Теперь Вьюшинков был убежден, что что-то случилось. Он обратился к Брусскому:
— Немедленно организуйте поиски брата Джеймса. Задействуйте всех свободных от дежурства людей. Его необходимо найти как можно быстрее.
— Есть, — ответил лейтенант Брусский, отдал честь и поспешно вышел из комнаты.
Вьюшинков опять переключил свое внимание на девушку.
— Что тебе известно об этой машине, которая вечером вылетела из бухты?
— Ничего, — ответила она и добавила: — Господин.
— Отвечай правду.
— Я так и делаю. Я никогда раньше ее не видела и не знаю, что это такое.
— Значит, это было простое совпадение, что ты оказалась на берегу именно в момент взлета аппарата?
— Да, я так думаю.
— Лейтенанту Брусскому ты заявила, что собиралась провести починку морской стены. Одна, ночью… при помощи вот этого. — Он взял в руки устройство.
— Да.
— Чрезвычайно неправдоподобное объяснение, даже если учесть, что оно придумывалось на ходу. Чем ты действительно собиралась там заниматься?
Она уставилась в пол и не отвечала. Он с силой ударил кулаком по столу.
— Хватит с меня вранья! Отвечай правду!
Она вздрогнула, но с вызовом проговорила:
— А я и говорю правду.
Он вздохнул. Теперь ему придется прибегнуть к насилию, чтобы вытянуть из нее информацию. Ему не хотелось так поступать, особенно с женщиной, но у него не было выбора. Он должен выяснить, что это был за летательный аппарат. В противном случае вся операция, им возглавляемая, оказывалась под угрозой. Он должен был узнать правду, неважно какой ценой.
Мило был в ярости от своей беспомощности. Он лежал и не мог шевельнуться, ничего не видел и не мог произнести ни звука. Он уже оставил попытки выбраться из своих пут — это было невозможно. И особенно его бесило, что совсем рядом карагандинские солдаты расспрашивали этого француза о брате Джеймсе. Они искали его, стояли точно у его кровати, но найти не могли. Кретины! О да, конечно, один из них приподнял одеяло с его забинтованного лица, посмотрел, а потом набросил одеяло обратно. Кретин!
Он все еще не мог поверить в то, что она сказала ему о смерти «исходного» Мило. И он так и не услышал, что именно с ним произошло — эта сучонка огрела его стулом до того, как Дорвин договорила. А потом сама Дорвин ударила его, и гораздо успешнее, чем Эйла. После этого он ничего не помнил, черт бы ее побрал. Следующая их встреча должна будет кончиться совсем по-другому.
Дьявол. В довершение ко всему ему отчаянно хотелось помочиться.
Капитан Вьюшинков устало посмотрел на Эйлу Хэддон. Она была в полубессознательном состоянии и не падала со своего стула только потому, что один из солдат крепко держал ее. Ее лицо, руки и ноги были покрыты следами ударов и ссадинами, так что казалось, что на ней не осталось живого места. Используя в качестве дубинок черенки от пары метел, найденных в доме, два его подручных три раза жестоко избивали девушку. Он с отвращением наблюдал, как они наносили удары по скорчившейся на полу и старающейся прикрыть голову руками девушке. Он с таким же отвращением чувствовал возбуждение, растущее в нем от ее криков. Но, к счастью, это грязное занятие должно было скоро прекратиться. Во время третьего «сеанса» побоев девушка сломалась и стала выкрикивать имя — Джен Дорвин. Оно ничего не говорило ему, но это уже было кое-что. Теперь он ждал, когда она придет в себя, чтобы вытянуть из нее остальное.
— Эйла! Очнись! Говори! — приказал он.
Она вздрогнула. Ее глаза открылись, и она попыталась собраться с силами.
— Я… хочу… пить… воды… — прошептала она разбитыми губами.
— Ты получишь воду, когда скажешь то, что я хочу знать. Кто такая Джен Дорвин?
— Небесная Леди… она пришла в больницу… сегодня вечером. Ее привел… брат Джеймс… Мило…
— Мило? Кто такой Мило?
— Мило это брат Джеймс… это его настоящее имя, он… так сказал.
— Его настоящее имя? — переспросил Вьюшинков, предчувствуя недоброе. — А где он нашел эту женщину, Джен Дорвин?
— Я не знаю. Но я думаю, что они… старые друзья. Они знакомы… уже очень давно.
Что? Как это может быть? Это невозможно. Брат Джеймс — Мило — прилетел с Бельведера. Или нет? Вьюшинков и раньше отметил, что брат Джеймс не был похож ни на одного бельведерианца, которых ему приходилось видеть.
— Объясни мне, кто она такая, эта Джен Дорвин? — потребовал он.
— Очень могущественная… женщина. Она Небесная Леди… самый могущественный человек… Вселенной. Управляет… большим флотом Небесных Властелинов… огромной армией…
Вьюшинков с тревогой посмотрел на избитую девушку. А потом закричал:
— Где она? Где они базируются? Где мне ее найти?
На этот раз девушка не ответила. Вьюшинков сделал знак одному из держащих ее солдат, и тот отпустил ее. Она медленно сползла со стула.
— Мертва? — спросил Вьюшинков.
Солдат присел около нее и положил руку на шею.
— Нет.
В этот момент вошел лейтенант Брусский.
— Капитан, брата Джеймса нигде нет.
Еще одна плохая новость. Действительно ли брат Джеймс — Мило — заодно с этой Джен Дорвин? Может быть, они вместе улетели на этом аппарате? Это казалось наиболее правдоподобным вариантом. Этот человек оказался предателем. Он планировал заговор против Вьюшинкова. Одному Богу известно, что они вместе с этой женщиной собирались делать теперь. Он вскочил со своего стула.
— Я возвращаюсь на корабль. Из соображений безопасности.
— Джен? Джен?
— Что? — встревоженно спросила она. Ей снился самый прекрасный сон в ее жизни, и со стороны Фебы было просто нечестно прерывать его.
— Я не отниму у тебя много времени. Мне нужно с тобой поговорить.
— Поговорить? — теперь Джен была слегка удивлена. Все, что она видела — это только мягкий голубой свет. И ей казалось, будто она плавает или летает; своего тела она совсем не чувствовала. — Феба, где я?
— В одном безопасном месте. Расслабься.
А Джен и была расслаблена. Полностью. Ей еще никогда не было так хорошо и спокойно.
— Послушай, — сказала Феба, — ты должна сейчас мне рассказать, что ты видела и что случилось в городе во время твоего сегодняшнего визита. Ты должна вспомнить все до того момента, как ты вошла в воду, собираясь плыть к Той. Понятно?
— Да, Феба.
— Тогда начинай.
И Джен пережила еще раз все события, которые приключились с ней в Пальмире. Но как только она дошла до того момента, когда она спустилась к воде, она неожиданно опять оказалась в этом голубом свете.
