обычного. Проблема легко решалась, если, к примеру, вообще не возвращаться в Мускаунти, хотя такая мысль ни разу не посещала его с момента приезда в Картофельные горы.
Он достал блокнот и записал кратко несколько вариантов, комментируя их верному Коко, который бездельничал, составляя ему компанию. На кровати Юм-Юм яростно впивалась в свои бока и вырывала клочки шерсти.
Он так увлёкся планированием своей дальнейшей жизни, что не услышал, как к дому подъехала машина, но её услышал Коко и бросился вниз по лестнице. Квиллер, хромая, последовал за ним. Сквозь стеклянную дверь он наблюдал, как чей-то зонт медленно поднимается по двадцати пяти ступеням. Вот зонт достиг веранды, и Квиллер – небрежно одетый, небритый, опирающийся на палку – увидел человека, которого меньше всего хотел видеть.
ТРИНАДЦАТЬ
Квиллер узнал шляпу, ожидавшую за дверью, большую, с огромными полями, и желал только одного – незаметно прокрасться наверх, но было слишком поздно. Она уже увидела его.
– Тысяча извинений! – кричала «шляпа», когда он открывал ей дверь. – Я – Ванда Дадли Уикс. Я, конечно, не вовремя. Я должна была предупредить вас по телефону. Вы помните меня?
– Конечно. – Он помнил не только шляпу, но и молодящееся лицо под шляпой, и шарф, завязанный задорным бантом под подбородком. – Входите, – сказал он, преувеличивая свою хромоту и выражение муки на лице.
– Я сразу уеду, – сказала она. – Колин поведал мне о вашем несчастье, и я привезла вам свои шоколадные пирожные, чтобы поднять настроение. – В руках она держала бумажную тарелку, накрытую фольгой.
– Благодарю вас. Поддержка мне нужна, – ответил он, просветлев при упоминании чего-то шоколадного. – Не зайдете на чашечку кофе?
– Я не пью кофе, – сказала она, поставив зонт на веранде. – Он ударяет мне в голову и вызывает головокружение.
– У меня нет чая. А как вы отнесетесь к яблочному соку?
– О боже! Лучше я отброшу в сторону осмотрительность и выпью кофе, – весело проговорила она, – если, конечно, это вас не затруднит.
– Совсем нет, если вы не против выпить кофе в кухне. Кофеварка сделает всю работу сама.
Опираясь на свою резную прогулочную трость, он медленно провёл миссис Уикс в дальнюю часть дома, при этом она болтала о своем последнем посещении «Тип-Топа», о том, как изменился дом, и о том, какие вечеринки устраивали обычно Хокинфилды в старые времена.
Квиллер нажал кнопку на кофеварке (регулятор всегда стоял на «экстракрепкий») и развернул пирожные; они были диаметром в три дюйма, в дюйм толщиной и обильно усыпаны кусочками шоколада и глыбами грецкого ореха.
– Всего немного больше, чем нужно, – заметила гостья, – но именно так нравилось моему боссу. Обычно я пекла их для Дж. Дж. раз в неделю.
«Вот почему он позволял ей продолжать писать всю эту чушь», – подумал Квиллер.
– Сегодня я испекла их впервые после его смерти, – добавила она.
– Я польщён. – Он налил черный кофе в кружки.
– Мистер Квиллер, правдивы ли слухи?
– Какие именно?
– Что вы собираетесь купить «Тип-Топ» и открыть гостиницу?
– Я – писатель, миссис Уикс, а не владелец гостиницы. Кстати, пирожные восхитительны.
– Спасибо… Ооооо! – вскрикнула она, будто глотнула скипидар, а не кофе. Потом, взяв себя в руки, сказала: – Именно такой я готовила своему последнему мужу. Уилсон в рот не брал алкоголь, не курил, но обожал крепкий кофе. Врачи предупреждали о том, что ему нельзя пить так много кофе, но он никого не слушал. – Она глубоко вздохнула: – Через год у него случился инфаркт.
Квиллер поставил кружку и дотронулся до усов с дурными предчувствиями.
– Ваш муж страдал избыточным весом? – спросил он с надеждой.
– Совсем нет! У меня с собой есть его фотография. – Она порылась в сумочке и показала фотографию широкоплечего, мускулистого мужчины с коротко стриженными седыми волосами. – Он добросовестно занимался гимнастикой и ни разу в жизни не болел! – Миссис Уйкс вытащила носовой платок из сумочки и осторожно приложила его к глазам. – Он умер вскоре после Дж. Дж. Они были деловыми партнерами.
Квиллер подумал: надо бы узнать, какое потрясение вызвало этот инфаркт. Шок от убийства компаньона? Страх за свою жизнь? Беспокойство о своём финансовом будущем? Какая-то вина?.. Стараясь протянуть время, чтобы правильно сформулировать вопрос, он переменил тему:
– Вы пишете свою фамилию как У-и-к-с, а в городе есть улица В-и-к-с есть ветеринарная клиника У-и-к-и-с. Между этими словами есть какая-нибудь связь?
– Вы интересуетесь генеалогией? – спросила она с внезапным воодушевлением. – Все три имени восходят к прапрадедушке моего мужа, Ганнибалу У-и-к-с-о-м-у, который поселился здесь в тысяча восемьсот двенадцатом году и имел мельницу. У него было несколько дочерей и только один сын Джордж, который женился на Абигейл Ламптон и зарабатывал на жизнь, изготавливая мебель. Он сократил свою фамилию до У-и-к-с, а некоторые из его потомков стали писать фамилию как В-и-к-с или У-и-к-и-с, потому что в то время не очень-то внимательно относились к написанию фамилий в регистрационных книгах округа.
Квиллер кивнул, хотя мысли его были заняты совсем другим.
– Интересно, – продолжала она, – что я смогла найти семьи с фамилией У-и-к-с в Вермонте, Индиане, а недавно и в Юте. В действительности фамилия происходит из Англии, от Грегори У-и-к-с-х-е-м- а, который принимал участие в войне Алой и Белой розы. Позднее в разных ветвях семьи фамилия изменилась на У-и-к-с-а-м или на У-и-к-с-о-м, один из представителей последней занимал довольно высокую должность в английском суде. Вы не находите это увлекательным? – спросила она.
– Да, действительно интересно, – моргнув, сказал Квиллер. – Разрешите, я налью ещё кофе?
