разнице между жизнью и смертью. Любой намек на то, что мы в конце концов займем доминирующее положение в обществе, встревожит людей, которые сейчас, благодаря усилиям их правительств, настроены по отношению к нам более или менее дружелюбно. Если мы окажемся солидарны с ними — это послужит хорошим началом нашего восхождения. Но мы попытаемся извлечь из нынешнего кризиса пользу только для себя — тогда многочисленная раса сверхлюдей, к которым мы с вами принадлежим, рано или поздно будет уничтожена.
Ханстон вскочил на ноги.
— Ваше превосходительство, я согласен. Я пойду с вами. Мы будем ждать дальнейшего развития событий.
Эта победа оказалась неожиданной для Мэлтби, уже согласившегося в душе с возможностью применения силы. Несмотря на уверенность в искренности Ханстона, Мэлтби отнюдь не собирался верить ему на слово. Кто мог поручиться, что точка зрения его оппонента не изменится, едва исчезнет нависшая над городом громада «Атмиона»? Он прямо заявил об этом Ханстону и закончил:
— В данных обстоятельствах я прошу удалиться на шесть месяцев в любое
— на ваш собственный выбор — место, где вы не могли бы встречаться со своими сторонниками. Рассматривайте это как форму домашнего ареста. Можете взять с собою жену. С вами будут обращаться с должным уважением, а в случае установления контакта с земным кораблем вы будете немедленно освобождены. Вы будете скорее заложником, чем пленником. Я даю вам двадцать четыре часа на размышление.
Никто не предпринял попытки задержать Мэлтби во время возвращения сперва на катер, а потом и на борт корабля.
Ханстон капитулировал к концу двадцатичетырехчасового срока. Он поставил единственное условие: подробности его домашнего ареста должны быть преданы гласности.
Таким образом Пятьдесят Солнц избегли немедленного обнаружения, поскольку было ясно, что одному кораблю без посторонней помощи не под силу отыскать ни одной планеты так хорошо укрытой цивилизации. Мэлтби был убежден в этом. Но оставалась проблема неминуемого их открытия, когда через несколько лет сюда прибудут из главной галактики другие корабли. Теперь, когда основная опасность осталась позади, эта проблема начала всерьез тревожить Мэлтби.
Выведя линейный корабль Пятидесяти Солнц «Атмион» на изначальный курс, Мэлтби принялся размышлять над тем, что он может сделать для обеспечения безопасности обитателей Большого Магелланова Облака.
Он решил, что кому-то придется достоверно выяснить, сколь велика опасность. И вдруг в голову ему пришло настолько простое решение этой задачи, что Мэлтби вздрогнул. И теперь с каждым часом ему становилось все яснее, что именно он сам, с его возможностями и опытом, является наиболее подходящей кандидатурой для выполнения этой миссии.
Он все раздумывал над тем, каким образом удобнее сдать «Атмион» противнику, когда по кораблю разнесся звон колоколов громкого боя.
— Леди Лорр, мы установили надрезонансный контакт с местным кораблем.
— Взять его!
6
Мэлтби так и не понял толком, как это было сделано. Поначалу он был слишком озабочен стремлением оказаться в плену; а когда лучевые захваты уже подцепили «Атмион», — на то, чтобы разбираться, каким именно способом вражескому кораблю удалось заключить их линкор в свое захватное поле, не оставалось времени.
Происходило нечто — Мэлтби физически ощущал, что его словно засасывает гигантский смерч; во всем теле чувствовалось странные напряжения и искривления, как будто сама материя, из которой был построен его организм, подвергалась воздействию какой-то неимоверной силы. Но что бы это ни было, оно разом кончилось, как только силовые захваты повлекли линкор Пятидесяти Солнц к далекому сгустку тьмы, скрывавшей земной корабль.
