— Атож!
Пенко смерил расстояние, щелкнул планкой прицела, стал на колено…
Навко закусил губу. Скорее! Первый ряд его кметов начал странно переглядываться, кто-то уже шагнул назад…
— Бона!
В шуме щелчок гочтака прозвучал почти незаметно. Вначале показлось, что все идет по-прежнему. Толпа напирает, над площадью стоит крик…
— Пенко! Ты…
— Атож! — в голосе усача звучала неприкрытая обида.
Навко вновь всмотрелся и обегченно вздохнул. Черный плащ исчез. Там, где он только что был, суетились люди, кто-то вопил во все горло, размахивал руками. А главное — строй кметов снова выровнялся. Отступившие вернулись на места, гочтаки стояли там, где и должно — у правой ноги.
Навко усмехнулся, кивнул Лапаку:
— Давай!
И тут толпа колыхнулась вперед. Крик ударил с новой силой:
— Смерть! Смерть Уладу! Кей Войчемир! Кей Войчемир!
Но первый ряд уже поднимал самострелы. Движения были точными, выверенными
— месяцы учения прошли не зря. Впрочем, мишени рядом. Навко знал, что с сотни шагов из гочатка промахнуться невозможно.
Первый залп он пропустил. Навко лишь заметил, как колыхнулись красные щиты, как кто-то упал, над ним тут же сомкнулась толпа… Но кметы выстрелили снова, затем опять. Били одиночными, прицельно, стараясь, чтоб ни одна «капля» не прошла мимо.
Толпа еще ничего не поняла. Несколько щитов исчезло, но упавших заменяли другие, и мятежники подходили все ближе, ближе…
— Ив-вор! Ив-вор!
Навко почувствовал, как его трясут за плечо. Не оглядываясь, он сбросил руку Улада и стал искать глазами Лапака. Почему так редко стреляют? Надо бить сразу всеми пятью «каплями», промахнуться невозможно!
Кметы уже передавали разряженные гочтаки заднему ряду. Вновь прозвучала команда — и прямо в лица мятежникам ударил залп. Навко облегченно вздохнул — били очередями. Наконец-то!
Рядом охнула Милена. Над толпою стоял крик, но теперь это был крик боли и отчаяния. Люди скользили по заливавшей брусчатку крови, падали десятками, а «капли» градом били в толпу, и каждая находила жертву. Навко затаил дыхание. Страха не было — в душе кипел азарт. Вот вам! Молодец Кобник, не зря копался в костях Кея Порея! И Вогач молодец, и эти парни, которые скоро наденут восьмиконечный знак коловрата. Все вместе они наконец-то поставили на место надменных сполотов! Пусть эти волки узнают, что такое страх!
Толпа уже отступала — все так же медленно, шаг за шагом, освобождая заваленную неподвижными и еще шевелящимися телами площадь. Навко жадно всмотрелся. Сколько всего трупов? Три сотни? Четыре? Больше, больше!
— Останови! Останови их!
Милена повисла на его руке, но Навко лишь отодвинулся. Остановить? Зачем? Все только начинается! Он поглядел на Улада, но застывшие глаза Кея не выражали ничего. Кажется, он еще не понял. Не страшно, поймет! Навко подозвал одного из кметов и отдал приказ наступать.
Бой в городе шел до вечера, но Навко почти сразу же отозвал своих бойцов. Осмелевшие воины Прожада — его бывшие воины — вполне годились для завершения резни. Навко вернулся в вежу и приказал докладывать каждые полчаса. Впрочем, неожиданностей не предвиделось.
Здесь, в веже, его и нашел Улад. Бледное лицо Кея наконец порозовело, глаза засветились огнем — Волчонок ожил. Навко мельком подумал, что сейчас, когда весь город в его руках, он может прикончить этого мальчишку. Даже не прикончить — повесить на городской площади. Но он тотчас отогнал искушение — рано. Еще рано…
— Я… Я х-хотел…— Улад махнул рукой и опустился в кресло. — Л-ладно.
Кей явно желал начать разговор, но Навко не торопился помогать.
— Т-ты ничего не сказал мне о н-новых самострелах!
Теперь можно было удивиться.
— Я докладывал о них, Кей! Ты разрешил!
— Н-но ты не объяснил… Навко улыбнулся:
— Я хотел оставить их для огров! Глаза Улада блеснули, и Навко понял — клюнуло!
— Д-да! В-верно! Огры наступают т-тремя линиями. Если отогнать первую, а по второй ударить из т-твоих самострелов… Мы же их п-погоним, Ивор!
— Нет, — Навко мрачно усмехнулся. — Мы их перебьем! Всех!
— Х-хорошо!..
Стало ясно — больше упреков не будет. Более того, Улад одобрит план, который предложит Навко. И именно он, Ивор сын Ивора, поведет войско.
— А т-ты заметил, — Улад встал и устало потер лоб. — К-как они все бежали? Все!
— Твои дедичи? — Навко улыбнулся. — Заметил — краем глаза… Но с нами была какая-то девушка…
О знакомстве Милены и Улада говорил весь двор, но вполголоса, и Навко вполне мог изобразить неведение. И действительно, Кей смутился.
— Эт-то… Ты разве с ней не знаком? Милена, д-дочь Бовчерода.
— Храбрая девица!
Улад кивнул, явно желая закончить неприятный для него разговор, но Навко внезапно осенило. Сейчас! Вот оно!
— Помнишь, Светлый, ты назвал меня хорошим слугой?
— Я назвал т-тебя страшным слугой, Ивор! — глаза Волчонка сразу же стали срьезными. — Но ты прав. Ты — хороший слуга! Чего ты хочешь?
Навко выждал мгновенье. Опасно! Очень опасно! Но ведь он неплохо изучил Волчонка. Должно получиться! Должно!
— Я хочу, чтобы не только я, но и мои дети служили Кеям…
— Н-но… У тебя ведь нет детей, Ивор! Или… Улад глядел удивленно, не понимая. Иавко развел руками:
— Я даже не женат…
— Ах, да!
Улад хлопнул себя по лбу, улыбнулся:
— Извини, Ивор! Т-такой трудный день… Ну к-конечно!
— Все мы смертны, Светлый. И я. И ты. Твоим детям останется Ория. А что останется моим? Я — дедич, но мои земли на родине захвачены бунтовщиками. В Валине у меня не так много…
— Б-будет больше! — Улад улыбнулся, и Навко понял, что Волчонок рад рассчитаться с ним так легко. Нет, не выйдет!
— Ты можешь подарить мне половину улебской земли. Светлый. Это в твоей власти. Но я все равно останусь для улебов чужаком. Человек силен своим родом. Без него он — изгой…
— П-понял! — перебил Улад. — Ты прав! Твоя невеста должна быть знатного рода. Тогда т-ты станешь своим.
Навко улыбнулся.
— Н-но… Надо подумать. Пора!
— А эта девушка, Светлый? Милена? Она дочь Бовчерода, а он — великий дедич.
Удар попал в цель. Краска залила лицо Кея, он открыл рот, но слов явно не нашлось.
— Я понимаю: Бовчерод — первый в земле улебов. Но ты сделал меня савматским тысяцким…
— Т-ты… Ты знаком… 3-знаком с нею?
— Нет, конечно, — Навко вновь улыбнулся — легко, беззаботно. — Да и зачем? У нас есть обычай,
