— Никто не поднимется на эту гору, по крайней мере до завтра. А может, и до послезавтра. А если ты рассчитываешь на какой-нибудь вертолетный десант в стиле Рэмбо лучше забудь об этом. Даже самый отчаянный храбрец не поднимет машину в воздух в такую бурю, рискуя врезаться в невидимую гору.
— Как-нибудь…
— Этого не будет, — отрезал он с растущей враждебностью. — Может, ты и готова играть своей жизнью, но я свою ставить на кон не собираюсь. Дай сюда ключ.
— Они могут… прийти… пешком.
— Таких сумасшедших нет.
— Кроме тебя.
Это заставило его замолчать, но лишь на несколько секунд.
— Ладно, кроме меня. Я пойду на любой риск, лишь бы спасти тебе жизнь. Я не хочу, чтобы ты погибла, Лилли.
— Я сама… не в восторге… от этой мысли…
— Отпусти меня.
— Не могу.
Губы у него побелели от гнева.
— Позволь тебе разъяснить, чего ты не можешь. Ты не можешь себе позволить держать меня на привязи. Каждая секунда, потраченная на споры, отнимает у тебя время и дыхание, которого нет. А теперь возьми ключ и отопри эти…
— Нет!
— …гребаные наручники!
Свет в доме погас.
Дора Хеймер подошла к закрытой двери спальни Скотта. Теперь, когда стены перестали сотрясаться от его стереосистемы, наступившая в доме тишина казалась жуткой Она дважды стукнула в дверь.
— Скотт, ты в порядке?
Он сразу открыл дверь, словно ждал, что она постучит.
— Все нормально, только электричество отключилось.
— Я думаю, это по всему городу. У соседей ни огонька не видно. Тебе тут не холодно?
— Я надел второй свитер.
— Это может помочь только на время. Боюсь, скоро весь дом выстудится. Нам придется зависеть только от камина. Ты не принесешь немного дров из гаража?
— Конечно, мам.
— И захвати там фонарь. Ну, тот, что вы с папой берете в походы. У нас есть для него керосин?
— Я думаю, есть. Проверю.
Он пошел по коридору, и она сделала вид, что идет за ним, но вскоре отстала и торопливо вернулась в его спальню. Анкеты для поступления в колледж были разбросаны у него на письменном столе. Дора не стала терять время на чтение, но даже беглый взгляд помог ей убедиться, что Скотт работал над ними, как и велел ему Уэс.
Дора подошла к ближайшему окну и проверила, на месте ли устройство охранной сигнализации. Два магнита — один на оконной раме, другой на косяке — создавали контакт, который при прерывании включал сигнал тревоги. Все компоненты были правильно соединены. Она убедилась, что и со вторым окном все в порядке.
Ей не хотелось, чтобы Скотт застал ее врасплох, поэтому она остановилась и прислушалась. В стене гостиной, выложенной из природного камня, возле камина была проделана специальная ниша. Было слышно, как Скотт укладывает в ней дрова. Потом Дора услышала, как он отряхивает ладони и направляется в гараж за новой ношей.
Она подошла к третьему окну. Два магнита были в контакте, все как надо. Но один из них не был стандартным магнитом охранной сигнализации! Скотт выковырял его из детской игрушки и заменил стандартный, чтобы сохранить контакт даже при открытом окне.
— Мама?
Когда он окликнул ее, Дора подскочила, словно ее застигли на месте преступления. Она выскользнула из спальни и прошла в гостиную, надеясь, что лицо не выдаст ее душевного смятения.
— Может, сложить еще немного дров на полу перед камином? — спросил Скотт, заполнив нишу.
— Отличная мысль. Не придется потом бегать еще раз.
— Ладно. Хочешь, я зажгу фонарь?
— Давай прибережем его на вечер.
— Бак с керосином практически полон. Я оставлю его в кухне вместе с фонарем.
— Отлично. А пока у нас есть свечи. И полно запасных батареек для электрических фонариков.
Дора прошла за ним до кухни, где он скрылся за дверью, ведущей в гараж. Ей хотелось пойти за ним, обнять его и крепко-крепко прижать к себе. Уэс ругал ее за то, что она нянчит сына. Ну, допустим, и что с того? Скотт — ее ребенок. Даже если ей суждено дожить и увидеть его стариком, он все равно будет ее ребенком, а она будет его защищать.
С ним что-то происходило в последнее время, и это «что-то» приводило ее в ужас. Она была больна со страху: это выражение она понимала буквально. Ее буквально мутило от страха после того, что она минуту назад увидела в его спальне.
Он переделал охранную систему на окне своей спальни, чтобы сигнал тревоги не включался, когда он тайком ускользал из дома. Разве этому есть какое-нибудь другое объяснение? С каких пор это продолжается? И как она могла не заметить? Неужели она оглохла и ослепла?
А ведь она заподозрила неладное по чистой случайности: принесла чистое постельное белье в его комнату этим утром и заметила его башмаки на полу у кровати.
Это были высокие водонепроницаемые башмаки на меху — идеальная обувь для снежной погоды. Но Скотт был не в этих башмаках, когда вчера вечером вернулся к ужину вместе с Уэсом. Считалось, что он не покидал дома до самого утра.
Но его башмаки свидетельствовали об обратном. С них натекли лужицы растаявшего снега. У Доры вертелся на языке вопрос, куда он ходил, но она заставила себя промолчать.
Она решила, что ей требуется больше доказательств, прежде чем обвинять сына в том, что он исчезает из дому тайком. Отключение электричества дало ей возможность провести следствие.
Но вот теперь, когда она увидела раскуроченную охранную систему и могла припереть его к стенке этими доказательствами, у нее не хватало духу задать сыну решающий вопрос. По возрасту он, безусловно, имел право приходить и уходить, когда вздумается. Правда, Уэс навязал ему казарменную дисциплину, но если бы Скотт захотел уйти из дома, Уэс не смог бы ему помешать. Разве что вступил бы в драку.
Так почему же он просто не ушел через дверь назло Уэсу? Почему улизнул тайком? Он вообще изменился до неузнаваемости. Ее милый, добрый, чуткий, покладистый Скотт помрачнел, у него даже появились приступы раздражения. Он стал замкнутым, враждебным и непредсказуемым.
Отчасти в этом был виноват Уэс, безжалостно давивший на него со спортивной подготовкой. Конечно, мальчик нервничает. Но Дора слишком хорошо знала своего сына и опасалась, что эти изменения в поведении вызваны более серьезными причинами, чем придирки Уэса. Скотт был сам не свой, и она хотела знать почему.
Мысленно Дора стала припоминать весь прошедший год, стараясь определить, когда она начала замечать эти перемены.
Прошлой весной.
Примерно в то время…
Внутри у Доры все похолодело.
Скотт начал меняться примерно в то время, когда перестал встречаться с Миллисент Ганн.
Тут зазвонил телефон, и она подскочила на месте от неожиданности.
— Я отвечу, — сказал Скотт. — Это, наверное, Гэри.
Он только что вернулся из гаража. Поставив керосиновый фонарь на кухонный стол, он потянулся к
