посплетничать и напакостить. Буквально за пару минут вывалила кучу компромата. Компромат, правда, был дешевый: пьяным то и дело шарашится, и такие же уголовные рожи к нему ходют постоянно, и музыку гоняет похабную, а уж девок к себе таких таскает, что пробы ставить некуда, не во всякий бордель с репутацией возьмут, не во всякую венерологию. Но главное — контакт наладился, появились простые и даже где-то теплые человеческие отношения...
Вот и теперь грымза, восседаючи за полированным столом с двумя телефонами и букетиком цветов в аляповатой вазочке, снова расцвела, предвкушая, как сейчас ненавидимого ею уголовничка потащат, надо полагать, в наручниках.
Мазур не стал ее разубеждать, послал хмурый, значительный взгляд, и они с Атаманом прошли к широкой лестнице, украшенной светло-красной ковровой дорожкой и кашпо на перилах. Правда, все это время в непосредственной близости от консьержки обретался Кентавр — на всякий случай, поскольку человеческая природа несовершенна. Могло как раз оказаться, что эта зараза у Удава на жалованье и, наболтав с три короба для отвода глаз, может при его появлении условный знак подать или что-то в этом роде...
Они поднимались не особенно быстро, но целеустремленно. Навстречу спускалась симпатичная брюнетка в синем брючном костюме, с рыжим пекинесом на поводке. Пекинес, натягивая поводок, так и мотался по широкой лестничной площадке, как челнок, сопя и обнюхивая абсолютно все, что ему попадалось по дороге — в том числе и туфли Мазура. Брюнетка бросила на них беглый взгляд — почему-то жесткий, неприязненный. Не исключено, что было в их вроде бы безупречном внешнем облике нечто плебейское, заставившее эту утонченную, пахнущую тонкими духами фифочку содрогнуться от приступа классового превосходства. Пекинес, попрыгав возле Мазура, побежал вниз, обнюхивая каждый уголок. Мимолетно Мазур отметил некую неправильность, но не смог облечь ее в ясные формулировки, а потому перестал об этом думать. Были более важные дела. Он поднялся на второй этаж, на ходу доставая отмычку. Не стоило устраивать спектакль со звонками в дверь и классической брехней вроде «Телеграмма!» «Соседей снизу топите!» Вова-Удав был парнишкой тертым и мог повести себя непредсказуемо... Благо еще два часа назад, впервые здесь появившись, они нахальнейшим образом вскрыли три замка этой же отмычкой (не домушниками-любителями сконструированной, а конторой), осмотрели квартиру, изучили каждый закоулок, так что могли по ней теперь передвигаться хоть с завязанными глазами...
Мазур действовал уверенно, имея за спиной некоторый опыт. Первые два замка поддались беззвучно, а третий лишь скрипнул едва слышно, наверняка не потревожив хозяина квартиры. Еще пара секунд — и они ворвались в квартиру по всем правилам, даже не подумав достать оружие: уж одного-то Удава они способны были уработать и усмирить в кратчайшие сроки...
Первая дверь — нету... Вторая — пусто...
В третьей комнате они Удава и нашли. Смаху остановились на пороге, оценив ситуацию с полувзгляда. Вот теперь можно было никуда не спешить — за отсутствием живого клиента...
Гражданин Каразин, он же Володя Чумовой, он же Удав, в дело уже не мог быть употреблен, поскольку покинул этот мир окончательно и бесповоротно, о чем свидетельствовала черная дырка посреди лба, не такого уж и низкого. Он сидел в черном кожаном кресле, вроде бы непринужденно откинувшись на спинку, остановившимся взором таращился на незваных гостей, которых уже не видел, — а вокруг, на коленях у него, по обе стороны кресла, валялись цветные фотографии. Выглядело все так, словно некто, стоявший к Вове гораздо ближе, чем сейчас Мазур с Атаманом, от души запустил пачкой этих самых фотографий ему в рожу, а потом, не мешкая, нажал на спуск — и первым же мастерским выстрелом отправил к праотцам. Никаких сомнений, работал кто-то хваткий, не любитель...
Мазур огляделся в поисках гильзы, примерно зная, где она могла упасть, но не усмотрел: то ли неизвестный воспользовался револьвером, то ли, будучи педантом, прихватил гильзу с собой. Но ведь и пяти минут не прошло с тех пор, как они собственными глазами видели Удава живехоньким...
