Пенкавр успокоил эту панику.
— Нет никакой уверенности, — сказал он, — что передача Эштона дойдет до кого-нибудь, а если и дойдет, то неизвестно, будет ли она передана туда, куда следует. К тому же, — уверил он, — один человек, хоть он и Саймон Эштон, ничего не сможет доказать. Да и потребуется немало времени, чтобы корабль Галактического Союза добрался до Скэйта. Это время можно рассчитать, все тут закончить и заблаговременно улететь.
Но большой проблемой для Пенкавра являлось судно, которое столь серьезно повредил Старк. Капитан этого корабля требовал починки.
Осторожности ради следовало бы бросить его, потому что ремонт требовал слишком много времени. Но жадность не позволяла бросать богатый груз, который трудно было перевезти, как с точки зрения логики, так и из-за отсутствия места на двух других кораблях, даже если отказаться от проекта ограбления Дома Матери. А отказываться от него никто не хотел, особенно капитан второго звездолета, который считал, что он и так в убытке.
Жадность победила. Со всех трех кораблей собрали детали и техников, чтобы починить пульт управления. Наконец, третье судно поднялось и осталось на постоянной орбите над равниной. «Аркешти» и второй корабль должны были присоединиться к нему, чтобы вместе полететь в другое полушарие. Только Эштон об этом уже не слышал.
Три корабля приземлились на равнине Сердце Мира под стеной Ведьминых Огней, где заря танцевала на сверкающих пиках.
Тройной удар посадки был слышен на самых глубоких уровнях, где Дети Матери Скэйта разводили сады и беспокоились о недавно происшедшей перемене температуры. Понижение было незначительным — на два-три градуса — но в замкнутом пространстве, где столетиями не было никаких перемен, обильные урожаи оказались хрупкими и уязвимыми.
Известие об ударах дошло через лабиринты коридоров и залов до ушей Келла Марг, Дочери Скэйта, и она скоро опять появилась на своем высоком балконе, над равниной.
Она увидела «стрекоз», летящих вдоль обрыва, как рой пчел, который ищет отверстие в горшке с медом.
Келл а Марг поставила часовых там, где их не было со времени Великой Миграции. Она говорила со своими капитанами. Потом в сопровождении своего Первого Прорицателя она прошла по длинным, плохо освещенным коридорам, по залам, где занимались молодые Прорицатели.
«Как их теперь мало, — подумала она, — так мало, а сколько пустых залов с каждой стороны».
Наконец она дошла до большого зала прорицаний, где находился Глаз Матери.
Зал был круглый. С его высокого свода свисала серебряная лампа. Она не горела. Маленькие лампы мигали по сторонам, на стенах, которые некогда были затянуты древней священной вышивкой-вуалью. На этой вуали было лицо Матери. Оно благосклонно взирало на своих людей. Теперь же от вуали остались лишь почерневшие лохмотья, а сами стены носили следы огня. Это святотатство было совершено созданием снаружи, женщиной с золотыми волосами, пришедшей со Старком, когда они оба были пленниками Бендсмена Гельмара.
Каждый раз, когда Дочь Скэйта видела это опустошение, в ней поднималась ярость. Слуги опустили серебряную лампу, висящую на цепи, и зажгли ее. Прорицатели собрались вокруг того, что находилось под лампой: высокого предмета, приблизительно метрового диаметра, покрытого изящно вышитым ковром.
Ковер сняли. Глаз Матери отражал свет лампы, качающейся над ним. Огромный кристалл, прозрачный, как дождевая капля, впитывал больше света, чем отражал. Золотистые лучи спускались, теряясь то в глубине, то снаружи и постоянно двигаясь. Склонив головы, Прорицатели спрашивали глубины кристалла своими душами. Келл а Марг ждала.
Глаз Матери потемнел. Его прозрачность как бы свернулась, стала некрасивой, как будто она проглотила кровь.
Первый Прорицатель вздохнул и выпрямился:
— Конец тот же самый. И он близок.
