…Вспоминая, Игорь Иванович улыбнулся.
– Мать этого Дюхи, злющая крикливая баба (продавщицей работала в гастрономе), тут же побежала жаловаться Сережкиным родителям. Смех! Дюшка, красный как рак, упирается, а она его за руку за собой тащит. В качестве вещественного доказательства.
– И что, здорово влетело? – спросил Козаков. – Мой батя мне бы всыпал по первое число.
– Нет, Сергею повезло с родителями. Разобрались, что к чему, не стали наказывать. Они ему верили: Сережка никогда не врал. Помню, как-то раз он разбил мячом чужое окно. Никто ничего не видел, его даже не заподозрили. А он сам пришел и признался. Тут уж попало будь здоров! И чистосердечное признание срок не скостило. Я потом все допытывался: зачем сказал? Знаете, что он ответил? «Боюсь. Вдруг в следующий раз кто-то разобьет окно, а подумают на меня. Я скажу: я не разбивал, а мне ответят: прошлый раз ты тоже отказывался, а оказалось, что ты…»
Двойной подбородок Козакова колыхнулся.
– Это на что ты намекаешь? Чтобы я признался твоему следователю?
– В чем? – спокойно спросил Колесников.
– В том, что я не ночевал сегодня в своем номере.
Глава 7
АРТУР
В маленькой комнате, в душном полумраке, слегка размягченном мерцающим пламенем свечи, на голом полу неподвижно сидел человек. В этой позе – со скрещенными ногами и ладонями, лежащими на коленях – он пребывал довольно долго – несколько последних часов. Или дней, или лет – он и сам не знал точно. Но вот – словно кто-то громко хлопнул в ладоши. И властный голос дал команду: «Возвращайся». И Артур начал возвращение. Некоторое время он еще сидел неподвижно, закрыв глаза, и считал про себя в медленном темпе, концентрируясь на каждой цифре. Он словно заставлял их вспыхивать перед внутренним взором, наподобие светящихся сегментов электронных часов. Десять, девять, восемь… Он выходил из глубокого транса.
– Что ты видел? – требовательно спросил голос.
Он видел двух молодых людей: Аленку и ее друга, которого звали Валера – они выходили из какого-то бара на незнакомой улице. Нет, не выходили – скорее, выбегали. И довольно поспешно. Вот они живо заскочили в автобус, вот расположились на соседних сиденьях (салон был битком набит, но им, похоже, это нравилось: давало некую иллюзию защищенности, словно в материнской утробе). Девочка явно была напугана – не встречей с золотозубым «качком» из «мерседеса», само собой, а чем-то другим. И Артур знал, чем именно.
– Она отказалась, – сказал Артур с еле заметной ноткой странного торжества.
Жрец стоял у него за спиной – Артур видел его отражение в большом овальном зеркале на стене.
Жрец смеялся. Его смех был совсем не зловещим, даже не саркастическим, а почти веселым, как у хорошего доброго человека.
– Я сам слышал, – упрямо сказал Артур.
– Ничего ты не слышал. Девочка – сильнейший экстрасенс, она могла легко остановить автобус и выйти… Тут я был с ней честен. Но она осталась. В ней боролись два чувства: страх и…
– И любопытство, – ехидно подсказал Артур. – Как у человека, который увидел паука.
Собеседник пропустил выпад мимо ушей.
– И сопричастность. Она успела узнать ощущение силы. А темная сила или светлая – для нее сейчас не важно. Важна только ее величина! Чем она значительнее, тем труднее от нее отказаться.
– Как от наркотика?
Жрец пожал плечами:
– Можно сказать и так. Можно иначе. Представь, что у тебя разом отняли все органы чувств. Зрение, слух, обоняние… То же самое испытывает человек, вкусивший могущества и вмиг лишившийся его.
– Но почему она все-таки отказалась?
– Да потому, что она глупа! – повысил он голос. – Потому, что ее всю жизнь воспитывали насмерть перепуганные люди, которые страх перед неизведанным всосали с молоком матери. И так – из поколения в поколение, на протяжении всей истории человечества. В основе страха всегда лежит нечто ирреальное, невидимое… И воспринимается оно как Дьявол, не иначе.
– А разве не так?
– Так. Да только Божественное и Дьявольское не означает Добро и Зло. Это даже не две стороны одной медали.
– Удобная философия.
– Она единственно правильная, – убежденно сказал Жрец. – Протон и электрон служат одной цели: созданию атома. И никто не отождествляет электрон со злом потому, что он имеет отрицательный заряд.
– Зачем вы показали ей Шар? – хмуро спросил Артур.
Собеседник хмыкнул:
