не отреагировал, хотя пули просвистели совсем рядом.
— Товарищ Венцлав! — крикнул Косухин, падая на снег. Следующая очередь пустила фонтанчики совсем рядом с его головой.
— Вас что, смущает пулемет? — усмехнулся невозмутимый Венцлав. — А ну-ка погодите…
Он вновь замер, не обращая внимания на пули, свистевшие рядом. Одна из них, как показалось Степе, разорвала сукно на шинели комполка, но Венцлав даже не шелохнулся. Косухин сглотнул — еще две пули пропороли серое сукно…
— Товарищ… — прошептал он и замолчал.
— Все в порядке, Степан Иванович, — вновь усмехнулся Венцлав, поворачиваясь к Косухину. — Ладно, если вас так это все смущает…
«Ничего себе, „смущает“…» — только и мог подумать Степа.
— Вы же ранены, — пробормотал он. — Я же вижу…
— Я не ранен, Степан Иванович. Когда вы сами станете бойцом нашего полка, то поймете… Ну хорошо, пора закругляться. Тем более, как я понимаю, там за пулеметом мой должник… Дайте-ка свой карабин.
Степан, стараясь не обращать внимание на пули, привстал и протянул оружие Венцлаву. Тот передернул затвор, секунду-другую пристально поглядел в сторону невидимого за стальным щитом пулеметчика, и затем, быстро подняв карабин, выстрелил навскидку. Пулемет замолчал. Степа замер и с минуту ждал, все еще не веря.
— Вставайте, — небрежно бросил Венцлав. — Этот готов…
— Казим-бек! — крикнул Ростислав. — Георгий, вы живы?
В соседней комнате было тихо, пулемет поручика молчал. Лишь пули, влетая через разбитые окна, с привычным свистом впивались в штукатурку.
Арцеулов, пригибаясь, бросился к двери. Уже с порога он понял, что ничем помочь нельзя — поручик лежал на полу, прижимая руку к окровавленному горлу.
— Сейчас, сейчас, — бормотал Арцеулов, пытаясь оттащить Казим-бека в сторону от окна.
Поручик тихо застонал. Арцеулов нагнулся к белому, разом потерявшему все краски, лицу молодого офицера и увидел, как губы Казим-бека дернулись, на них проступила кровавая пена. На миг открылись еще живые, полные боли, глаза, губы снова дрогнули — Георгий пытался что-то сказать.
— Не удалось… — расслышал капитан. — Вам… удачи…
Голова поручика дернулась и застыла. Глаза вновь открылись, но недвижный, холодный взгляд уже ничего не выражал. Казим-бек был мертв.
Арцеулов на миг застыл, словно не веря в случившееся, хотя уже не первый год терял товарищей и думал, что когда-нибудь сможет к этому привыкнуть. Затем он медленно перекрестился и встал. Георгий Казим-бек свою войну закончил. Его, Арцеулова, война продолжалась.
Он выглянул в окно и увидел, что картина изменилась — красноармейцы в серых шинелях не спеша перебирались через забор. Движения их были странными, немного замедленными, как будто они двигались по шею в воде. Впрочем, размышлять об этом не было времени. Арцеулов схватил связку гранат и, прижавшись к стене, стал ждать. Мельком подумалось об оставленных профессором керамических цилиндрах с хлорпикрином, но капитан понял — тех, кого не убивают пули, хлорпикрин не остановит.
Серые шинели заполнили двор и на минуту замешкались. Ростислав подумал, что штурмующие поступят по правилам и начнут атаковать дом со всех сторон — через входную дверь и через окна первого этажа. Окна были забиты, но сам капитан, будь он на их месте, поступил бы именно так. Но серые шинели решили, очевидно, не играть по правилам — десяток крепких ребят в странных высоких шлемах простучали сапогами по ступеням высокого деревянного крыльца и навалились на дверь. Ну что ж, тем лучше…
Дверь трещала. Арцеулов осторожно выглянул в окно, успев заметить странные голубые знаки на шлемах красноармейцев, и, в очередной раз удивившись, аккуратно кинул связку прямо в мешанину тел, ломившихся в дверь.
