предпочитает не задавать лишних вопросов. Келюс задумался и предложил выпить кофе, который после того, как Николай начал работать, вновь появился в доме.
— Давайте так, Ольга, — предложил он, когда черный дымящийся напиток был разлит по чашкам. — Мик просил не задавать вам вопросов. Согласен на такой вариант, но, может быть… Может быть, вы мне сами что-нибудь расскажете?
— Мне очень неудобно, Николай. — Ольга виновато поглядела на Келюса. — Вы рискуете из-за меня… А я не могу даже назвать своей фамилии. Поверьте, на это есть причины…
Келюс обратил внимание, что, даже волнуясь, девушка сидела за столом так же ровно, с поднятой головой, как и в ту минуту, когда Николай впервые увидел ее. Похоже, это было привычкой, уже вошедшей в плоть и кровь. Чашку Ольга держала так изысканно, что Келюс, вспомнив случайно вырвавшиеся французские фразы, поневоле крепко задумался. Родная средняя школа редко давала такое воспитание.
— Как там Мик? — спросил он, надеясь, что по крайней мере самочувствие блудного студента «Бауманки» не составляет особой тайны.
— Мик? — переспросила девушка. — А, Михаил… У него все в порядке. Он очень хорошо вас описал, я смогла сразу же узнать вас… Он недавно получил штабс-капитана и…
— Что? — чуть не крикнул Келюс, но сразу осекся. Девушка подняла на него удивленные глаза и тут же поняла.
— Я… я не должна была этого говорить! — с отчаянием произнесла она. Господи, меня же предупреждали!..
— Значит, так, — резюмировал Лунин. — Будем считать, что вы ничего не сказали. Теперь попробую я. Вы встретились с Миком в… несколько иное время… Лет этак семьдесят с небольшим тому назад. Там вам грозила опасность, не будем пока уточнять какая, и вас переправили сюда. Правда, и здесь вас уже ждали… До сих пор все правильно?
Девушка кивнула: — Меня сопровождали, но потом моего спутника отозвали в сторону. Я ждала его больше часа… А затем они стали стрелять…
«Ну, удружил ты мне, Мик!» — подумал Келюс, естественно не произнеся этого вслух… В самом деле, не Ольгу же винить во всей этой истории.
— В общем, ясно… Разве что, Ольга, объясните, зачем Мик велел вам носить при себе эту штуку…
— Скантр, — тихо подсказала девушка. Келюс кивнул: — Да, скантр. Какое он имеет значение?
— Мик сказал, что в чужом времени человек может прожить недолго. Где-то месяца два, а то и меньше… Скантр создает какую-то оболочку… поле… Оно может защитить…
— Жаль, барон об этом не знал! — пробормотал Келюс. — Вот, бином, подарочек… Ну ладно, Ольга, надеюсь, у меня тут будет безопасно…
Последние слова он произнес с некоторой долей сомнения.
— Николай, — продолжала девушка, — Мик рассказывал мне о вас… О вашем времени… Я знаю, здесь тоже трудно. Я, наверное, уже доставила вам неприятности. К тому же вы человек небогатый. Может быть, понадобятся деньги… Я успела захватить с собой…
Ольга сняла с пальца небольшое золотое кольцо и протянула Келюсу. Острым голубым светом блеснули грани алмаза. Даже Лунин, с трудом отличавший сапфир от аквамарина, сразу понял, сколько может стоить этот камень…
— Не надо, Ольга. — Он покачал головой и отдал кольцо девушке. — Оно вам еще понадобится. Да и не продать здесь такое, сразу заинтересуются. Чего там, все равно зарплату получаю!
— Что вы получаете? — не поняла Ольга, и Келюс сообразил, что слово «зарплата» ей незнакомо.
— Ну, жалованье, — пояснил он. — От родного правительства. Ладно, кофе пока есть… продержимся…
Келюса не очень волновали материальные проблемы. С этим по крайней мере можно было подождать какое-то время, а вот кое-что иное беспокоило. Вечером Николай тщательно вычистил браунинг и пересчитал патроны. Их было мало, да и браунинг казался Лунину не очень надежным аргументом. Впервые Келюс пожалел об оружии, оставшемся в тайнике.
