Мирные действия

дело.

– То есть если он … если ты … – Хьюго принялся жевать губу. – Кэт… если тебе каким-то образом угрожают, или шантажируют, или происходит что-то странное, то ты не одинока. Я знаю, мы можем найти помощь. Ты, может, и оставила семью, но семья не оставила тебя.

Какая жалость.

– Ну, спасибо – вот как вы оцениваете мой характер, – сказала она ядовито. – И вы воображаете, что мой дядя, Лорд Аудитор Фортиц, не сможет меня защитить, если дойдет до чего-то подобного? И тетя Фортиц тоже?

Василий взволнованно проговорил: – Я не сомневаюсь, что ваши дядя с тетей очень добры – в конце концов, они же приютили вас с Никки, – но мне дали понять, что они оба – интеллектуалы несколько не от мира сего. Возможно, они не осознают опасности. Мой информатор сказал, что они вас вообще не охраняли. Позволяли вам ходить куда и когда хотите, совершенно этот процесс не контролируя, и общаться со всякого рода сомнительными личностями.

Эта не от мира сего женщина, тетя Фортиц, была одним из ведущих барраярских экспертов по всем чудовищный деталям политической истории Периода Изоляции, безупречно говорила и читала на четырех языках, мгновенно схватывала взглядом документы лучше, чем это умели делать аналитики СБ – среди которых сейчас были некоторые из ее бывших аспирантов, – и имела тридцатилетний опыт общения с молодежью и теми неприятностями, которые молодые люди ухитряются сами на себя навлекать. А что касается дяди Фортица… – Технический анализ неполадок не представляется мне областью деятельности не от мира сего. Особенно если он включает в себя экспертизу диверсий. – Она набрала в грудь воздуху, намереваясь продолжать эту тему.

Василий сжал губы. – Столица славится репутацией сомнительного общества. Слишком много богатых, властных мужчин – и их женщин, – которые весьма мало ограничивают себя в своих аппетитах и пороках. Маленькому мальчику опасно находиться под влиянием этого мира, особенно из-за… любовных связей его матери. – Катерина еще не успела произнести ничего вслух в ответ на такое заявление, как Василий добавил прерывающимся от ужаса голосом, – Я даже слышал – мне говорили – что здесь в Форбарр-Султане есть один высший фор-лорд, который сперва был женщиной, но пересадил свой мозг в мужское тело.

Катерина моргнула. – О, да. Должно быть, это вы про лорда Доно Форратьера? Я с ним знакома. Это была не пересадка мозга, – бр-р-р, какое чудовищное искажение фактов! – а просто совершенно обычная бетанская модификация тела.

Оба мужчины вытаращились на нее.

– Ты сталкивалась с этим созданием? – спросил Хьюго. – Где?

– М-м… в особняке Форкосиганов. На самом деле Доно производит впечатление очень интересного человека. И, думаю, он сделает много хорошего для Округа Форратьер, если Совет отдаст ему графство покойного брата. – Мгновение горьких размышлений, и она добавила: – Учитывая все обстоятельства, я очень надеюсь, что он его получит. И тогда Ришар со своими злословящими дружками сядет в лужу!

Хьюго, с возрастающей тревогой следящий за этим обменом репликами, вставил: – Должен согласиться с Василием – я и сам слегка обеспокоен твоим пребыванием здесь, в столице. Семья так хочет видеть тебя в безопасности, Кэт. Допускаю, ты уже не девочка. У тебя должен быть свой дом, оберегаемый надежным супругом, которому можно было бы доверить твое с Никки благополучие.

Ты можешь и получить желаемое…. Хотя… она противостояла вооруженным террористам – и выжила. И победила. Ее определение безопасности… больше не было столь узким.

– Человек твоего собственного класса, – убедительно продолжал Хьюго. – Кто-то для тебя подходящий.

