Пиранья. Алмазный спецназ

Мазур усмехнулся:

— Правду говорят, что у вас постоянно клинок в трости?

Мванги улыбнулся в ответ — мимолетно, едва ли не мечтательно — нажал большим пальцем невидимую кнопочку, сделал резкое движение, и в руках у него в самом деле оказался сверкающий трехгранный клинок приличной длины.

— Увы, увы, — сказал спикер, возвращая клинок на место. — Порой в Африке, находясь в гуще политической жизни, без подобных безделушек не обойтись... Вы здесь устроили что-то вроде обыска?

— На всякий случай, — сказал Мазур, — мало ли что может отыскаться...

— Понятно. Можно взглянуть? — Мванги прошел в двери в глубине кабинета и непринужденно ее распахнул: — Это и есть та самая система наблюдения за всем практически поселком?

Мазур кивнул, не выразив особенного удивления — старикан не занимал никаких постов, кроме спикерского, но личная разведка, как известно людям понимающим, у него поставлена прекрасно. Все-таки живая легенда, и опыт выживания богатейший... Кто-то уже втихомолку поделился свежими новостями, ага...

— Как ее не обнаружили до сих пор? Президент, приезжая сюда, принимал все меры безопасности, в том числе и против подслушивания...

— Такая уж система, — сказал Мазур, — встроена в схему электропитания, как бы паразитирует на ней, а потому современными средствами не засекается. Очень уж они современные, на более изощренные «жучки» рассчитаны... Вас интересуют детали?

— Да нет, зачем... — старик уселся в кресло, бережно прислонив трость к подлокотнику, присмотрелся к экранам и рядам кнопок. — Как это все включается?

Мазур мысленно пожал плечами — в конце концов, перед ним был глава высшей законодательной власти...

— Поверните вот этот синий тумблер, — сказал он. — Потом нажмите клавишу, вон ту, рифленую, красную, с «дабл ю». Теперь можно нажимать кнопки с номерами. «Единица» — это президентский...

Старик без малейших колебаний нажал «единичку». Вспыхнул экран. Президент развалился в том же мягчайшем кресле, но беседовал уже не с лощеным штатским, а с военным — полковничьи львы на погонах, синий берет... это не армия, точно. То ли военная жандармерия, то ли полиция — Мазур в нынешних знаках различия плохо разбирался, за двадцать лет многое переменилось.

Разговор снова шел на каком-то местном языке — и Мозес Мванги подался вперед, прямо-таки впившись взглядом в экран, ловя каждое слово. Судя по тому, как застыло его лицо, речь шла не о новинках киноэкрана и не о достоинствах балерин из Государственного театра — старик, как Олеся давеча, словно бы поверх вороненого винтовочного ствола смотрел...

Мазур деликатно стоял у него за спиной, сохраняя каменную неподвижность. Это продолжалось долго, в конце концов Мванги резко, раздраженно ударил ладонью по выключателю, словно таракана давил. Какое-то время сидел, уставясь в погасший экран с тем же хищно-брезгливым выражением на лице.

— Вы что-нибудь поняли? — спросил он тихо.

— Увы, местным языкам не обучен, — сказал Мазур.

— Насколько мне известно, двадцать лет назад вы у нас уже бывали...

— Я не разведчик, а военный, — сказал Мазур. — Нам языковые тонкости ни к чему. Разве что «Руки вверх» и тому подобное...

Не хватало еще лезть в местную большую политику, подумал он. Большая политика — дерьмо, на любом меридиане...

Мванги встал, и они оказались лицом к лицу. Мазур глянул выжидательно.

— У меня к вам будет просьба, адмирал... — сказал старик словно бы нерешительно. — Я понимаю, вы здесь заняты не только охраной президента, но и какими-то своимиделами...

— С чего вы взяли?

— Ну, бросьте. Вы же в данный момент работаете на группу бизнесменов, которым здесь многое принадлежит...

— Вам это не по душе? — негромко спросил Мазур.

— Не настолько, чтобы против этого бороться, — сказал Мванги. — К превеликому сожалению, иные вещи следует воспринимать как грустную неизбежность. Жизнь далеко не во всем похожа на то, что нам представлялось лет тридцать назад... вы, наверное, это знаете и на своемопыте?

— Не без того, — сказал Мазур угрюмо.

— Просьба у меня одна-единственная. Вы можете никому не рассказывать о том, что показали мне... систему?

Пытливо глядя на Мазура, он вдруг словно вспомнил что-то, достал из внутреннего кармана белоснежного пиджака какую-то длинную узкую книжечку, раскрыл ее, нацелился авторучкой. Спросил совсем тихо:

— Какую сумму вы считаете приемлемой?

Тут только Мазур сообразил, что книжка — чековая. Он их почти что и не видывал, разве что во времена былых зарубежных командировок. Даже в новой своей ипостаси обходился кредитными карточками.

— Уберите это, — сказал он, невольно скривившись от брезгливости то ли к окружающей жизни, то ли к принятой на себя роли.

Медленно спрятав книжку и авторучку, старикан сказал не без удивления:

— А ведь вы искренни, пожалуй что. Вас прямо-таки перекосило от отвращения... Извините.

— Я в данный момент работаю за деньги, — сказал Мазур, — но это еще не значит, что я все измеряю деньгами. Никто ничего не узнает. Слово офицера. Мне, откровенно говоря, наплевать на ваши интриги. Своих хватает. Лишь бы это не пошло во вред... — он мотнул головой в сторону экрана. — Я, как вы справедливо подметили, в настоящий момент занят обеспечением безопасности президента. Можете и вы, в свою очередь, дать слово, что это не повредит...

— И вы поверите моему слову?

— Поверю, — сказал Мазур, — такой уж я болван.

— Честное слово, я это не собираюсь использовать для каких-то действий...

Болваном Мазур никогда не был. Он просто-напросто помнил, что старик после обретения независимости ни разу не был замешан в каких бы то ни было акцияхтипа переворотов, заговоров и мятежей. Не те принципы. Егооднажды лишали поста премьера классическим способом — подогнав танки к резиденции и подкрепив их батальоном десантуры. Семьдесят девятый, ага...

— Иногда бывает очень важно быть в курсе, — сказал Мванги. — В последнее время наблюдаются кое-какие беспокоящие тенденции...

— Какие? — спросил Мазур напрямую.

— Вам это, право же, неинтересно. Споры о путях дальнейшего развития страны, сопровождаемые закулисной возней... Ничего интересного для иностранца, даже задействованного в обеспечении безопасности президента. Но человек на моем посту должен знать очень многое...

— Понятно, — сказал Мазур. — Нескромный вопрос позволите? А как вы, собственно, обеспечите...

— А я сюда попросту поселюсь, — сказал старик, безмятежно улыбаясь. — Кто мне откажет в такой мелочи?

— А господин бывший главный егерь? Не проболтается?

— Его час назад уложили при попытке к бегству, — сказал Мванги, вновь став серьезным. — Нет, поверьте, я здесь совершенно ни при чем. Кому-тоочень не хотелось, чтобы он говорил без конца и обо всем на свете. Лично мне такой финал крайне не нравится, а поскольку вы занимаетесь безопасностью президента, есть смысл насторожиться и вам.

Мазур мрачно кивнул. Он и сам прекрасно понимал, что в окружении президента еще остались