Впрочем, следующие несколько дней прошли спокойно. Келюс ходил на работу, давая каждый раз Ольге строгий наказ не открывать никому дверь и не подходить к телефону. Никто, однако, их не беспокоил, да и сама Ольга оказалась очень удобным квартирантом. Несмотря на протесты Лунина, она регулярно убирала квартиру, привела кухню в почти выставочный вид и реанимировала засохшие было цветы на подоконниках. Во всем остальном девушка вела себя тихо, много читала и вечерами смотрела телевизор, который, похоже, очень ее заинтересовал. Держалась она бодро, но иногда ночами Николай слышал, как из ее комнаты доносится плач. Впрочем, по утрам Ольга вновь была спокойна, приветлива, и делала вид, что ей очень нравятся немудреные остроты Келюса, которыми он сдабривал кофе.
Говорили мало. Келюс чувствовал: девушке сейчас не до него. Это не обижало. Что-то подсказывало Николаю, что девушка пережила такое, по сравнению с чем его собственные мытарства могли показаться детским утренником…
Работа с бумагами постепенно подходила к концу. Келюс исписал своими заметками с полсотни листов бумаги и теперь дочитывал документы из нескольких последних папок. Вначале Ольга не обращала внимания на эти вечерние штудии, однако затем поинтересовалась, решив, вероятно, что трудяга Келюс берет работу на дом.
— Вы так много работаете, Николай, — сказала она как-то вечером. — Может, я могу чем-нибудь помочь?
— Нет, это не работа, — усмехнулся Келюс, отрываясь от содержимого очередной папки. — Вернее, работа, конечно, только за нее, бином, денег не платят. Я разбираю один архив. В общем, это довольно страшно… Хотя иногда бывает и забавно… Вот, например, сейчас я читаю письмо из сумасшедшего дома…
— Вы, конечно, шутите, Николай! — улыбнулась Ольга.
— Совсем не шучу. Письмо из самого настоящего желтого дома, а точнее из Кащенковской больницы в одно очень и очень солидное учреждение…
— Помилуйте, Николай! — ужаснулась девушка. — О чем могут писать из этой самой Кащенковской больницы?
— О марсианах. Вот, извольте видеть… «Генеральному секретарю» и так далее… «Находясь в заключении по политическим мотивам, дойдя до края гибели, не имею другого выхода, кроме обращения непосредственно в Центральный Комитет…» Дальше автор жалуется на врачей-отравителей, которые его в эту «Кащенку» заслали, на какого-то партийного бонзу средней руки… А вот уже интереснее: «Не имею права скрывать страшный факт, ставший мне ясным в последнее время'. Наша страна уже много лет оккупирована пришельцами с Марса, которые хотят использовать нас как плацдарм для захвата всей планеты…» — Он действительно ненормальный, — покачала головой девушка. — Но зачем такие бумаги держать в архиве?
— Вот именно — зачем? — усмехнулся Келюс. — Тем более ставить на этом опусе визу: «Ознакомить всех членов Политбюро и секретариата»? Ну вот, дальше идет, так сказать, аргументационная часть… Вы знаете, Ольга, писателя Богданова?
— Нет, — подумав, ответила она. — Наверное, он жил потом… В ваше время…
— Богданов жил как раз в ваше время. Хотя в том, что вы его не читали, нет ничего удивительного… В общем, с него все начинается. Этот Богданов, между прочим, первый в России написал роман о полете на Марс.
— Ну и что? — удивилась девушка. — Это же роман!
— Конечно, роман, — согласился Келюс. — Большевики Марса помогают большевикам с Земли или наоборот, не помню уже… Ну а здесь сказано следующее: Богданов, один из руководителей так называемого Большевистского центра, имел отношение к самым секретным социал-демократическим архивам. Он якобы узнал, что марсиане вступили в контакт с Основоположником, когда тот писал «Капитал». Потом эти контакты не прерывались и перешли к господам русским большевикам. Богданова
