мне показалось, печально и многозначительно.
А молодого Глеба я еще раз услышал, наверное, в 1996-м…
Валентин Горшков вел тогда на радио цикл «Исповедь шестидесятых» и пригласил в одну из передач поэта Бориса Тайгина или, точнее, Бориса Ивановича Павлинова, по ряду причин избравшего для себя в свое время псевдоним Тайгин. Это было далекое время зари «Самиздата». «Издательство» Тайгина именовалось «Бе-Та». Специализировалось оно, в основном, на выпуске в свет Божий непечатаемых или печатаемых весьма редко, больше пишущих в стол поэтов 50-60-х годов. Это были отстуканные на машинке и сброшюрованные маленькие книжицы, некоторые из них попадали и мне в руки; но с Тайгиным, хотя и был он василеостровцем, да и остается им по сию пору, я тогда лично знаком не был. Познакомились мы много позже… И много позже я по-настоящему оценил подвижническую роль этого человека, этого бессребренника, вызволявшего из глухого безвременья невостребованное, отринутое властями, откровение поэтических душ.
А кроме «Самиздата» была у Бориса Ивановича еще одна замечательная причуда: записывать на плохонький свой магнитофон безвестных в то время, да и не только безвестных поэтов. Так сказать, для истории… Вот с этими, сделанными тридцать с лишним лет назад магнитофонными записями, и пришел Тайгин к нам на радио. На иссохших пленках были Саша Морев, Костя Кузьминский; был Николай Рубцов и что, конечно же, потрясло меня особенно – был Глеб.
По-моему, он читал свою знаменитую «Квартиру номер шесть». Но я слабо следил за тем, что читалось. Я вслушивался в голос молодого Глеба, в его знакомую модуляцию, в своеобразную интонационную оркестровку стиха. И вся эта далекая, давно прожитая жизнь, возникла перед глазами… Ожили запахи и звуки. Прошли чередой лица некогда юных моих друзей… И защемило сердце. И проплыл перед глазами родной Васильевский…
От «Дома Академиков» до Андреевского собора
Прогулка девятая
Она начинается, у знаменитого «Дома Академиков» и приведет читателя к Андреевскому собору. На этом коротеньком маршруте вы сможете узнать о некоторых архитектурных особенностях одного из старейших в городе рынков: полюбопытствовать, насколько погрузилось в питерскую землю подворье Александро-Невской Лавры, заглянуть в аптеку Пеля и в бывшее Андреевское училище, где преподавал великий «бес» Сергей Нечаев, а также обнаружить, что участок, по которому мы прогуливаемся, чем-то схож с Бермудским треугольником.
Там, где Шестая и Седьмая линии приближаются к пересечению с Большим проспектом и на самом перекрестке по сию пору сохранился удивительный, заповедный уголок Петербурга, где жилые дома, общественные и культовые здания остались, благодаря реставраторам, почти такими, какими были они в XVIII веке. Причем некоторые из домов этих, судя по фасадам, относятся к первой половине века. Более того, тоже самое можно было бы утверждать и о многих соседних с ними зданиях. Стоит сбить с их стен толстенные слои штукатурки, открыть кирпичную кладку, оонажить подвальные перекрытия, и перед нами вдруг явится миру творение времен Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, а то и Петра Великого. Но нет пока на это ни средств, ни времени, ни сил…
Дом, от которого начнем мы это маленькое путешествие – дом №2 по Седьмой линии – тоже, в принципе, выходец из ХVIII века. В духе классицизма он был перестроен лишь в 1808 году, предположительно по проекту Андриана Захарова. Дом этот знаком каждому василеостровцу, да и петербуржцу. И я не буду тратить времени на описание его внешности. Это так называемый «Дом Академиков». Здесь жили в разное время, буквально до середины нынешнего века, знаменитые ученые. Их список огромен. Вряд ли где в мире есть еще один такой трехэтажный дом, на фасаде которого были бы размещены 29 памятных досок, посвященных его жильцам. Под одной крышей здесь обитали выдающийся математик и выдающийся ботаник, физик и зоолог, механик и лингвист, литературовед и палеонтолог. Вот только несколько имен знаменитостей. Это академики Остроградский, Чебышев, Ферсман, Карпинский, Вернадский, Якоби, Петров, Марр.
Есть здесь и доска, напоминающая о том, что с 1833 года по 1855 год в этом доме квартировал академик Анреас Иоганн Шегрен, выдающийся исследователь истории языка и культуры Финляндии и финно-угорских народов. Доска эта тоже выдающаяся. Она несколько превосходит размерами своих выполненных на один манер соседок и, видимо, установлена здесь недавно не без помощи благодарных Шегрену финнов.
Особо увековечена и жизнь в этом доме академика Ивана Петровича Павлова. В его квартире открыт мемориальный музей.
Кстати, по-моему, именно на стене этого здания, как и на здании, что на углу Первой линии и нечетной стороны Большого проспекта, находится памятная доска с указанием уровня воды в наводнение 1924 года. Поднимающаяся в Неве вода всегда в первую очередь обрушивалась на Васильевский. Именно здесь стоял когда-то смытый наводнением 1824 года домик Параши из «Медного всадника». Кроме того существуют десятки конкретных воспоминаний о том, в какую катастрофу повергло тогда Васильевский это стихийное бедствие.
Я был свидетелем ноябрьского наводнения 1955 года. В XX веке оно было одним из самых заметных после катастрофического в 1924-м. На филфаке, где я тогда учился, вода затопила гардероб в подвальном этаже; вода подступала почти к самому Соловьевскому саду; чуть западнее, вырвавшись из Невы, она потоками текла по Шестой и Седьмой линиям. Жутковатое, скажу я вам, это было зрелище!..
Но вернемся к домам на Шестой и Седьмой. Дом № 1 по Шестой линии был перестроен в XIX веке. Чем-то особым он не прославился.
Как, впрочем, и дома№3 и №5 по Шестой линии. Все это перестройки ХIХ-го века. Правда, дом №5 на углу Шестой и Академического переулка, пятиэтажный красавец с опоясывающим его изящным декором, наверняка обратит ваше внимание. Он появился здесь в 1902 году. Строили его по проекту Алексея Воробьева, архитектора, который был автором проекта еще одного дома, рядом, на Днепровском переулке (д. № 16). Здесь в 30-х годах XIX века жил американский посол Д. Бьюкенен, писавший о том, что он «занял очень хороший дом на берегу Невы с прекрасным видом на эту величественную реку и корабли, входящие в этот изумительный город…». Вообще, об этих крошечных переулках вокруг Андреевского рынка – Бугском, Академическом, Днепровском, Волжском – следовало бы рассказать особо, и я посвящу им как-нибудь серию «Прогулок по Петербургу».
А теперь – о доме №7 по Шестой. Он вошел в историю острова своим расположенным во втором этаже трактиром «Золотой якорь». Трактир этот был любим многими, жившими на Васильевском художниками, студентами и преподавателями Академии художеств. Здесь всегда проходили торжества по случаю выпускного акта в Академии.
Знаменит трактир был и своей бильярдной, где царствовал Павел Петрович Чистяков – учитель Репина, Васнецова, Поленова, Серова и Врубеля.
В годы НЭПа под рестораном в полуподвал забилась пивнушка, которую василеостровцы почему-то называли «Поддувалом».
Недалеко от «Золотого якоря», в доме №22, на углу Большого проспекта, как вспоминает Вадим Шефнер, «…был ресторанчик „Олень“. Это о нем пели:
