившегося мельничного колеса. Такая груда мусора обычно скапливается на излучинах или поворотах реки, а затем вдруг вся разом срывается с места и несётся дальше по течению. Волна ударила по мосту, как таран, в тот самый момент когда «лэнд-ровер» въехал на него, увеличив скорость.
– Идиоты! – заорал Уэзерби.
Основы моста затрещали и вздыбились, а белая с красными крыльями машина беглецов, перелетев через перила, рухнула в реку, и бушующий поток нёс её, пока она не застряла в ветвях поваленного дуба. Там она и осталась, пойманная в ловушку развилкой векового дерева и огромным валуном.
– Ты видишь их, Джо?
– Никаких признаков жизни. Надеюсь, они не забыли пристегнуться.
За рекой уже вспыхивали мигалки полицейских машин, слышался отдаленный вой сирены, перекрывавший грохот речной стихии. Квиллер позвонил в газету, чтобы прислали репортера и фотографа. Уэзерби сказал, что попавший в капкан автомобиль вызволит, наверное, только подъёмный кран, но для спасения людей хватит и специального подъёмника.
– Давай-ка поедем домой, – предложил Квиллер, – и посмотрим, не наделала ли эта волна дел у нас, в Деревне.
– М-да… И я смогу попробовать тот коктейль.
Вода уже подбиралась к фундаментам домов, но ещё не угрожала самим зданиям.
Пока Уэзерби смешивал себе выпивку, Квиллер проверил, как дела у Полли.
– Квилл! Где тебя носит? – всполошилась она. – Звоню-звоню и никак не могу дозвониться!
– Мне пришлось выйти ненадолго.
– По радио только что объявили, что огромная волна прошла по течению Скалистого ручья, но сейчас уровень воды снизился. По крайней мере временно, благодаря обрушению в шахте «Бакшот». Вот почему нас ещё не затопило.
– Продолжай слушать радио, – велел он. – Возможно, услышишь ещё более удивительные новости.
– Налить тебе «Скуунка»? – крикнул Уэзерби.
– Нет, сейчас мне нужно что-нибудь покрепче, – вздохнул Квиллер. – Открой мне имбирный эль.
ДЕВЯТНАДЦАТЬ
Последний дюйм снега растаял в Мускаунти пятнадцатого февраля в два часа семь минут после полудня – рекорд всех времен. Дожди прекратились, паводок пошёл на убыль, и фермеры уже с беспокойством подумывали, не ожидает ли их засушливое лето. А метеоролог местного радио продекламировал: «Приди же, кроткая весна! Райская кротость, приди!»
– Линетт понравилась бы эта цитата, – сказала Полли Квиллеру.
– Что-то знакомое. Откуда это, не знаешь?
– Из Колриджа, по-моему.
Сведя близкое знакомство с Уэзерби Гудом, Квиллер прекратил отпускать язвительные замечания по поводу его экскурсов в литературу. У этих двух мужчин появился общий секрет. Они договорились, что скроют от широкой общественности своё участие в поимке Картера Ли Джеймса. Когда Броуди пристал с расспросами, Квиллер промямлил уклончиво:
– Ну-у, я просто ознакомил Картера Ли с моей версией событий. Он стал угрожать мне, и тогда Коко выгнал его из дома.
Беглецы чудом выжили после падения с моста в бушующую руку и лежали в больнице под надзором полицейских. Мужчину ожидал суд по обвинению в убийстве и двадцати мошеннических сделках, а женщина, признавшаяся, что страдает клептоманией, согласилась выступить свидетелем обвинения в обмен на свободу. По городу ходили самые разные слухи,
– Он назвался вымышленным именем. Там, в Центре, ему состряпали фальшивые права, кредитные карточки, номер социального обеспечения – в общем, всё, что нужно.
– А выглядел как добропорядочный джентльмен! И эти его рубашки с монограммами! Не могу поверить, что он пошёл на убийство!
– Говорили ей: не выходи замуж за чужака, да ещё так поспешно. Она же едва знала его!
– Ну, ведь ей было уже сорок. Время поджимало.
– Должно быть, К. Л. Д. – его настоящие инициалы, иначе ему пришлось бы для каждой новой афёры заказывать очередную партию рубашек. Накладно!
Как-то вечером Полли и Квиллер встретились за еженедельным «цыплячьим» ужином. На сей раз куриная грудка была приготовлена с луком-шалотом, лимонной цедрой, рубленым шпинатом и сыром с голубой плесенью.
– Приветствую тебя, о благородный Брут! – провозгласил Квиллер, когда существо, ещё недавно носившее плебейское имя Бутси, встретило его у дверей.
Кот гордо расхаживал взад и вперед с высоко задранным хвостом, демонстрируя свою патрицианскую стать.
Полли сказал:
– Он ждёт не дождется встречи с маленькой подружкой. Её будут звать Катта. Ещё две недели её нельзя забирать от матери… Квилл, ты придумал, что делать с кошачьими именами, которые прислали тебе читатели?
– Пришли тысячи открыток, так что я нанял Уилфреда Сагбери и его подружку, чтобы они всё это систематизировали. У них получились объемистые списки, подразделенные по количеству слогов.
