Ричи: потому что тот никогда его не разочаровывал. Пока это дерьмо не сдал его прокурору; в том-то и дело. Но до той самой поры отец считал его сущим сокровищем. Да Господи, он же знал Ричи с тех пор, как тот был еще ребенком.
– Правда?
Она смахнула прядь волос с лица. Тоцци предпочитал бы, чтобы она ее оставила.
– Ричи – наполовину кубинец. Ты не знал об этом? Его отец работал в казино, принадлежавшем моему отцу в Гаване, пока Кастро не захватил там власть. В правление Батисты.
– Нет, я этого не знал.
Тоцци не спускал с нее глаз, а она по-прежнему бездумно смотрела в потолок и продолжала свой рассказ:
– Когда произошла революция, семья Ричи перебралась с Кубы в Америку. Они были в полном отчаянии, судя по всему, когда Манни – это отец Ричи – добился аудиенции у моего отца. Манни, на взгляд отца, всегда был хорошим парнем, поэтому он поставил его заведовать одним из своих баров в Кэмдене. Ничего особенного, конечно, но мой будущий свекор был ужасно горд тем, что работает на самого Жюля Коллесано. И ты ведь знаешь, как это водится у латиноамериканцев: «Я вам обязан по гроб жизни» и всякое такое. Кстати говоря, Ричи ведь изменил фамилию. Ты не знал об этом? На самом деле он не Варга, а Варгас. После смерти отца он отбросил конечное 'с', чтобы фамилия звучала на итальянский лад.
– Ни хрена себе!
Вот если в еще эти долбаные скрипки умолкли...
– Так или иначе, Манни ввел Ричи в дело, вечно заботясь о том, чтобы его сынок выказывал величайшее почтение моему могущественному отцу и его дружкам-мафиози. А отец мой падок на лесть: ему смотри в рот, так и хлебом можно не кормить. И когда Манни умер, он взял Ричи под крылышко, тем более что сына у него не было. Через какое-то время наш предстоящий брак стал считаться делом решенным.
– И сколько ты пробыла замужем?
– Я ведь тебе говорила, мы не разведены до сих пор. Наверно, я могла бы добиться развода сейчас, но, раз он все равно в бегах, это не имеет особого значения. А можешь себе представить, каких усилий будет стоить вытащить его в суд, когда его опекает Программа обеспечения безопасности свидетелей?
– А когда вы были женаты – я имею в виду по-настоящему, – ты не замечала каких-нибудь намеков на то, что он собирался сделать? На то, что он собирается вздрючить твоего отца?
Она повернулась к Тоцци и сильно стиснула в руке его член.
– С какой стати мы говорим о нем? Я не намерена тратить все утро на разговоры об этом подонке.
Тоцци, ухмыльнувшись, поднялся на одном локте. Вновь поцеловал ее – и сунув на этот раз язык ей в рот, – он исхитрился дотянуться и вырубить это чертово радио. Эту станцию. Крутя колесико, он нашел кое-что повеселее. И как только запел Дэвид Боуи, быстро прибавил звук и принялся подпевать.
Тоцци обхватил обеими руками ягодицы Джоанны, приник лицом к волосам и укусил ее за ухо. Дэвид Боуи – это то, что надо!
Он почувствовал, как она скользнула вниз и взяла его за яйца. Она начала вводить в себя его член, помогая себе встречным движением. Его удивило, что внутри у нее уже было влажно. И вдруг он вошел в нее полностью, а она прижималась к нему, впивалась в него, терлась об него своими бедрами.
– Привстань на колени, – прошептала она.
И, когда он привстал, обвила его спину руками и начала мягкими толчками подниматься навстречу ему, сладостно, медленно и все вновь и вновь. Она выдерживала определенный ритм, время от времени чуть меняя наклон и исходя мелкой дрожью при каждом толчке. Это сводило его с ума.
Он почувствовал, что вот-вот кончит, и постарался сдержать это в себе, чтобы кончить одновременно с нею.
– Не сдерживайся, – шепнула она, облизывая ему губы. – Давай.
Ее бедра мощно рванулись навстречу, и он перестал владеть собой. Это напоминало взлет на вершину холма на стремительном мотоцикле: холодок в желудке, когда оказываешься на самом верху, а затем утрата контроля, стремительный спуск, ощущение восхитительной невесомости. И когда все остальное позади, уже впадая в полузабытье, он осознал, что никогда еще не испытывал с женщиной ничего подобного. Ничего хотя бы отдаленно похожего.
Телефон зазвонил, когда Тоцци был в ванной, под душем. Джоанна сняла трубку в кухне.
– Алло?
– Что там у тебя происходит?
Она чуть помедлила и отхлебнула кофе из большой синей кружки.
– Он принимает душ. Через полчаса я его отсюда выпровожу.
Ей было слышно дыхание на другом конце провода. Она понимала, в каком он сейчас бешенстве.
– Думаю, он в меня влюбился, – ухмыльнувшись в трубку, сказала она. – Два раза ночью и третий сейчас, с утра.
– Надеюсь, у него СПИД.
Она рассмеялась. Она знала, что он чувствует себя по уши в дерьме, и это было ей по вкусу. Уж больно сильно развито у Ричи чувство собственника.
– Все устроено, – сказал он. – И дня не займет.
– Не беспокойся. Мы скоро будем.
Она повесила трубку, подхватила чашку и отправилась к зеркалу наводить красоту.
В начале одиннадцатого они стояли на стоянке возле ее дома, прощаясь друг с другом, как два подростка. Он стоял, прислонившись к крылу «Ниссана-300ZX» принадлежавшего его кузену, она в строгом темно-синем костюме наклонилась к нему, положив ему руки на плечи. На лицах у обоих блуждала ухмылка.
Это ни на что не похоже, подумал он.
– Что ж, мне, пожалуй, пора, – произнесла она с горловым смешком, а затем провела языком ему по губам.
– Ты это сегодня говоришь с семи утра.
– Да, это точно.
Тоцци бросил взгляд на пожилого господина, пялившегося на них со своего балкона. Судя по обиженному выражению его лица, этот господин думал, что он платит двести баксов за крошечную квартиру всего с двумя спальнями вовсе не для того, чтобы любострастная парочка на стоянке демонстрировала ему то, чего ему получать уже не удастся, если вообще когда-либо удавалось. Тоцци еще пришло в голову, что старый дурак, чего доброго, вызовет полицию, а подобное внимание к собственной персоне представлялось ему совершенно лишним.
– Ладно, – сказал он, – наверное, ты права. Пожалуй, лучше расстаться, пока твой сосед не вызвал полицию нравов.
Она и не подумала отвернуться от него, чтобы посмотреть на соседа, а просто прижалась к Тоцци и засосала его губы в свои, неистовствуя языком у него во рту. Рессоры его машины жалобно завизжали под тяжестью этого неимоверного поцелуя. Тоцци внезапно вспомнилось выражение «сосаться», которое он узнал в средней школе.
Когда они наконец оторвались друг от друга, Джоанна ласково провела рукой ему по щеке, поцеловала его еще раз, но уже по-сестрински, и сказала:
– А вот теперь пора.
Повернулась и пошла прочь.
– Эй! – крикнул он вдогонку. – Джоанна, когда мы... Мы ведь с тобой еще увидимся?
Она на мгновение остановилась и, повернувшись к нему, улыбнулась улыбкой великой скромницы.
– А это уж зависит от тебя, Призрак. Вы ведь знаете, где меня можно найти... мистер Томпсон.
