Когда он обрисовал принципы политики Земной Империи по отношению к затерянным колониям вроде Пятидесяти Солнц, неодобрение слушателей стало еще очевиднее, но Мэлтби все же закончил с мрачной решимостью:
— Если мезоделлиане не смогут придти к какому-то взаимному соглашению с Землей, или не найдут способа нейтрализовать ее мощь, — все предварительные победы окажутся тщетными, бессмысленными и неизбежно обернутся всеобщим бедствием. У Пятидесяти Солнц нет сил успешно справиться с одним-единственным земным линкором, что ж говорить о других кораблях, которые Земля сможет направить сюда в случае необходимости. Следовательно…
В этот момент микрофон отключили. Все динамики в огромном зале заревели в унисон:
— Он шпионит для землянки-жены! Он никогда не был одним из нас!
Мэлтби мрачно улыбнулся. Итак, дружки Ханстона сочли, что его трезвая аргументация может оказаться результативной, — и вот их ответ. Он ждал, когда же кончится этот бедлам, но шли минуты, а гвалт в зале все не ослабевал, скорее он даже усилился. Однако собравшиеся здесь не относились к числу тех, кто способен принять истерические вопли за форму разумной аргументации. На глазах у Мэлтби разозленные женщины срывали со стен динамики, до которых в состоянии были дотянуться, что, впрочем, не решало проблемы, поскольку в большинстве своем репродукторы были вмонтированы в потолок. Беспорядок в зале возрастал.
«Ханстон и его люди должны понимать, — напряженно размышлял Мэлтби, — что таким образом они лишь раздражают своих сторонников. Зачем же они идут на такой риск?» Лишь один ответ представлялся разумным — они хотят выиграть время. Очевидно, они прячут в рукаве нечто очень значительное, способной разом перевесить всякое противодействие и раздражение.
Кто-то тронул его за рукав. Обернувшись, Мэлтби увидел Коллинза. Старик выглядел озабоченным.
— Мне это не нравится, — слова его с трудом пробивались сквозь царящее в зале звуковое безумие. — Раз уж они зашли так далеко, то могут и организовать покушение. Возможно, вам стоит немедленно вернуться на Атмион, Кассидор или куда угодно еще.
Мэлтби задумался.
— На Атмион, — произнес он наконец. — Я не хочу, чтобы люди со «Звездного Роя» заподозрили о моей отлучке. С одной стороны, у меня больше нет перед ними никаких обязательств, но думаю, что контакт с ними может еще пригодиться.
Он криво усмехнулся собственной недомолвке: правда, Глория внушением была избавлена от любви к нему, но он-то по-прежнему оставался преисполнен внушенной любви к ней, как бы ни старался избавиться от этого чувства.
— Вы знаете, как меня найти, — проговорил Мэлтби, — в случае, если произойдет что-нибудь неожиданное.
Это было даже не смешно. Мэлтби был достаточно проницателен, чтобы понимать — Ханстон сделает все возможное, лишь бы никакая информация не просочилась в тайный город на безымянной планете. Другое дело, что сам он рассчитывал получать информацию отсюда.
Внезапно к нему пришло ощущение собственной отверженности. Чувствуя себя парией, Мэлтби покинул трибуну. Шум постепенно замирал за его спиной.
Шли дни; Мэлтби прибывал в недоумении по поводу отсутствия каких бы то ни было известий о «Звездном Рое». Целый месяц он бесцельно переезжал из города в город, и единственными доходившими до него новостями были сообщения об успехах мезоделлиан. Новости эти явно были сильно приукрашены. Естественно — победители повсеместно захватывали радиостанции, и те сразу же принимались посылать в эфир ликующие сообщения о том, как обитатели Пятидесяти Солнц бурно приветствуют своих новых властителей, провозглашая их вождями в борьбе против корабля Земной Империи, против людей, чьи предки пятнадцать тысячелетий назад вырезали всех роботов, которых смогли обнаружить, а уцелевших вынудили искать спасения в этой далекой галактике.
Тема эта повторялась снова и снова. Ни один «робот» — использовалось именно это слово — не может доверять людям после того, что случилось в прошлом. Мезоделлиане спасут мир «роботов» от вероломных людей и их линкора.
