бы этого.
— Но Собаки Севера непобедимы, — сказал Халк.
— Собаки Севера не бессмертны, а ты сам видишь мощное оружие. Экипаж такого корабля, как этот, набирается из существ, вроде тарфов, которых Собаки не могут коснуться. Если там много негуманоидов, или хотя бы только один, то он может стрелять из лазерной пушки так, что наша задача будет не из легких.
— Смотрите, — сказал Педралон, — из корабля вышли другие люди, подошли к «стрекозам» и начали их осматривать.
Эштон с облегчением вздохнул.
— Значит, они собираются лететь, — сказал он.
Люди закончили осмотр. Четверо сели в «стрекозы», а остальные вернулись в корабль. Взревели моторы и «стрекозы» одна за другой поднялись в воздух.
— Хорошо, — сказал Старк, — теперь немного обождем.
— Чего? — спросил Халк.
— Чтобы «стрекозы» отлетели подальше. В противном случае они могут вернуться через пять минут, как только кто-нибудь их по радио.
— Радио! — проворчал Халк. — Эти инопланетные игрушки — чистая чума.
— Без сомнения, — сказал Старк. — Но вспомни, сколько раз за время нашего путешествия на север и обратно, ты отдал бы все, чтобы узнать, что происходит в Ирнане.
Старк велел ждать и задремал, как кот на солнцепеке.
Педралон и Саймон Эштон обсуждали сообщение по радио, которое они пошлют в Галактический Центр, если доберутся до цели. Дискуссия была не слишком дружественной, но в конце концов точка зрения Эштона победила. Он сказал:
— Сообщение должно быть кратким и легко понимаемым. Я не могу рассказать историю Скэйта в десяти словах. Нет никакой гарантии, что сообщение будет принято на Паксе вовремя, чтобы помочь нам. Но могу вас уверить, что если они получат просьбу о вмешательстве звездного флота в гражданскую войну на планете, которая не состоит в Галактическом Союзе, то они скажут, что такого сообщения не получали. Я назову себя и буду просить о помощи. Я скажу, что Пенкавр и два других капитана грабят планету. В этом случае, Галактический Центр сделает все, что может. Для нас достаточно одного корабля, и больше мы ни на что не можем надеяться. А вам все равно придется защищать свое дело на Паксе.
Педралон, скрепя сердце, согласился.
— А где его встречать, этот корабль, если он прилетит?
Эштон нахмурился. Это было для него большой проблемой, да и для Старка тоже. Они не могли гарантировать, что окажутся в нужное время в нужном месте. Они не могли гарантировать, что останутся живы.
— На корабле, наверное, есть портативный передатчик, — сказал Эштон.
— А если нет?
— Как-нибудь договоримся.
«Слишком много оптимизма», — подумал Эштон, вспоминая о чудовищном негостеприимстве Скэйта.
Старое Солнце поднялось высоко, жара стала просто невыносимой.
Было тяжело дышать, песчаная каменистая площадка излучала жар. Корабль, казалось, парил над ней. Канониры спали под своими тентами.
Кроме одного.
Он был маленький, круглый, с серовато-зеленой кожей, похожей на кожу ящерицы. На очень широкой, безволосой голове лицо казалось до смешного маленьким. Его родная планета крутилась вокруг мощного желтого светила, так что от привык к жаре и даже не расстегнул воротник комбинезона. Он пошел к ручью, думая о своем доме, друзьях, и подсчитывая свою долю добычи.
По ту сторону ручья стояла зеленая стена джунглей. Там все было спокойно. Полуденная жара положила конец утренней сутолоке. Человек-ящерица подобрал плоский камешек и бросил его в воду. Внутри корабля было прохладнее. Шумели вентиляторы. Два человека сидели в открытом шлюзе, радуясь этому ветерку. Они были расслабленными, глаза их были полуприкрыты от жгучего света снаружи. Они слышали только шум вентиляторов и не слышали ничего другого в этом уединенном месте. Да им и нечего было бояться: народы Скэйта не имели оружия равного их по силе.
Рядом с каждым из этих людей лежало тяжелое автоматическое ружье. Рычаг управления шлюзовой камерой находился на стене, рядом с открытой дверью. Их обязанностью было защищать вход и в случае надобности задраить люк, но они не думали, что им представится такой случай, и считали свою задачу излишней, правда, не высказывая этого вслух. Им тут было хорошо. Они видели, что делается снаружи, как нещадно палит солнце и радовались, что они внутри.
Они видели, что один из людей спустился к ручью и развлекается, бросая камни. Они подумали, что он спятил, когда он вдруг заорал.
Они увидели, что он упал и закрутился в воде. Громадные белые собаки выскочили из джунглей и побежали через ручей. Капли воды летели из-под их ног.
За ними бежали люди.
17
Вода брызгала на голую, нагретую солнцем кожу Старка. Камни под ногами были теплыми и скользкими. Сквозь брызги воды он увидел пушки и ожидал, что оттуда вылетят молнии, которые превратят их всех в куски обгорелой плоти, как было со жрецами храма в священной роще.
— Убивайте! — кричал он Собакам. — Убивайте!
Они это уже сделали. Канониры умерли очень быстро, так и не коснувшись спусковых кнопок.
Собаки мчались к открытому люку.
В люке один человек упал на трап и лежал там скрюченным, обхватив голову руками.
— Другой человек И Хан! Думать плохо!
— Убейте его!
— Не так легко, как других.
Старк бежал по горячему сухому гравию. Он забыл про пушки. Глаза его были прикованы к открытому люку. Если человек, оставшийся в шлюзе, нечувствителен к излучению Собак…
— Убейте!
Крик человека смешался со звуками выстрелов из люка. Две собаки перекувыркнулись через голову и не встали.
Люк остался открытым. Там было тихо.
Одиннадцать Собак галопом промчались по трапу и когтистыми лапами выкинули мертвого человека.
— Убейте всех чужих, кого встретите!
Одиннадцать мозгов собак-телепатов искали людей во всех помещениях. Они искали человеческий мозг. Они посылали страх.
Старк, тяжело дыша, бежал. Солнце неумолимо палило. Две белые Собаки лежали в крови. Позади Старка Халк, воины пустыни и ирнанцы занялись пушками. Геррит, Педралон и Саймон Эштон бежали за Старком. Тачвар остановился возле мертвых Собак.
Старк пробежал по трапу. Внутри слышалось только дыхание Собак. Второй человек, которого было трудно убить, лежал мертвый. У него была бледно-желтая кожа и очень массивный череп. Он все еще сжимал оружие в своих короткопалых лапах. Старк взял у него оружие.
Внутренняя дверь была открыта. Она выходила в небольшой пустой коридор.
— Люди?
— Да.
