Глава ШЕСТАЯ
Бет чувствовала себя униженной. Она схватила подушку и запустила ему в спину, но не попала. Декс исчез в ванной. В ушах Бет все еще звучал его смех.
Она подняла голову и оглянулась. Повсюду были разбросаны обрывки ее платья, которое Декс разорвал в порыве страсти, и его одежда. Внезапно Бет осознала, что только что произошло.
Она лежала на кровати, абсолютно голая, а человек, добившийся этого, мог вернуться из ванной в любую секунду. Бет запаниковала. Она вскочила с кровати и бросилась к шкафу. Натянув на себя первое попавшееся шерстяное платье, она бросилась на кухню.
— Мне нужно выпить кофе, — вслух сказала она и включила электрический чайник.
Вода моментально вскипела, и Бет тут же заварила себе большую чашку отрезвляющего напитка. «О Боже! — пробормотала она. — Что я наделала?» Еще несколько часов назад Бет была самой счастливой девушкой на земле, потому что считала себя невестой Декса, потому что думала, что он влюблен в нее, а сейчас она чувствовала себя униженной и опустошенной. Она отдалась человеку, который обманул ее.
Бет сделала большой глоток кофе и подняла голову. На пороге её кухоньки стоял Декс. Он успел одеться и теперь изучал ее своими пронзительными серыми глазами.
— Грязная скотина! — громко сказала Бет.
Декс улыбнулся.
— Если не возражаешь, я налью себе кофе.
Если у Бет и была надежда, что она сможет простить его, то эта надежда мгновенно испарилась при одном взгляде на Декса. Он выглядел так, как будто ничего не произошло, и лишь на его губах играла улыбка победителя. Так, наверное, улыбались римские полководцы, когда им удавалось захватить неприступную крепость.
— У тебя все в порядке, Бет?
В порядке? Он еще смеет издеваться над ней? Да после всего того, что он с ней сделал, она вряд ли вообще сможет когда-нибудь прийти в себя.
— У меня все хорошо, — ледяным тоном ответила она. — Что же касается тебя, ты можешь убираться отсюда. Я не хочу больше видеть твою наглую самодовольную физиономию. Никогда. — Декс придвинулся ближе, но Бет жестом остановила его. — Не вздумай прикасаться ко мне. Ты уже достаточно унизил меня сегодня.
— Ты ведь на самом деле так не думаешь, Бет, — мягко сказал Декс, глядя на нее, — ты немного расстроена и взволнована. Так бывает в первый раз… — он протянул руку и дотронулся до нее. — В следующий раз будет лучше, я обещаю.
— Следующего раза не будет, мерзкая тварь! — прошептала Бет. — Я не хочу иметь с тобой никаких дел. Я сказала тебе об этом час назад, но ты не послушал меня. Вместо этого ты заставил меня переспать с тобой.
— Заставил тебя?! Ты сама меня об этом попросила! Ты хотела этого! — возразил Декс.
— Нет, — Бет покачала головой. — Это ты во всем виноват.
Его серые глаза сузились.
— Не лги, Бет. Ты хотела меня, и не пытайся это отрицать. Если бы ты была против, тебе достаточно было просто сказать «нет».
Слезы брызнули у нее из глаз. Обескураженный такой реакцией, Декс отпустил ее руку и отступил назад.
— Я пыталась… — сквозь слезы проговорила Бет. — Я пыталась сказать…
Выражение лица Декса резко изменилось. Он снова превратился в статую античного божества с каменным ликом.
— Если ты и вправду так думаешь, Бет, нам надо поговорить.
— Нет, — запротестовала Бет, — нам не о чем говорить. Просто уходи и никогда не возвращайся.
Декс помолчал несколько секунд, затем подошел к ней совсем близко и, заставив ее посмотреть ему прямо в глаза, заявил:
— Я не понимаю тебя: сначала ты разрываешь нашу помолвку, потом таешь в моих объятиях, а в довершение всего обвиняешь меня в изнасиловании и требуешь, чтобы я ушел…
— Так уходи! — закричала Бет.
— Ну уж нет. Я не уйду, пока ты не признаешься в том, что лжешь.
— Я не лгу… — начала было Бет, но в следующее мгновение губы Декса впились в ее губы, и она снова позабыла обо всем на свете. Она застонала.
Декс отстранился от нее и улыбнулся.
— Заставил тебя? Я так не думаю, Бет, милая.
— Хорошо, может быть, ты меня и не заставлял, но в любом случае я не хочу тебя видеть.
— Бет, ты же любишь меня… — почти беззвучно произнес Декс.
— Это был просто секс, — отрезала Бет, — ничего больше.
— Ты очень красивая женщина… — начал Декс, но она перебила его:
— — Спасибо, но твое мнение меня абсолютно не интересует. Уходи, пожалуйста. Что ты сказал перед тем, как затащить меня в постель? Будто я сама не знаю, чего хочу — прогнать тебя или попросить остаться? Так вот, теперь я точно знаю, чего хочу. Уходите, мистер Джорданни, и оставьте меня в покое. Я что, неясно выразилась?
— Мне все ясно, Бет. Ты просто расчетливая стерва, которая пыталась найти богатого жениха. Только со мной тебе не повезло.
Бет влепила ему оглушительную пощечину.
— Убирайся вон, негодяй! — в сердцах воскликнула она.
И как она могла влюбиться в это грубое животное?
— Если бы ты была мужчиной, я бы тебя убил, — по слогам произнес Декс. — Но я понимаю, что ты чувствуешь, и прощаю тебя.
— Прощаешь меня?! Ты прощаешь меня?! Эгоистичная, самовлюбленная свинья! Я ценю твое великодушие, но не нуждаюсь в твоем прощении! — Бет поняла, что вот-вот разрыдается, если он не уйдет. — Уходи, — более спокойно добавила она.
К ее удивлению, Декс развернулся и пошел к выходу.
— И забери свое кольцо! — крикнула она ему вслед.
— Оставь его себе, Бет, — отозвался он и пожал плечами, — ты его заслужила.
С этими словами Декс покинул квартиру, громко хлопнув дверью. Бет замерла на месте. Она была уверена, что больше никогда его не увидит.
Бет в ужасе посмотрела на себя в зеркало. «О Господи, я не могу идти на работу в таком виде!» — подумала она. Покрасневшие от бессонной ночи и бесконечных слез глаза и воспаленные губы, все еще хранившие вкус поцелуев Декса, — она выглядела ужасно.
Когда Декс ушел, она просто села на стул и проплакала до тех пор, пока слезы не кончились. Затем приняла душ и собралась лечь спать, но как только вошла в спальню, в ноздри ей ударил запах одеколона Декса, и воспоминания нахлынули с новой силой.
Она то вспоминала его поцелуи и страстные объятия, то свою ярость и жестокую обиду, то вдруг успокаивалась и говорила себе, что все происшедшее с ней — не конец света. Потом снова принималась метаться на постели, глотая слезы.
Но никакие слезы не льются вечно. А ее горечь и обида как будто растворились в слезах, пролитых на подушку. И через три часа Бет сказала себе, что горе — не беда и что она не позволит мстительному римлянину сломать ей жизнь и превратить ее в несчастное существо.
Бет подумала о своей матери. Должно быть, она тоже страдала, расставаясь со своими возлюбленными, но не подавала виду. Бет никогда не видела мать плачущей, хотя порой замечала, что после разрыва с очередным дружком Леонора подолгу не выходит из своей комнаты. Наверное, ей тоже
