– Вы пациент, сэр?
– Нет.
– Тогда, пожалуйста, встаньте с постели.
– Но ведь ее уже убрали, – заметил Тоцци.
– Таковы больничные правила, сэр. Только пациенты имеют право находиться на постели. Наше страхование не распространяется на посетителей, если они ненароком свалятся с койки. Пожалуйста, пересядьте на стул. – Когда Тоцци поднялся, она повернулась к нему спиной и завлекаюше улыбнулась Гиббонсу накрашенным ртом. Пятьдесят медсестер работают на этом этаже, некоторые из них – просто обалденные. Гиббонс никак не мог взять в толк, почему именно страшилища привязываются к нему.
– Мистер Гиббонс, вы принимали таблетки после обеда?
– Принимал. – Пришлось три раза дернуть за ручку, спуская чертовы пилюли в унитаз.
– Хорошо. Вот это возьмете с собой. – Она протянула ему коричневую пластмассовую бутылочку. Дурь болеутоляющая.
– А где доктор? Я думал, что он придет меня проводить.
– Доктора Липскомба вызвали к больному, но вы не волнуйтесь. Он уже оформил все бумаги на выписку. – Широкая улыбка на ярко-красных губах витала над ним, как птеродактиль, расправивший крылья.
Он улыбнулся в ответ, показав все зубы.
– Вы можете принимать болеутоляющее всякий раз, когда почувствуете себя неважно, однако старайтесь не принимать больше четырех таблеток в день и с интервалом не менее четырех часов. Хорошо?
– Да.
– И еще: вам нельзя водить машину, пока вы принимаете это лекарство. Или работать с тяжелыми механизмами:
– Да. – Револьвер весит всего два фунта.
– Теперь давайте-ка поглядим. – Она пролистнула страницы своего блокнота. – Вся информация по вашей страховке у Биллинга. Хорошо. Так что вы должны расписаться здесь... и здесь, и теперь все в порядке.
Гиббонс принял шариковую ручку из ее толстых, с ярко-красными ногтями пальцев, нацарапал свою фамилию рядом с двумя птичками и вернул блокнот.
– Хорошо. Теперь я должна сказать вам следующее: вы должны отдыхать. Лежите как можно больше, не волнуйтесь и надевайте этот воротник всякий раз, когда встаете или садитесь. Лучше всего вам оставаться в постели, удобно опираясь на подушки. Старайтесь по возможности щадить вашу бедную шею. Мы бы не хотели, чтобы вы опять попали сюда. – Она расплывалась, как подтаявшее мороженое. – Сейчас придет санитар и проводит вас. А теперь прощайте. – Она повертела пальцами, как Оливер Харди, и выплыла из палаты.
– Санитар? Это еще зачем?
– Чтобы свезти тебя с лестницы на кресле-каталке, – сказал Тоцци. – Это входит в страхование. Так они страхуются. Чтобы ты не упал и не сломал себе шею, пока находишься в здании.
– К черту. Ну-ка поднимайся, пошли. – Гиббонс начал выбираться из кресла.
– Ну, и... куда же мы пойдем? – Тоцци вроде бы и не собирался никуда идти.
– Домой. Куда же еще мне идти, к чертям собачьим?
– А... – Тоцци закивал неизвестно чему. – Ладно, я просто подумал...
– Что ты подумал?
– Ну, вчера вечером я говорил с Лоррейн, и она вроде бы надеялась, что ты поживешь у нее пару дней. Поправишься как следует. Я тебя могу подбросить. Время у меня есть.
– Поправиться, а? Так она сказала? Уйти в отставку – вот что она имела в виду.
– Нет, она не...
– Знаешь, вы достали меня, и ты и она. Сотрясение мозга и пара синяков на шее – и вот тебя уже списывают в расход. Всякий раз, как она приходит сюда, у нее такое лицо, такое... «ах-ты-мой-бедненький- старенький-песик». И все время намекает, что неплохо бы мне окончательно уйти в отставку. Теперь еще тебя перетянула на свою сторону. Знаешь, если ты тоже думаешь, что со мной все, черт с тобой, Тоцци.
– Эй, послушай, я же ни слова не сказал об отставке. Но я думаю, что ты для разнообразия должен прислушаться к Лоррейн. Она любит тебя, кретин. Беспокоится о тебе. Ну проведи ты с ней выходные. Доставь ей радость.
– С этой своей дерьмовой заботой она превращается в старую халду. Но если она думает, что может и из меня сделать старого хрыча, то пусть лучше подумает еще раз.
– Ну хорошо, ладно, она тебе плешь проела, но ведь она вся извелась из-за тебя. Она ведь знает, какой ты непрошибаемый. Знает, что не станешь себя щадить. Она просто хочет, чтобы ты поправился, вот и все.
– Я уже поправился, со мной все в порядке, и я выхожу на работу. С завтрашнего дня.
– Не дури. Отдохни несколько дней.
– Обсуждение закончено. Я не желаю больше об этом говорить. Дело закрыто. – Гиббонс нагнулся за чемоданом и снова почувствовал когти.
– Поставь на место. Я отнесу.
– Я сам.
– Мадонна, вот упрямая голова!
– Не надо драм, а? Пошли.
– Погоди минуту. Завтра суббота. Как это ты пойдешь на работу?
– Я же не идиот, Тоцци. Я знаю, что не смогу работать на всю катушку. Не надо торопить события.
– Так что же ты собираешься делать?
Гиббонс тяжело вздохнул.
– Собираюсь засесть в машине с биноклем и понаблюдать за домом Д'Урсо, вот что я собираюсь делать. Я надену воротничок, захвачу подушки – будет не хуже, чем дома на диване. Судя по тому, что ты мне рассказал, дело не терпит отлагательства, и кто-то должен хотя бы попытаться установить наблюдение за домом парня, у которого шестьдесят рабов заперто на фабрике. Ты не согласен?
– На все сто процентов. Думаю, мы должны установить слежку за домом Д'Урсо.
– Не мы, Тоцци. Я.
– Заезжай за мной в восемь. Я кофе куплю.
– Если ты хочешь найти что-нибудь для Иверса к следующей неделе, тебе лучше приподнять зад и хорошенько побегать. Я обойдусь и без твоей компании.
Тоцци ухмыльнулся.
– С чего же начинать беготню, как не с дома Д'Урсо? Посигналь, когда приедешь. Я сразу спущусь.
Гиббонс терпеть не мог, когда Тоцци сохранял невозмутимость. На самом деле не так-то уж и плохо завтра посидеть вдвоём, к тому же вряд ли он сможет целый день водить машину. Пусть Тоцци приходит. Если только будет молчать о Лоррейн.
– Я и еды какой-нибудь куплю, – добавил Тоцци. – Ты любишь медовые булочки, да?
Гиббонс отрешенно вздохнул.
– От тебя, Тоцци, у меня просто дырка в голове. Будь готов к семи. И я терпеть не могу медовых булочек. Купи рогаликов с корицей.
– Ладно.
– И помни, о чем мы договорились. Если к среде ты не раскапываешь ничего нового о работорговле, мы сообщаем Иверсу все так, как есть.
Тоцци прикрыл глаза и кивнул.
И тут низенький молодой человек в круглых очках в металлической оправе ворвался в палату, толкая перед собой каталку.
