Мирные действия

Марсия изумленно покачала головой. – И где Форкосиганы находят таких людей?

Карин пожала плечами. – Думаю, он получают самые сливки Империи.

– Так поступают многие высшие форы, но у них нет Пима. Или Матушки Кости. Или…

– Я слышала, что Пима рекомендовал лично Саймон Иллиан, когда был главой СБ, – сказала Карин.

– О, понимаю. Ловко. Это все объясняет.

Рука Катерины непроизвольно потянулась к жакету, в кармане которого был спрятан этот приковывающий внимание бледно-желтый конверт. Но, к глубокому разочарованию Карин, она не стала его вынимать и распечатывать. Явно она не будет читать письмо на глазах у своих незваных гостей. Значит, пора уходить.

Карин поднялась на ноги. – Большое тебе спасибо, Катерина. Ты помогла мне больше, чем кто- либо… – продолжение фразы из моих родных ей удалось проглотить. Бессмысленно нарочно дразнить Марсию, раз уж она согласилась – пусть неохотно и не до конца – выступить на ее стороне и против родителей. – А про переделку жуков я говорила абсолютно серьезно. Позвони мне, как только что-нибудь сделаешь.

– Кое-что будет у меня уже завтра, обещаю, – Катерина проводила сестер до калитки и закрыла ее за ними.

В конце квартала их поджидал Пим, прислонившись к припаркованному у обочины бронированному лимузину.

– Она его прочитала ? – с беспокойством спросил он.

Карин пихнула Марсию.

– Ну не при нас же, Пим, – закатив глаза, произнесла Марсия.

– Ха. Проклятье, – Пим уставился на мозаичный фасад дома Лорда Аудитора Фортица, полускрытый за деревьями. – Я надеялся… Черт!

– Правда, как же дела у Майлза? – спросила Марсия, проследив его взгляд и вызывающе подняв подобродок.

Пим рассеянно поскреб затылок. – Ну, период тошнота и стенаний у него позади. Теперь он принялся бродить по дому, что-то бормоча себе под нос, пока его ничего от этого не отвлечет; я бы назвал это жаждой действия. То, как он взялся за проблемы с канализацией, было просто устрашающе. С моей точки зрения, понимаете?

Карин понимала. В конце концов, куда бы Майлз ни сбежал, Пим должен будет следовать за ним. Неудивительно, что весь обслуживающий персонал особняка Форкосиганов наблюдал за романом Майлза затаив дыхание. Она представила разговор на кухне «Бога ради, не мог бы кто-нибудь затащить этого паршивца в постель, пока мы все не свихнулись вместе с ним??» Ну, нет, большая часть людей Майлза пробыла под его чарами достаточно долго, и они, наверное, выразятся не столь грубо. Но держу пари, скоро может дойти и до этого.

Пим бросил свое тщетное наблюдение за домом госпожи Форсуассон и предложил сестрам подвезти их. Марсия, видимо предвидя, что в ближайшем будущем им предстоит выдержать перекрестный допрос со стороны родителей, вежливо отказалась за обеих. Пим уехал. Вслед за своим собственным шпиком Карин направилась в противоположную сторону.

* * *

Катерина медленно вернулась к садовому столику и снова села. Она достала из левого внутреннего кармана жакета конверт и повертела его в руках, внимательно разглядывая. Кремовая бумага была внушительно плотной и тяжелой. На откидном клапане с задней стороны конверта было тиснение с рисунком печати Форкосиганов, глубоко выдавленное в толстой бумаге. Не машинный оттиск – а тиснение, сделанное вречную. Сделанное его рукой. Самый высокий из всех форских стилей, более официальный, чем даже восковая печать: обмакнуть палец в чернила и мазнуть по тиснению, чтобы бурая краска заполнила углубления и выявила узор. Она поднесла конверт к носу, но если прикосновение к бумаге и сохранило его запах, то он был слишком слабым, чтобы почувствовать.

Она вздохнула, заранее чувствуя себя опустошенной, и аккуратно вскрыла конверт. Как и адрес, текст на лежащем внутри листе был написан от руки.

Дорогая госпожа Форсуассон, начиналось письмо, мне очень жаль.

Это – одиннадцатый вариант письма. И все они начинались с этих трех слов, даже та ужасная версия в стихах, так что, полагаю, это предложение в тексте останется.

Ее мысли внезапно перехватило – как перехватывает дыхание. Целое мгновение она могла думать лишь о том, кто же опустошает мусорную корзину Майлза и нельзя ли этого человека подкупить. Скорее всего, Пим – и, вероятно, нет. Встряхнув головой, она отогнала от себя эту картину и продолжила чтение.

Вы как-то попросили меня никогда не лгать Вам. Хорошо, пусть так. Я скажу Вам теперь всю правду, даже если это не самая лучшая или разумная вещь, и к тому же недостаточно для меня унизительная.

Я пытался похитить Вас, заманить в ловушку и взять в плен – потому что считал, что никогда не смогу этого заслужить и мне этого никогда не будет даровано. Вы – не корабль, который можно угнать, но я не мог думать ни о каком другом плане, кроме как прибегнуть к уловкам и застать вас врасплох. Хотя и не настолько врасплох, как это случилось за ужином. Революция началась преждевременно, поскольку идиот- заговорщик взорвал свой тайный склад с боеприпасами и каждый мог прочитать его намерения прямо на небе. Иногда такие несчастные случаи заканчиваются рождением новой нации, но гораздо чаще – ужасно, повешениями и казнями. И изгнанниками, которые скрываются в ночи. Я не могу сожалеть, что попросил Вас выйти за меня замуж – это было единственной правдой среди всех этих взрывов и разрушений – но мне чертовски не по себе от того, что я так скверно попросил Вас об этом.

Хотя я скрывал свои намерения от Вас, приличия требовали от меня по меньшей мере хранить мою тайну и от других людей, пока Вы не получите год передышки, год покоя, о котором просили. Но я испугался, что Вы предпочтете кого-то другого.

Ради бога, что он там навоображал – какого это другого она могла себе выбрать? Ей никто не нужен. О Формонкрифе и говорить не стоит. Байерли Форратьер даже не притворялся, что его намерения серьезны. Энрике Боргос? Б-р-р… Майор Замори – ну, в общем, Замори казался вполне славным. Но скучным.

Интересно, когда это критерий «не скучный» стал для нее главным при выборе супруга? Может быть, где-то минут через десять после того, как она впервые увидела Майлза Форкосигана? Черт бы его побрал, он поломал все ее вкусы. И убеждения. И… и…

Она продолжила читать дальше.

Так что я воспользовался садом как хитростью, позволяющей мне подобраться к Вам поближе. Я преднамеренно и сознательно облек свою ловушку в форму Вашего самого сокровенного желания. Об этом я более чем сожалею. Я стыжусь.

Вы заслужили любую возможность расти. Я хотел бы притвориться, будто не видел, что злоупотребляю своим положением, когда именно я дал Вам такую возможность, но это было бы еще одной ложью. Но я сходил с ума, наблюдая, как Вы ограничивались крошечными шагами, когда Вы могли обгонять время. Ведь звездный час в жизни каждого обычно бывает столь краток.

Я люблю Вас. Но я страстно желал прежде и жажду теперь намного большего, чем ваше тело. Я