— Квартиру посмотри в темпе, — распорядился Мазур.
И теперь-то, на всякий случай, достал пистолет. Теоретически стрелявший мог и оставаться еще в квартире, не успев смыться из-за их визита.
Краем глаза держа пространство за спиной, Мазур наклонился и подобрал одну из фотографий. Вот это и называется — сюрприз, твою мать...
На снимке красовалась его собственная ветреная супруга — совершенно обнаженная, раскинувшаяся на уютном диване вишневого цвета, довольно неумело подражавшая раскованным красоткам из «Плейбоя» и прочих глянцевых эротиконов. И на второй — она же, разве что в другой позе, и на третьей, и на прочих...
Не теряя времени, Мазур подобрал снимки все до единого, сложил аккуратной стопочкой и сунул во внутренний карман пиджака. Выпрямился. Слышно было, как Атаман шурует по комнатам.
В голове лихорадочно прыгали варианты, версии и наметки. Кто шлепнул Удава, не было смысла сейчас гадать. Главное, это была классическая подстава: эти снимки, Мазур в квартире убитого... Захотелось прямо-таки бомбой вылететь отсюда: неизвестно, до каких пределов подстава простирается, сейчас вполне могут ворваться какие-нибудь черти в бронежилетах, с автоматами наперевес — честные черти, исправно государственную службу несущие, даже не подозревающие, что взятого с поличным преступничка им кто-то подсунул...
Нет, не будем паниковать. Оставшийся внизу Кентавр не мог оплошать, узрев что-то нехорошее, моментально известил бы их — только клавишу нажать на мобильнике, чтобы ушло сообщение. А телефон Мазура молчал, следовательно, все в порядке. Следовательно, в планы неведомого интригана входило что угодно, только не желание навести на Мазура ораву служителей закона...
— Никого и ничего, — кратко доложил вернувшийся Атаман.
Мазур не стал спрашивать, все ли осмотрел молодой сподвижник, — знал, что осмотрел все, куда только мог человек втиснуться. Остаются, конечно, экзотические варианты — вроде потайного хода в соседнюю квартиру, однажды Мазур с подобным уже сталкивался. Но будем помнить о бритве, которой не бреются, — той самой бритве товарища Оккама. То есть экзотикой займемся не ранее, чем будут рассмотрены более простые варианты. Убийца попросту мог выскользнуть из квартиры за минуту-другую до их вторжения, подняться выше или...
И тут он понял, что ему показалось неправильным в поведении рыжего пекинеса. Собачонок вел себя так, словно оказался в незнакомом месте, которое следовало изучить до последнего квадратного сантиметра. И взгляд у девки, точно, был какой-то неправильный — быть может, это вовсе и не презрение к плебеям, а...
— Пошли отсюда, — распорядился Мазур. — Пальчиков наших тут быть не может, так что и затирать нечего...
Они вышли из квартиры, и Мазур аккуратно прикрыл за собой дверь, прихватив носовым платком вычурную сверкающую ручку. На лестнице было тихо, не слышно топота высоких ботинок, никто не мчится ловить убивцев — точно, замыслы у неведомого режиссера какие-то другие. Неизвестно, какие, но другие, вовсе не нацеленные на эффектный захват Мазура в комнате с не успевшим еще окоченеть трупом...
А вот это уже комбинация, голову можно прозакладывать, подумал Мазур на ходу. Кто-то начал крутить комбинацию — гораздо более сложную, нежели примитивная пакость с аварией и подброшенными «уликами». Нинкины фотографии, труп причастного к этой истории обормота. Ладно, снимки он забрал все до единого — но вот где оригинал, с которого их печатали, пленка или цифровой диск? И где всплывут новые фотографии? Комбинация, точно... Они просто обязаны всплыть, тут и гадать нечего...
Внизу тоже царили прежняя тишина и благолепие. Кентавр торчал возле стола, а восседавшая за ним грымза, увидев, что они возвращаются без Удава, преисполнилась прямо-таки жгучего разочарования:
— А я думала, вы его...
— Всему свое время, — сказал Мазур, многозначительно подняв палец. — Кому быть повешену, тот не утонет... Главное — ни одной живой душе не говорите, что мы тут были. Кто бы ни спрашивал и что бы ни произошло...
— Да я же понимаю! Будьте уверены...
— Вот, кстати, — сказал Мазур небрежно. — Когда мы поднимались, навстречу прошла девушка с собачкой... Здешняя?
