Глава 26
В столовой у Кинни был полный бедлам. Его детки – самой старшей было четырнадцать, а самому младшему два с половиной – сидели друг напротив друга за обеденным столом, по трое с каждой стороны.
Миссис Кинни, маленькая женщина с грустными глазами и гладко зачесанными светлыми волосами, сидела в конце стола. Она втолковывала двум старшим мальчикам, что не намерена даже обсуждать идею о приобретении еще одного телевизора им в комнату. Четыре телевизора для одной семьи – это более чем достаточно, сказала она.
Старшая девочка на что-то дулась. Она только, того и ждала, чтобы кто-нибудь поинтересовался у неё, что случилось, и она могла бы ответить: «Не скажу!»
Младшие девочки, семи и восьми с половиной лет от роду, толкали друг друга под столом и злобно подхихикивали.
На другом конце стола восседал Билл Кинни. Он резал на мелкие кусочки ломоть ростбифа для малыша. Узел его галстука был ослаблен, рукава – засучены. Тутошний бардак ничуть не смущал его, а, напротив, скорее успокаивал. Здесь он ощущал себя великодушным господином, даже скорее властелином. Отцовство доставляло ему огромное удовольствие.
– Это тебе, Син, – сказал он малышу, пододвигая к нему тарелку. – И пожалуйста, изволь все съесть.
Тяжелая серебряная вилка на мгновение показалась в крошечном кулачке Сина, но он тут же оставил ее и потянулся к мясу руками.
Кинни улыбнулся.
– Папаша, – с подчеркнутой иронией обратилась к нему через весь стол супруга, – не соизволишь ли ты объяснить своим деткам, почему мы не можем позволить себе еще один телевизор?
Кинни поднял брови и подергал себя за мочку уха. Потом посмотрел на сыновей.
– Еще один телевизор, вот как? – Он торжественно кивнул. – Стоит подумать.
И позволил себе улыбнуться.
Сыновья буквально растаяли от восторга.
Миссис Кинни не без осуждения посмотрела на мужа и вздохнула. Он позволял детям брать верх во всем.
Потянувшись за бобами, он подмигнул ей. И как раз тут зазвонил телефон.
Старшая, не говоря ни слова, поднялась с места и, все столь же мрачная, отправилась на кухню, чтобы взять трубку. Шла она, выпрямив спину и потупившись, как монашка. Кинни знал, что таким образом девочка кого-то, чаще всего свою мать, наказывает.
Через пару секунд она вернулась в столовую и села на свое место. И только после этого произнесла:
– Папа, это тебя.
– А кто, солнышко?
– Миссис Дэвис, – пробурчала она.
– Ты сказала – миссис Дэвис или мистер Дэвис?
– Миссис.
Кинни в недоумении переглянулся с женой.
– Что бы это значило? – вполголоса произнес он.
Он встал из-за стола, и миссис Кинни проводила его взглядом. Дэвисы им время от времени позванивали, и она знала, что это как-то связано со службой Билла. Она давным-давно научилась не задавать ему лишних вопросов. А после шестнадцати лет замужества это ее уже не интересовало.
На кухне дожидалась снятая трубка красного настенного телефона. Кинни взял ее и потянул шнур к кухонному столу, за которым в семье завтракали. Он выглянул в окно, выходящее на задний двор. Двор был усеян игрушками, мячами, велосипедами. Газон уже пора было подстригать.
– Алло? – сказал он.
– Привет! Как дела?
Это была Джоанна Варга.
– Все в порядке. Что-нибудь стряслось?
– Твой дружок Гиббонс и его напарник Тоцци нанесли визит нашему другу из Ист-Страудсбурга в Пенсильвании.
Кинни почувствовал, как у него защемило в груди.
– Когда?
– Нынешней ночью.
– И что произошло?
– Ну, они не нашли того, кого искали, вот что произошло. Но и обвести себя вокруг пальца не дали. И это, конечно, крайне огорчительно.
Кинни начал задыхаться.
– Но как им удалось выяснить насчет Ист-Страудсбурга?
– Не знаю, да и наплевать на это. А не наплевать на то, что они уничтожили «крышу» Ричи. Ты должен был позаботиться о Гиббонсе. Чего ты медлишь?
– Я как раз прямо сейчас разрабатывал план. Но я и понятая не имел о том, сколько им уже известно. О Господи, это очень плохо.
– Еще не очень, но может стать и очень. Мне кажется, у этой парочки на уме нечто большее, чем поимка свидетеля, занявшегося преступным промыслом. Они наверняка имеют в виду совсем иное. В конце концов, Тоцци и впрямь нужно совершить что-то выдающееся, чтобы его простили и восстановили на службе в ФБР.
– Тоцци обвиняется в убийстве. В трех убийствах. Ему никакой подвиг не поможет.
– Так или иначе, они оба прилагают максимум усилий к тому, чтобы найти Ричи.
Манера вести разговор была у Джоанны такова, что, хотя каждое слово звучало иронически, за ним можно было ощутить и какую-то неясную угрозу.
Кинни вытащил из кармана свои шикарные часы и принялся нервически щелкать золотой крышкой.
– Ну и хорошо, – сказал он, – и что ты обо всем этом думаешь?
В разговоре возникла небольшая пауза. Кинни стали слышны призрачные голоса с параллельных линий.
– А что ты думаешь о том, что я думаю?
Кинни знал, что она думает. Гиббонс и Тоцци должны умереть. И как можно скорее.
– Тебе поможет Фини со своей командой.
Кинни представил себе этого говнюка и двух точно таких же панков у него на подхвате.
– Послушай, а почему бы не дать мне самому поглядеть, что я могу сделать, чтобы...
– Свяжись с Фини. Ему известны пожелания Ричи насчет того, как это следует сделать.
– А ты уверена, что мне не стоит сначала попробовать управиться в одиночку?
– Дело вышло из-под контроля. Ричи хочет, чтобы все прошло в соответствии с его пожеланиями, – сухо объяснила она. – Я думаю, тебе не стоит напоминать. Но все-таки. Если они начнут оказывать серьезное давления на Ричи, он сдаст тебя первого. Как самую мелкую карту в своей колоде.
Кинни посмотрел в окно на детские качели. И увидел, как на них взлетают три безглазые головы. У него упало сердце.
– Хорошо. Я свяжусь с Фини.
– Ладно. Чем скорей эти двое будут выведены из игры, тем лучше.
– Ты права.
Внезапный рев донесся из столовой, и сердце у Кинни оборвалось. Но тут же он услышал мальчишеский смех.
