Жанна. – Уже совсем темно, уже ночь. Первая ночь за этот месяц, которую я проведу без тебя».
Не слыша интонации, невозможно было понять – гордится ли она данным фактом как безоговорочным свидетельством вновь обретенной независимости и самостоятельности, или грустит в разлуке.
Несколько раз Богдан перечел мерцающий на дисплее текст, а потом вздохнул, выключил «Керулен» и пошел в спальню. Больше часа от души молился. Потом, совсем по-стариковски кряхтя, неторопливо залез в неудобную, жесткую, узкую домовину.
Несмотря на долгую молитву, заснул он с трудом.
Багатур Лобо
Интерес Бага к дервишу был вполне понятен. Почти сразу же после шумной истории с похищением наперсного креста святителя и великомученика Сысоя непосредственный начальник Бага, шилан Палаты наказаний Редедя Пересветович Алимагомедов в ходе разбора обстоятельств этого дела настоятельно рекомендовал Багу впредь приглядываться к дервишам.
Указание это носило характер именно рассчитанной на долгую перспективу рекомендации. Причины гибели парома «Святой Евлампий» выяснить досконально так и не удалось, вернее, непосредственная-то причина была, в отличие от утонувшего судна, на поверхности: срабатывание управляемого взрывного устройства большой мощности; но вот какому скорпиону приспичило пустить ко дну паром и кто сим устройством управлял – узнать так и не получилось. Тем более, что несколько человек, плывших на пароме, несмотря на все усилия спасателей так и остались пропавшими без вести.
Микола Хикмет, между прочим, был среди них.
С дервишами вообще все как-то оказалось не очень понятно. С одной стороны, это была безупречно, в полном соответствии с уложениями зарегистрированная в Асланiвськой уездной управе Александрийского улуса общественная культурно-историческая организация с национальным уклоном. Подобных организаций на необъятных просторах Ордуси функционировало великое множество, и все они пользовались самой широкой и многосторонней поддержкой властей – будь то в Коми, будь то в Тибете… На территории империи проживало бок о бок неисчислимое число народностей, и все они имели полное и неотъемлемое право любить свои исторические корни, свои традиции и свой язык – все свободное от работы время. А если ухитрялись совмещать свою любовь с работой – то и на протяжении пяти часов обычного трудового дня. Невозбранные возможности для этого, вне зависимости от национальной, конфессиональной и любой иной принадлежности и ориентации подданных, были в равной мере закреплены за жителями Ордуси еще народоправственными эдиктами Человеколюбивейшего Владыки Дэ- цзуна, дарованными осчастливленному населению после долгих и настойчивых увещеваний Великого цзайсяна Сперанского едва ли не два века назад, в одна тысяча восемьсот двенадцатом году по христианскому летоисчислению.
Братство Незалежных Дервишей всячески пропагандировало древность происхождения населявшей Асланiвський уезд народности, богатство и самобытность ее культуры, удивительную поэтичность и образность ее исконного языка. С недавних пор особое внимание уделялось критике чужих исторических реликвий и повсеместным любительским поискам своих. Тот асланiвец, который не вел древнеискательских раскопок хотя бы на своем приусадебном участке, вскоре начинал ловить на себе косые взгляды соседей, и были нередки случаи, когда местные муллы не пускали нерадивых в мечети, либо заставляли, дабы те очистились, наизусть читать на порогах храмов несколько сур подряд.
С другой стороны, и Богдан, и Баг совершенно независимо друг от друга заподозрили причастность Братства к попытке отбить крест Сысоя на пароме – попытке, каковая закончилась для парома столь фатально. Никаких прямых и явных улик им обнаружить не удалось, но Баг своими глазами видел во время роковой стычки людей в одежде, обычной для членов Братства, причем именно эти люди и начали кровавую поножовщину. Возможно, конечно, что кто-то нарочно постарался бросить на мирных дервишей тень подозрения, обрядившись в их платье. Это было совсем несложно: чалма да косоворотка, расшитая характерным узором с петухами. Но выяснить, откуда хотя бы кому-то – дервишам ли, нет ли – стало известно о том, что Ландсбергис везет крест Сысоя, так и не получилось; а уже одно то, что такая утечка произошла и касалась информации, даже в человекоохранительных органах ставшей известной буквально нескольким людям и буквально за несколько часов до выхода парома в море – уже одно это настораживало и демонстрировало, что, скорее всего, действовала тут некая мощная, глубоко законспирированная и однозначно злокозненная организация.
Нельзя было сбрасывать со счета еще и то обстоятельство, что просветительская деятельность дервишей в последние год-два сделалась несколько чрезмерной и, если можно так выразиться, однобокой. Тут Редедя Пересветович, вводя Бага в курс дела, тяжко вздохнул и проговорил:
– Мудрый старец Лао-цзы не зря сказал: все хорошо в меру. А его не менее мудрый последователь Чжуан-цзы сформулировал это еще более утонченно: если заставить глупца возносить хвалы истинному Дао, он разобьет лоб и себе, и всем окружающим. Причем, как правило, начнет с окружающих. Умный любит свой народ просто потому, что тот ему родной, а глупый – за то, что его народ якобы лучше всех прочих. Мол, не был бы лучше, так и любить бы его не стоило – что с того, что родной… В общем, Баг, посмотри статистику мелких человеконарушений по уезду. У меня просто язык не поворачивается такое говорить… Может, мне мерещится.
Кажется, не мерещилось. Когда Баг оценил оную статистику сам, у него глаза на лоб полезли. Такого в Ордуси не случалось много десятилетий. В Асланiвськом уезде кривая хулиганств и бытовых столкновений неуклонно ползла вверх. Причем львиная доля их происходила на национальной почве.
Опять-таки, не было ни малейших поводов связывать это с деятельностью дервишей. Но и закрывать глаза на то, что человеконарушения начали учащаться сразу после регистрации Братства, для профессионала было никак невозможно.
Вот потому-то Редедя Пересветович и рекомендовал Багу иметь дервишей в виду. Что тот и сделал, – поработав с базой данных Управления, собрал всю доступную информацию, а также обозрел доступные фотографические изображения известных участников. Но текучка заедала, и в ходе расследования мелких происшествий Баг был вынужден то и дело отвлекаться.
Вот и пару седмиц назад с ним связался хорунжий Максим Крюк – теперь уже не хорунжий, а есаул: за проявленные в ходе расследования хищения креста Сысоя доблесть и бдительность Крюк удостоился повышения и был поставлен надзирать за переполненным памятниками старины историческим центром Александрии. Голос есаула взволнованно вибрировал – на подведомственной ему территории случилось происшествие, по его разумению, чрезвычайное: под покровом ночи из Павильона Возвышенного Любования Былым некие злоумышленники вынесли статую глиняного солдата, входившего в так называемую терракотовую гвардию древнего императора Цинь Ши-хуанди. Эта и прочие сорок девять статуй были привезены из города Чэнду и выставлены в упомянутом Павильоне для всеобщего обозрения на срок в четыре седмицы; по истечении оного поразительные древние изваяния должны были вернуться в