Триумфальный тон, которым наполнялись передачи при всяком упоминании о линкоре, выбивал Мэлтби из колеи, заставляя его хмуриться и зябко поводить плечами. И лишь на тридцать первый день, обедая на открытой террасе ресторана, он впервые задумался о том, что же это могло значить. Из репродуктора лилась, проплывая над головой Мэлтби, негромкая, нежная, хотя и чуть дребезжащая музыка; над головой в буквальном смысле слова, ибо он был настолько погружен в собственные мысли, что посторонние звуки почти не задевали его сознания.
Один вопрос не давал ему покоя: что случилось со «Звездным Роем»? Где может он находиться сейчас?
Глория говорила: «Мы немедленно приступим к действиям. Равноправие мезоделлиан будет признано, их гражданские права и свободы будут соблюдаться, как и полагается в демократическом обществе, однако господство их недопустимо — Земля никогда не признает власти меньшинства. Это окончательное решение.»
Мэлтби признавал разумность такой позиции — если люди действительно изжили предрассудки против так называемых роботов. Это было огромное «если»; и то, как проворно спровадили его с корабля, лишь доказывало, что проблема еще ни в коей мере не решена. Мэлтби довел свою мысль до конца как раз к тому моменту, когда звучавшая над ним музыка медленно истаяла на высокой ноте. Наступившую тишину прервал легко узнаваемый голос Ханстона:
— Граждане Пятидесяти Солнц! Слушайте важное сообщение! Земной линкор больше не представляет опасности. Он захвачен благодаря искусной военной хитрости мезоделлиан и находится на Кассидоре, где раскрывает теперь свои многочисленные секреты нашим техническим экспертам. Граждане Пятидесяти Солнц, дни ожидания и неопределенности остались позади. В дальнейшем во всех делах вам станут помогать ваши сородичи и защитники — мезоделлиане. В качестве их вождя настоящим я приказываю тридцать миллиардов обитателей семидесяти планет приступить к подготовке к предстоящим визитам из главной галактики, а теперь заверяю, что отныне ни один военный корабль больше не рискнет вторгнуться в пределы Большого Магелланова Облака, которое я торжественно провозглашаю нашим жизненным пространством, священным и неприкосновенным на вечные времена. Но все это в будущем. А сегодня мы, граждане Пятидесяти Солнц, успешно избежали величайшей из опасностей, когда-либо встречавшихся на всем протяжении нашей истории. В честь этого я объявляю трехдневные торжества. И пусть они будут полны музыки, наслаждений и смеха…
Поначалу Мэлтби казалось, что здесь не о чем размышлять. Он брел вдоль бульвара, не обращая внимания на деревья, цветы и красивые дома; однако постепенно в его воображении стала складываться картина — непобедимый линкор, захваченный вместе со всеми, кто находился на борту… Если, они конечно, остались в живых. Как могло это произойти? Во мраке Вселенной — как?
Благодаря гипнотической мощи своего двойного разума подобный захват могли бы осуществить мезоделлиане — если бы их допустили на борт корабля в количестве, достаточном для того, чтобы взять под мысленный контроль всех высших офицеров.
Но кто мог оказаться настолько безумным, чтобы предоставить этой первой группе возможность проникнуть на корабль? Еще месяц назад «Звездный Рой» располагал как минимум двойной защитой от столь бедственного финала своего долгого межзвездного рейса. Во-первых, там была лейтенант Неслор, искусный психолог, способный без тени колебаний вторгнуться вглубь мозга любого попавшего на корабль человека. Вторым гарантом безопасности был капитан Питер Мэлтби, чей двойной разум мгновенно распознал бы присутствие на борту другого мезоделлианина.
Однако Питер Мэлтби не находился на борту корабля, а брел вдоль этой спокойной прекрасной улицы, снедаемый удивлением и унынием. Он был здесь потому… Мэлтби вздрогнул — его внезапно озарило. Так вот зачем был явлен ему этот светящийся шар; вот почему Ханстон так старался внушить доверие! Слова этого человека не имели ничего общего с его подлинными намерениями. Вся сцена была задумана лишь для того, чтобы удалить с борта «Звездного Роя» единственного человека, способного мгновенно ощутить присутствие мезоделлиан. Трудно сказать, что предпринял бы Мэлтби обнаружив их. Из
