Экдес, присев подле трупа, пугливо оглянулась на безмолвную толпу и, как бы желая загладить вину Курбана, запачкавшего такой красивый белый камень, стянула с головы чадру и принялась вытирать ею кровь. Но только еще больше размазала ее.
- Такого мастера... такого мастера загубили...- Омар, сцепив руки, заломил их над ними, над Курбаном с Экдес, ударил себя по склоненной голове.- О боже! Где я живу, с кем живу - и зачем?
***
Омару уже 27.
Пифагора сожгли на костре за неверие 1575, Абдаллаха аль-Мукафу - 316 лет назад.
Джордано Бруно сожгут в Риме через 525 лет.
Знаменитый поэт Хагани просидит в тюрьме 14 лет;
Роджер Бэкон - 14;
Томазо Кампанелла - 27.
Узбекский поэт Турды умрет в нищете и одиночестве через 625.
***
В Аламуте как будто все по-старому. Юнцы угрюмо тешут камень. Сонно чешут живот и спину, скучая в эмпиреях без дела, нечесаные и немытые, с пахучими ртами, райские девы. Но это лишь как будто.
- Как это так? - Взбешенный Сабах схватил за тонкую шейку кальян, из которого перед тем глотнул изрядный клуб приторного дыма. Казалось: кальян сейчас упадет, искореженный, скрученный в жгут. Но в своей-то руке у Сабаха - жалкая слабость.- Плохо! Не можем всецело овладеть их душами. Десять лет натаскивали стервеца, и всего за каких-то несколько дней он вдруг пошатнулся в единственно истинной вере?
- Кто знал, что он с червоточиной? - пожал изрубленными плечами Змей Благочестия.
- В них всех сидит от рождения проклятый мужицкий дух. Травить! Глушить! С первых дней приучать к хашишу.
- Тогда и вовсе не будет проку.
- Э! Раз в жизни смогут нанести удар. На что они больше нужны?
- Но...
- Но к женщинам - еще строже не допускать. Жирно кормить. Чтоб бесновались, как скоты в течку. Сатанели, мечтая о райских девах. Чтоб у них не заводилось мыслей, опасных для нас. Нам не нужны задумчивые. Учти это, когда будешь готовить к делу новых людей.
- Учту. Но у нас в запасе - Влюбленный Паук. Визирь, по всему видать, не умрет. Повторим попытку?
- Зачем? Предупреждение сделано. Будем теперь пожинать плоды. Мы потеряли двоих,- я за них с Меликшаха два каравана золота взыщу. Бедный Яростный Шмель! Он-то зачем раскрыл себя?
- Озорной Клоп говорит: Скорпион был настолько ослаблен, что не убей его Шмель, юнец бы не выдержал пыток и выдал султану все наши тайны.
- Хвала Яростному! Он до конца остался мне верен. Дай бог ему и впрямь проснуться в раю.
- Есть еще Сухой Чертополох с его распрекрасной дочерью...
- Молчи о них! Забудь!
- Забыл.
- Звездочет?
- Неподкупен. Он - блаженный.
- Все равно оплетем.
- А этот, который... бей Рысбек. С ним что делать?
- Он здесь не нужен.
- Ест и спит, спит и ест. Женщин ему поставляй. 'Райские девы' плачут от него. Прогнать? С ним уйдут его люди.
- Его люди - нужны. Хорошие добытчики скота.
- Как же их отделить? Не может человек умереть в гостях у Хасана Сабаха! Мусульмане ездить к нам перестанут.
- В гостях не может. Но может, выбравшись с горсткой самых верных людей на прогулку, попасть в засаду к султановой шайке.
- На прогулку?! Хе. Его с боку на бок еле перевернешь.
- Пусть присмотрит себе в икту одно из окрестных селений.
- О! Тут он сразу встанет. Но султанова шайка... откуда ей знать, когда и где он проедет?
- Разве нет у султана в наших краях... доброжелателей?
- Найдутся, пожалуй.
- Должны найтись.
Через десять дней бей Рысбек, катавшийся в легкой повозке, попал в засаду и был убит в короткой стычке. Его тяжелую голову увезли в Исфахан. Так Рысбек, недовольный всеми на свете, получил в бессрочную икту не какую-то захудалую мастерскую, а весь рай небесный с его вечностью, обильной едой, чистой водой, золотыми деревьями и нагими гуриями в придачу.
***