— Что дальше?
Прорицатель послушно наклонился вперед, хотя знал ответ.
Постепенно кристалл сделался спокойным и светлым, как летнее озеро.
— Мир, — сказал Прорицатель, — но Мать не показывает нам, какого рода будет этот мир.
Глаз был снова закрыт, лампа погашена. Келл а Марг стояла в полутемной зале: королевский горностай на палевой шкурке, громадные глаза, грациозная в убранстве из золота и драгоценных камней, которые блестели даже в этом полумраке. Она долго стояла неподвижно. Также стояли и прорицатели.
— Если мы убежим отсюда, — сказала она как бы про себя, — если мы убежим отсюда, что мы найдем в этом горьком мире? Мы преданы Матери. Мы не можем вернуться во внешний мир. И мы никогда больше не построим то, что было построено здесь, за Ведьмиными Огнями. Мы сами умираем и лучше умереть здесь, в объятиях Матери, чем снаружи, на жестких копьях ветра.
Прорицатели с бесконечным облегчением улыбнулись.
— Однако, — сказала Келл а Марг, — если кто-нибудь захочет уйти, то я разрешаю.
Вернувшись к своему трону на коленях Матери, она созвала своих советников, Матерей кланов, глав всех гильдий, главных ученых. Дом Матери содержал всю историю планеты, где целые поколения исследователей изучали, систематизировали, воссоздавали и расшифровывали литературу древних, восстанавливали античную музыку, наслаждаясь знанием.
«Конечно, нет места под небом для таких существ, — подумала Келл А Марг».
Она начала говорить со своим народом и назвала свой выбор.
— Сама я останусь, — сказала она, — с теми, кто захочет защищать рядом со мной Дом Матери от инопланетян. Те, кто захочет встретиться с будущим в другом месте, свободны уйти через западную дверь и проход, ведущий к Тире.
Желающих уйти не нашлось.
Келл а Марг встала.
— Хорошо, мы примем смерть с честью либо сейчас, от руки захватчиков, либо позднее, от руки времени. Во всяком случае, мы останемся верны выбору, который сделали много лет назад. Непристойно было бы пережить Мать. Она повернулась к своему камергеру: — По-моему, у нас есть оружие. Пусть его достанут.
Дети Матери Скэйта готовились к войне.
Но нападения не было.
«Стрекозы» летали вдоль скалистого обрыва и искали вход. Не так просто было различить высокие бойницы Дома Матери среди миллионов трещин в скале. «Стрекозы» встречались с ветрами и шквалами, которые гуляли в Ведьминых Огнях. Дети надеялись, что может быть, они уйдут.
Однако, они остались.
Дважды «стрекозы» врывались в проход и обстреливали голую скалу над Наклонившимся Человеком. Дети поставили гигантские каменные блоки на месте входов в свои внутренние бастионы. Во второй раз выстрелы сорвали внешнюю дверь. Наклонившийся Человек обрушился и закрыл отверстие более чем тонной битого камня, инопланетяне не могли его убрать. Они вернулись на равнину и снова принялись за поиски. Келл а Марг не могла этого знать, но их поджимало время.
Детей выдала неосторожность или избыток рвения одной из наблюдательниц: ее увидели на одном из пунктов, и вторжение началось.
Ветра в этот день почти не было, Старое Солнце тускло мигало над пиками и «стрекозы» могли подобраться почти к самым стенам. Лазерные пушки били по отверстию и вспышки проникали внутрь, в коридор. Наблюдательница подняла тревогу, и Дети ушли из коридора. Лазерные пушки били только в скалу.
Затем вошли люди.
Они вошли в темноту: Дети погасили лампы. Но у инопланетян были свои лампы, жесткие белые лучи пронизывали тьму, по существу почти не освещая ее. Люди обосновались в коридоре, сжимая в руках автоматы и прикрывая других десантников, и, как и первые, спускались на канатах.
