тем решил свой выбор.
Ладно уж, – дед кряхтит, – будь по-твоему… сатрапка кровавого режима! Все одно мы его киселем замочим. Веню Диктова напущу! – это, стало быть, такой домовой у них водился: сам из себя мохнатый, в бороде, кулачонками машет и словами обзывается.. Да чего ты, – миролюбиво БАБа отвечает. – Какая тебе разница, что у этого колобка на голове и что внутри? Сусеки-то у нас с тобой общие, мука народная,. а главное не то, что на ем надето, а то, куда он покатится! А покатится он направо, это я тебе верно говорю. Потому налево сидят ужасные волки, и они нашего колобка съедят – пикнуть не успеет.
Колобок, однако ж, оказался не прост: он покатился туда, куда дед с БАБой отнюдь его не направляли. Не в чистое поле европейского сообщества, а в темный лес родного имперского сознания. Катится себе – а на-стречу зайчик-интеллигент, ушки дрожат, и хочет есть, а боится.
К-к-к-колобок-колобок, я т-т-тебя…
Съешь, что ли? – догадался колобок. – Да у тебя ж всего четыре зуба, и те зуб на зуб не попадают!
А-а-а все-таки хотелось бы знать твою программу
Ты чего так дрожишь-то, бедный? – колобок сочувственно спрашивает.
А к-к-как же! Чеченцы же кругом…
Ну уж на этот счет ты будь спокоен, – колобок отвечает. – Я их живо – одного в глаз, другого в нос. Видал?! – и самодовольно закружился вокруг своей оси.
Это очень х-х-хорошо! – пропищал зайчик. – А свободу слова-то не отберешь у меня?
Очень мне нужна твоя свобода слова, – презрительно отвечает колобок. – Пищи что хочешь, а я будуделать что хочу. Договорились!
Договорились! – зайчик прыгает. – Мне главное – чтоб свобода пищати!
Да хоть обпищись. – снисходительно колобок ему говорит. И дальше покатился. А зайчик побежал по лесным тропкам, нахваливая сильную государственность.
Долго ли, коротко ли катился колобок, – а навстречу ему серый волк.
Колобок, колобок, я тебя съем! – рычит волчара, глаза красным горят, в левой руке серп, в правой молот.
А ты не ешь меня, серый волк, – говорит колобок без тени страха и очень даже миролюбиво. – Я тебе…
Что, песенку споешь? – волк глумится. – Так знаю я все твои песенки! «Я от дедушки ушел, я от БАБушки ушел…» Не верю я, чтобы ты от них ушел! Ты вылеплен из их сионистской антинародной муки, маца ты замаскированная!
Вовсе нет, – говорит ему колобок, поправляя фуражечку. – Очень мне надо петь тебе какие-то дурацкие песенки. Я тебе, если хочешь, объективку на тебя прочитаю. Интересно?
– Ну валяй, – говорит волчара, а у самого зубы начинают потихоньку дробь выбивать.
Ну тут колобок ему и прочти – про все злоупотребления, да про всякие коррупции, да про договоры и компромиссы с кровавым режимом, да про всякие прочие дела партии большевиков… Волк на задние лапы присел, хвостом по земле метет.
– Понял? – весело колобок говорит. – Я колобок особый, везде катаюсь, все вижу! У меня и песенки соответствующие. Теперь давай дружить. Ежели тебя, мил человек, устраивает направление моего движения, так уж ты поддержи меня, дружок. А за это я тебе дедушку скормлю.
– Дело! – щелкнул зубами волк и поскакал по всем лесным тропинкам, призывая лесной народ повсеместно голосовать за колобка.
А колобок катился себе, катился да и докатился до медведя.
– Колобок-колобок, я тебя съем! – заревел хищник, голодный после зимней спячки.
– Дудки, – невозмутимо колобок отвечает.
Да посмотри ты на меня, какой я худой да голодный! – медведь плачет.
Меня этим не разжалобишь, я черствый, – колобок отвечает. – А вот ежели хочешь, БАБушку мою скормлю тебе охотно.