Он не ожидал, что взрыв будет таким сильным. Капитана бросило на пол, он перекатился по осколкам битого стекла, вскочил и, схватив новую гранату, выглянул в окно.
От крыльца почти ничего не осталось. На черной земле валялись горящие головешки рядом с дергающимися бесформенными кусками чего-то, бывшего секунду назад человеческими телами.
«Сколько я положил? — подумал капитан. — Пятерых? Нет, больше… Ну, это им за Казим- бека!»
Он выглянул в окно и поразился. Уцелевшие — а их было десятка два, стояли у самого крыльца, точно ожидая чего-то.
— Сдурели они, что ли? — вторая связка так и просилась на улицу. Но вдруг, словно по неслышной команде, серые шинели стали окружать дом. Через секунду послышался треск отдираемых досок — штурмующие ломились в окна.
«Ну, все — понял Арцеулов. — Теперь вниз… Если не успели — закроемся в погребе, дверь железная…»
Он сунул за пояс гранату, нырнул вниз по лестнице, почти сразу столкнувшись с Лебедевым.
— Мы пробили вход, скорее! — бросил полковник.
— Где Георгий? — Убит, — коротко ответил Арцеулов.
— Как?
Лебедев замер, и по его лицу Ростислав понял — полковник, действительно никогда не был на войне.
Времени на разговоры не оставалось — в окна уже вваливались красноармейцы с голубыми знаками на шлемах. Арцеулов схватил Лебедева за руку и потащил к дверям подвала. Прежде чем захлопнуть их, капитан еще раз удовлетворенно отметил, что двери сработаны на совесть. Правда, пары гранат хватит и для них.
Арцеулов задвинул засов и перевел дыхание. В подвале было полутемно — горели две керосиновые лампы. В углу, окруженное грудой вывороченных кирпичей, чернело неширокое отверстие — как раз достаточное, чтобы пропустить человека…
— Где господин Казим-бек? — спросила Берг, стоявшая в стороне, у огромного металлического бака, — очевидно, того самого, в котором был приготовлен страшный сюрприз. Профессор и Богораз были рядом, и вид их свидетельствовал, что мужам науки пришлось немало потрудиться на ниве труда физического.
— Господин Арцеулов сказал… — немного растерянно начал полковник, но так и не договорил.
— Господа! — резко, резче чем хотел, перебил его Ростислав. — Поручик Казим-бек убит. В доме красные. Надо уходить…
Берг вскрикнула, профессор сурово нахмурился и перекрестился. Семен Богораз внешне никак не отреагировал и лишь чуть отшатнулся к кирпичной стене.
— Что с ходом, господа? — торопил Арцеулов. — Это ход?
— Извините, капитан, — Лебедев мотнул головой и глубоко вздохнул. — Просто я… Да, похоже на подземный ход. Я все приготовил, можно уходить…
За дверью подвала слышалось буханье сапог. Ростислав вновь удивился — пришельцы обыскивали дом молча.
«Немые, что ли?» — мелькнуло в голове, и тут в дверь подвала начали колотить чем-то тяжелым.
Лебедев кивнул, и Семен Богораз, с трудом волоча тяжелый баул, стал первым залазить в черное отверстие. За ним последовали Берг и профессор. Арцеулов подошел к пролому в стене, из которого несло ледяным холодом, и вопросительно посмотрел на полковника. Тот не спеша разматывал катушку со шнуром Бикфорда.
— Идите, капитан. Я сам…
Сказано это было так, что Арцеулов тут же подчинился.
В проходе было темно, лишь впереди неясно мигал свет фонаря, который нес профессор. Ростислав прошел немного вперед и остановился, поджидая Лебедева. Тот появился через несколько секунд.
