Святую землю…
По возвращении он чувствовал себя одиноко и стал подумывать о новом браке. Будучи хорошим политиком, он старался найти принцессу, отец которой мог быть ему полезен в борьбе с Англией. Датский король Канут VI, у которого был сильный флот, мог стать помощником в борьбе против Ричарда Львиное Сердце. У короля была восемнадцатилетняя сестра. Звали ее Энжебурж. Говорили, что она красива и привлекательна. Филипп Август направил послов.
— Король Франции будет признателен, если вы удостоите его руки вашей сестры, — сказали они Кануту.
Король Дании с радостью дал согласие. Он позвал Энжебурж и представил ей послов. Молодая принцесса покраснела, желая показать, что она хорошо воспитана, и покорно приняла предложение.
— В таком случае, — сказали послы, не любившие зря тратить время, — вы можете собрать вещи. Мы отвезем вас к жениху.
Пока Энжебурж, радуясь предложению, набивала сундуки платьями и драгоценностями, послы Филиппа Августа приступили к традиционно деликатному вопросу о приданом. Они объявили, что король Франции не нуждается в деньгах, но не отказывается от старинных прав Дании на английский престол.
— Таким образом, — добавили лицемеры, — муж вашей сестры сможет когда-нибудь потребовать этот трон и еще более упрочить свое могущество…
Но король Канут был хитер:
— Хватит ли у вашего короля сил отправиться отстаивать свои права с оружием в руках? — лукаво спросил он.
Послы были вынуждены раскрыть карты:
— Он осмелится, если сможет рассчитывать на поддержку датского флота.
Канут старался сохранить свои войска целыми и готовыми к возможной битве с Генрихом IV, сыном и наследником Фридриха Барбаросса. Французские послы получили отказ, Датчанин не обещал помощи их королю.
— По возвращении Филипп Август поможет вам в борьбе против императора Германии, — сказали посланцы Франции, стараясь сохранять спокойствие.
Обещание показалось ненадежным датскому королю… Он предложил приданое серебряными монетами.
— Хорошо, — сказали послы, — в таком случае король Франции требует десять тысяч серебряных марок [20].
Король Канут был экономен. Эта цифра его испугала. Он задумался, не отказаться ли от этого брака. Но его доверенное лицо, аббат Гийом, который был французом, посоветовал ему не ссориться с французским королем из-за горстки монет.
В конце концов король Дании согласился, но при условии, что будет вносить деньги частями. Стороны ударили по рукам, и договор вступил в силу.
Несколькими днями позже послы привезли прекрасную Энжебурж во Францию.
Филипп Август решил дожидаться своей невесты в Амьене, дома которого приказал украсить ярким сукном и цветами.
Спустя несколько дней под вечер королю доложили, что показалась длинная вереница карет, в которых возвращались из Дании французские послы и везли принцессу Энжебурж с приданым.
Король надел свою кольчугу с серебряными колечками и вышел со знаменосцами — баронами к городским вратам. Всадники, скакавшие впереди обоза послов, поприветствовали Филиппа Августа. Королевская карета, набитая мехами, остановилась. Из нее вышла Энжебурж.
Король был поражен красотой девушки. Он соскочил с лошади и поклонился ей.
Он никогда не видел женщину, столь грациозную и привлекательную. Филипп Август понял, как трудно ему будет дождаться завтрашнего вечера, и передал через переводчика, что он хочет венчаться немедленно. Смущение Энжебурж делало ее еще более желанной, а опущенные глаза говорили о согласии.
Король взял свою невесту под руку, и они направились в церковь, куда был срочно вызван прелат. Народ пошел за ними. После ночного венчания, в то время, как трезвонили все колокола Амьена, король объявил, что коронация должна будет состояться на следующий день.
Вечером жители Амьена радостно отмечали королевскую свадьбу, а Филипп Август пришел к Энжебурж, ожидавшей его в спальне. Он, волнуясь, лег рядом с ней, но через минуту вскочил как ошпаренный.
Юная супруга удивленно посмотрела на него. Филипп Август нервно шагал взад и вперед по комнате, по его лбу струился пот. Решив, что он стесняется, Энжебурж, улыбнувшись, поманила его к себе. Король снова лег в кровать. Через несколько минут он снова встал, и кисти его рук сильно дрожали. Энжебурж подумала, что так и должно быть брачной ночью. Вскоре она поняла, что происходит что-то странное.
Еще три раза он заключал в свои объятия супругу и поднимался с постели, ходил, сжимая кулаки. Наконец королю пришла в голову мысль, от которой он побледнел:
— Я околдован! Меня околдовали!
И, все так же дрожа, он лег с Энжебурж.
Юная королева проснулась утром такой же невинной, какой заснула накануне…
Придворные, подняв молодоженов, проводили к собору, где должна была состояться коронация.
Супруги стояли перед алтарем бледные, а любопытные, заполнившие храм, были удивлены странной неподвижностью их взглядов и печальным видом. Церемония началась.
Архиепископ Реймса в сопровождении двенадцати епископов сначала подтвердил коронацию короля. Потом, повернувшись к Энжебурж, он приступил к обряду ее коронации. В момент миропомазания королевы прелат развязал ей тунику и начертил маслом миро на ее груди крест.
Слабый крик заставил архиепископа обернуться и замереть от ужаса, король был во власти нервного припадка. Дрожащий, с выпученными глазами, Филипп Август тряс кистями рук, так как будто отгонял от себя призраков.
Несколько священников подошли к королю, чтобы загородить его от людских глаз. Коронование королевы было прервано.
Ничего не заметивший народ радостно рассыпался по городу, а Филипп Август признался архиепископу в том, что он почувствовал внезапно отвращение к Энжебурж, перешедшее в припадок.
— Эта женщина околдована, — говорил он, — она сделала из меня импотента. Ее нужно отправить обратно в Данию.
Прелат попытался ему объяснить, что причиной его срыва могло послужить слишком большое желание или слишком большая усталость.
— Я хочу, чтобы она уехала, — сказал король. Датчане, сопровождавшие Энжебурж, были предупреждены о намерениях короля и, объявив, что их миссия закончена, быстро покинули монастырь.
Филипп в приступе ярости отправил королеву в монастырь.
В монастыре Филипп навестил ее месяцем позже по совету своего дяди, архиепископа Реймса, попытавшись еще раз исправить ситуацию.
— Отправляйтесь к ней — и постарайтесь стать мужем. Если вам это удастся, вы вновь обретете душевный покой. Если вам это не удастся, вы все же сделаете нужный шаг, и церковь примет это в расчет в случае расторжения брака.
И с улыбкой добавил:
— Сын мой, считайте, что вся Франция смотрит на вас.
Филипп Август прекрасно знал, что весь народ знал о его брачной ночи, и мысль о том, что вся Франция смотрит на него, не добавляла ему уверенности в своих силах. Скорее наоборот. Тем не менее Филипп Август посчитал, что дядя прав, правильно посоветовав попытать счастье в последний раз.
