Майк Тоцци плеснул холодной водой себе в лицо, а потом уставился на себя в зеркало, висевшее в ванной. Майк долго смотрел на собственное отражение, дивясь тому, какого дьявола он тут делает. Ему настолько надоело притворяться и лгать, что он уже опасался, не начинает ли лгать себе самому. Он привык думать о себе как о человеке, поставившем перед собой ясную жизненную цель, но теперь он уже далеко не был в этом уверен. Возможно, его жизнь больше не имела никакого смысла.
– Эй, что ты там возишься? – окликнула она из-за двери. Алиса. Тоцци приходилось напоминать себе, что ее зовут Алисой, потому что это имя ей не шло. Смазливая девка из Южного Джерси, приехавшая сюда на профсоюзную конференцию, – так она сказала о себе. Смазливая девка с отличными ляжками, решившая слегка развлечься во время конференции. На конференции для того и едут, сказала она. Наверняка имеет постоянного дружка у себя в Джерси. Но если она и впрямь такая славная, чего ради она забралась к нему в постель?
– Ты там не заснул, Майк?
– Нет!
Он вытер лицо полотенцем и, прежде чем открыть дверь, заставил себя улыбнуться.
Алиса валялась на постели. На ней ничего не было, кроме темно-синего лифчика с блестящей тесемкой. Ее темные волосы были коротко и модно подстрижены. Майк дал бы ей года двадцать три – двадцать четыре. Она выглядела соблазнительно, как натурщица из какого-нибудь горяченького журнала. Тип девицы, с которой хочется разок – и только разок – переспать. Тоцци, вздохнув, поглядел в окно. Через дорогу, в спортивном комплексе «Мидоулэндс», автотрек был освещен сильными прожекторами. В этом свете Майку удалось разглядеть даже парочку пешеходов.
Он сел на постель возле нее, поглядел в волнующе темные глаза, поцеловал ее, провел рукой по шелковистой коже на бедрах. Алиса захихикала. Она выглядела сейчас еще моложе, чем была на самом деле. Тоцци хотелось сейчас избавиться от неприятного чувства, будто он совершает что-то неправильное. Ему хотелось перестать думать о чем бы то ни было и просто получить удовольствие.
Она потерла рукой его голую спину, дойдя до поясного ремня.
– Скажи-ка мне честно. Ты ведь не торгуешь домашней утварью? – спросила она, расстегивая ему ремень.
– Что ты хочешь сказать?
– Ну, ты не выглядишь торговцем. Да и какой торговец явится в джинсах на серьезную конференцию?
– Я ведь сказал тебе. Почему ты мне не веришь?
Она с хитроватым видом ухмыльнулась.
– А кто такой Винни Кламс?
Тоцци уставился на нее в полутьме, но Алиса выдержала его взгляд.
– Выкладывай, – поддразнила она. – Ты ведь не торговец. Ты полицейский, или страховой агент, или что-нибудь в этом роде. Правда?
Тоцци промолчал. Но сердце у него в груди бешено заколотилось.
В конце концов, ей бросилось в глаза, что он чем-то страшно взволнован.
– Да брось, Майк, не принимай близко к сердцу. Я тут у тебя случайно наткнулась на этот клочок бумаги. Поглядела на снимок, прочла имя. И подумала, что все это странно.
Тоцци сел и потянулся к ночному столику. Взял сложенный листок бумаги. Развернул его и тупо уставился на фотографию толстяка в левом углу. Это была копия первого листа из досье ФБР на Винни Клементи.
– А почему это тебя так заинтересовало?
Мускулы его шеи напряглись.
– Я ведь тебе уже сказала, Майк. Я случайно наткнулась на это. Я за тобой не шпионю.
Алиса тоже хотела было сесть. Она выглядела испуганной. Или пойманной с поличным, подумал он.
– А почему это ты решила, будто я полицейский?
Он вжал ее обратно в постель. Затем запустил руку под кровать.
– Или это ты тоже случайно нашла?
Увидев у него в руке револьвер, она широко раскрыла глаза от ужаса.
– Ну же! Отвечай!
Сквозь зубы пробормотав это, он приставил дуло револьвера к ее щеке. Другой рукой он принялся выкручивать ей сосок.
– Отвечай же!
Лицо Алисы исказилось, губы поехали в разные стороны. Она принялась тихонько скулить:
– Нет! Не надо...
– Убирайся! – закричал он, соскакивая с кровати. – Убирайся! – повторил он, но Алиса была парализована ужасом.
Он стащил ее за руку с кровати, сгреб в охапку валявшуюся на кресле одежду и швырнул ей.
– Убирайся отсюда к чертовой матери!
Она неподвижно стояла посреди комнаты, прижав к груди не надетое еще платье. Ему удалось встряхнуть ее, прежде чем она вновь начала плакать.
Он поднял с пола ее туфли, схватил ее за руку и потащил к двери.
– Убирайся, – произнес он еще раз, вытолкнул ее в холл и захлопнул автоматически защелкивающуюся дверь.
Пройдя в глубь комнаты, он с размаху швырнул свой 38-й калибр на подушку, грохнулся в кресло и стиснул виски широко расставленными пальцами.
Что со мной происходит? Нормальная девица. Что же все-таки со мной происходит?
Внезапно он резко вскочил на ноги и прошел в ванную за рубашкой. Ему необходимо было смыться, отсюда, прежде чем она вызовет полицию.
Скоро все это кончится, утешал он себя, застегивая рубашку. Еще раз, и другой, и дело будет в шляпе.
Глава 2
Вынырнув из тьмы Линкольн-туннеля, Винни Кламс покосился на автобус, едущий в соседнем ряду. Тот был битком набит обладателями сезонных билетов, возвращающимися домой, в Джерси, из бесчисленных контор Манхэттена. Он опустил боковое стекло и поддал газу, стремясь держаться вровень с автобусом. Ему захотелось разглядеть лицо блондинки, которую он высмотрел в автобусе, проезжая по туннелю. Ее волнующие пышные волосы вызвали у него эрекцию, отчего чуть не лопнули и без того с трудом натягивающиеся на него шерстяные брюки шестидесятого размера.
Он развалился на роскошном, обтянутом перламутрового цвета кожей сиденье своего «линкольна» и нажал на гудок, чтобы привлечь к себе ее внимание.
– Эй, крошка! – заорал он из окна. – Как насчет хорошей салями?
Гудок заставил пассажиров автобуса уставиться на Винни. Наряду с прочими обернулась к нему и блондинка. Она напомнила молодую Джоан Риверс: лисье личико, причем изрядно размалеванное. Что ж, неплохо, бывали у него и погаже.
Как и остальные пассажиры автобуса, блондинка скосила глаза, чтобы рассмотреть за затемненными стеклами черного «линкольна» физиономию его владельца. Автомобиль и автобус по- прежнему мчались ноздря в ноздрю.
Винни Кламс хмыкнул и рассмеялся, довольный тем, что блондинка заставила его член встать. Он помахал ей рукой на прощанье и склонился к рулю. Ему предстояли важные дела.
Гудок «линкольна» прозвучал в поздний послеполуденный час на развилке шоссе номер 3. Винни пребывал в превосходном настроении, потому что чувствовал себя отрезанным от внешнего мира. Там,