Думаю, я такого нашла. А к нему прилагается дом, где я не ударяюсь о стенку всякий раз, когда потягиваюсь. Даже если я буду тянуться бесконечно. Она вздернула голову. – В самом деле, кого ты считаешь моим классом, Хьюго?

Казалось, он был в замешательстве. – Наш класс. Солидные, достойные, лояльные форы. А если говорить о женщинах – скромные, добропорядочные, стойкие…

Ее внезапно огнем охватило желание быть нескромной, непорядочной и прежде всего… не стойкой. А если точно – весьма восхитительно лежащей. Ей пришло на ум, что некоторая разница в росте может стать несущественной, когда ты – вы – лежите. – Думаешь, у меня должен быть дом?

– Да, конечно.

– А не целая планета?

Хьюго выглядел ошеломленным. – Что? Конечно, нет!

– Знаешь, Хьюго, я никогда этого раньше не понимала, но в твоем представлении недостает… размаха. – Майлз считал, что она должна иметь планету. Она помедлила, и ее губы медленно расплылись в улыбке. В конце концов, у его матери целая планета есть. «Все дело в привычке», предположила она. Нет смысла произносить это вслух; им не оценить этой шутки.

И как это ее старший брат, обожаемый и щедрый – хотя и слегка отдаленный из-за их разницы в возрасте – сделался таким ограниченным? Нет… Хьюго не изменился. Логический вывод из этого был для нее потрясением.

– Проклятье, Кэт! – произнес Хьюго, – я сперва думал, что эта часть письма – просто пустая болтовня, но этот лорд-мутант действительно каким-то странным образом задурил тебе голову.

– И если это правда, то у него есть пугающие союзники, – сказал Василий. – Письмо заявляло, что Форкосиган привлек самого Саймона Иллиана, чтобы загнать вас в свою ловушку. – Он скептически скривил губы. – По правде говоря, эта часть письма заставила меня задаться вопросом, не стал ли я жертвой розыгрыша.

– Я встречала Саймона, – призналась Катерина. – И нахожу его довольно… милым.

Это заявление было встречено потрясенным молчанием.

Она добавила чуть неловко, – Конечно, я понимаю, что он несколько расслабился после отставки из СБ по медицинским показаниям. Видно, что с его души упало тяжелое бремя. – С опозданием, но наконец-то все доказательства встали на место. – Минуточку… кто, вы говорите, прислал вам это месиво из слухов и лжи?

– Я получил эти сведения строго по секрету, – ответил Василий осторожно.

– Это был этот законченный идиот Алексей Формонкриф, да? А-а! – Ее озарило – словно неистовой вспышкой атомного взрыва. Но орать, ругаться и швыряться вещами бесполезно, и даже наоборот. Она стиснула подлокотники, чтобы мужчины не видели, как у нее трясутся руки. – Василий, Хьюго должен был сказать вам… я отвергла предложение Алексея выйти за него замуж. Кажется, он нашел способ отомстить за свое оскорбленное самолюбие. – Мерзкий кретин!

– Кэт, – медленно проговорил Хьюго, – я рассмотрел и такой вариант. Я согласен с тобой, что этот парень капельку, гм, идеалист, и если он тебе не нравится, то я и пытаться не стану обсуждать его сватовство – хотя мне он кажется совершенно не вызывающей возражений кандидатурой. Но его письмо я видел. И судя по нему, он весьма искреннее за тебя беспокоится. Немного хватил через край, да, но чего еще ожидать от влюбленного мужчины?

– Алексей Формонкриф не влюблен в меня. Он ничего не видит дальше своего форского носа и даже не знает, кто или что я такое. Если набить мое платье соломой и сверху надеть парик, он вряд ли заметит разницу. Он лишь проделывает шаги, запрограммированные в нем воспитанием. – Ну ладно – и основным биологическим инстинктом тоже, к тому же не он не один этим страдает, верно? Она допускала, что некая толика искреннего сексуального влечения у Алексея есть, но была уверена, что его объект