Идет! – взревел медведь и понесся по лесным тропам, прославляя колобка и агитируя за него всякую мелкую мелочь.
А колобок катился все дальше и дальше, забирая в своем движении уж настолько влево, что всполошились не только дед и БАБа, но и часть лесных жителей.
Колобок-колобок. – обратилась к нему рыжая хитрая лиса, отвечавшая в лесу за всю энергетику. – Если ты и дальше будешь забирать в сторону от запада, то я тебя, извини, немного того!
Зубки коротки, – ровным голосом колобок отвечает. – За меня волк – зубами щелк и медведь, олицетворение пробудившегося народного самосознания. Нукуда ты супротив них? А вот ежели ты будешь за меня,так я тебе гарантирую… ну не сразу, конечно, а со временем… пост первого моего заместителя!
Это по какому же заместителя? – лиса ехидничает. – И с какой же это радости? Уж не думаешь ли ты стать царем зверей?
А чего тут думать-то? – колобок отвечает. – Объективки на всех есть – раз. Фуражечка на мне – два. Круглый я? Круглый, для всех удобный. Дзюдо знаю, – и колобок, бойко подпрыгнув, так ударил лису в нос, что она впервые за всю политическую жизнь несколько полиняла, поменяв рыжий на бурый. – Народный герой, поняла? И вообще, – колобок попрыгал, позвякивая, – денег в меня много вложено. Понимаешь? Это, я тебе скажу, не последнее дело!
Катился, катился колобок таким манером и докатился до самого дворца царя зверей, который ему тут же освободили. Народ в лице медведя ликует, волки зубами клацают в ожидании обещанных расправ, ежи и зайцы водят хороводы, радуясь, что к власти в лесу пришел истинно русский персонаж.
Да и дед с БАБой в своей избушке шампанское пьют:
– Ну, таперича заживем! Наш ведь!
Наш, однако, оказался крутенек. Только чуть огляделся во дворце – мигом замесил вокруг себя семь штук князей из грязи, все семеро в фуражечках; поделил лес на семь регионов да и направил в каждый по представителю. Раскатились колобки, а сами на пути каждую шишку, каждую ягодку подсчитывают, на всякую встречную зверушку объективку составляют и налоги взимают. С кого – шишечка, с кого – ягодка, а у кого нет ни шишечки, ни ягодки – с того шкурка. Ну не все семь, понятно, а так – пять, шесть…
Однако, – поежились дед и БАБа. Вызвали зайчика;
Слышь, ушастый! Не слышим писка!
П-п-произвол! – пронзительно запищал зайчик, но тут волк с медведем так на него клацнули, что он прижал ушки и стремглав понесся в нору.
А, – обернулся колобок к деду и БАБе. – Я вижу, тут кто-то собирается ставить палки в колеса стремительно катящейся российской государственности?
Да ты на кого покатился-то! – стыдят его дед и БАБа. – Ведь ты же наших рук дело! Ведь это мы ж тебя вылепили!
Дело? Вылепили? – колобок усмехается. – Хорошая мысль! Ну-ка, ребята, – и хлопнул в ладошки (когда и ручки-то отросли?!) – Быстро слепите-ка на них по делу!
Ты что, ты что! – только и успел крикнуть дед, а на него уж набежали с двух сторон, схватили под белы руки и препроводили в подпол. Он там, понятное дело,бьется, лаптями сучит.
Изменщик коварный! БАБское отродье! Говорил ведь я ей, дуре, – слишком крутое тесто ставит! Надо было песочное…
А будешь буянить – вообще дубиной дам, – колобок ему в подпол говорит. – Дубина народной войны поднялась со всею своею грозною и величественной силою и будет мочить олигархов до тех пор, пока нам не покажется достаточно! Вопросы есть?
Нет вопросов, – стонет дед. – Но ведь ты ж мой отпрыск, моя кровь! Тебя и Владимировичем зовут в мою честь! Выпусти ты меня, Христа ради!
А долги отдашь? – улыбается колобок.
Да что ж я тебе должен-то? – дед в ужасе спрашивает.
А золотую рыбку отдашь – тогда и выпущу. А то что-то разговорилась она у тебя.