Мэлтби озабоченно наблюдал за приборами, которые могли дать ему хотя бы некоторое представление о чужом корабле. По прошествии нескольких минут он начал понимать, что увидеть вражеский линкор невозможно. В этой безбрежной ночи даже ближайшие звезды казались только неясными светлыми точками. Определение характеристик любых расположенных вне корабля объектов было здесь делом, требующим немалого времени. Объекты же настолько малые, как космический корабль, вообще были подобны исчезающе малой пылинке, затерянной в невообразимой тьме.
Сомнения Мэлтби получили подтверждение. Как только «Атмион» оказался в нескольких световых минутах от своего победителя, все мышцы капитана скрутила острая, пульсирующая боль. «Парализующий луч», — только и успел подумать он. Мэлтби рухнул на пол рубки, и тьма сомкнулась над ним.
Мэлтби очнулся — напряженный, осторожный, убежденный в том, что должен овладеть ситуацией, какова бы она ни была. Он догадывался, что земляне могут располагать методами управления его сознанием и способами заставить его говорить. Мэлтби должен был учитывать, что мощь его двойственного сознания будет, возможно, преодолена, если противник догадается о его скрытых возможностях.
Расслабив мышцы век, он чуть-чуть приоткрыл глаза. Это еле заметное движение как будто послужило сигналом — стоявший поблизости человек произнес на странном, но понятном английском:
— Отлично, сбавь ход в шлюзе.
Мэлтби открыл глаза, но не раньше, чем удостоверился, что все еще находится в рубке «Атмиона», и что, по-видимому, процесс принятия линкора Пятидесяти Солнц на борт земного корабля подходит к концу. Тот факт, что Мэлтби все еще лежал там же, где упал, свидетельствовал, что офицеры и команда «Атмиона» не были пока допрошены.
Волна возбуждения окатила Мэлтби. Пойдет ли все и дальше так же легко и просто? Возможно ли, чтобы вся задача свелась сперва к осторожному зондированию разума окружающих с помощью его двойственного мезоделлианского сознания, а потом — к полному подчинению своей воле всех, с кем Мэлтби придется вступить в контакт? И таким образом взять на себя управление кораблем? Возможно ли все это?
Возможно. И произойдет.
Вместе с другими Мэлтби вели длинным коридором, уходящим далеко вперед. Вооруженные члены экипажа земного корабля — среди них были как мужчины, так и женщины — шли спереди и сзади вереницы пленных.
Так это выглядело внешне. Подлинными же пленниками были офицеры, командовавшие конвоем. В надлежащий момент капитан третьего ранга — крепыш лет сорока — спокойно приказал главной колонне пленных следовать дальше по коридору. Мэлтби же вместе с другими офицерами — астрогационной и метеорологической служб другим коридором ввели в обширное помещение, куда выходили двери полудюжины спальных кают.
— Здесь вам будет хорошо, — деловито сказал офицер-землянин. — Мы подберем вам подходящие мундиры, и вы сможете свободно разгуливать по кораблю когда и сколько угодно — при условии, что вы не станете слишком много болтать с нашими людьми. У нас на борту целый набор диалектов, но ни один не похож на ваш. Мы не хотим, чтобы вас заметили, и потому будьте осторожны!
Мэлтби не беспокоился. Его задачей — как он ее понимал — было сейчас знакомство с кораблем и распорядком на его борту. Было очевидно, что корабль этот огромен, а людей на его борту куда больше, чем может держать под контролем единственный мезоделлианин. Мэлтби подозревал и наличие ловушек для неосторожных пришельцев. Но рискнуть стоило. Как только у него сложится общее представление о корабле и порядках на нем, он быстро разберется и со всеми подстерегающими его ловушками.
Когда «конвоиры» удалились, Мэлтби принял участие в набеге на кухню, предпринятом несколькими из его коллег-астрогаторов. Как он и предполагал, земные продукты не слишком отличались от привычных: тысячелетия назад деллиане и нон-деллиане, бежавшие из главной галактики, захватили с
