– Какое свечение? – Капитан уже мог видеть звездолет, стоящий на вершине холма, и то, что он видел, очень ему не понравилось. – И кто догадался развесить белье на антеннах?
– Никто, капитан, – хихикнул Лом. – Само... повесилось.
– Дурдом. Лом и Бутончик! Берите следопостановщик и топайте по прямой от корабля. Мне нужно логическое объяснение того, что здесь... творится, – закончил он после паузы. Паузу он сделал потому, что осознал, что последние несколько шагов идет по воздуху, в метре над землей.
– Торин!
– Я...
– Стащи меня вниз!
Грег воткнул меч в землю, обошел стоящего в воздухе капитана кругом, ухватил его за ногу и потянул. Безрезультатно.
– Помоги, что смотришь! – крикнул он подоспевшему воробью. Тот помог. Сначала упал Грег, затем – капитан, а сверху не упал, а скорее присел виновник торжества. Всего-то надо было склюнуть какого-то мелкого глюка, сидевшего под кочкой и управлявшего, по всей вероятности, полетом Богатыря.
– Пошли на «Полундру», – мрачно сказал Богатырь, поднимаясь. – Что-то я... уставать начал.
Они подошли к кораблю, и стало видно, что то, что капитан принял было за висящее на антеннах исподнее, было на самом деле живым... Впрочем, на кошачьей планете понятие жизни было очень растяжимым. Воробей опять отстал по дороге, и капитан, злорадно усмехаясь, захлопнул за собой люк. Пусть погуляет снаружи.
В корабле было относительно чисто, если не считать упоминавшейся Ломом фиолетовой пакости, сосульками свисающей с потолка, и подозрительного шуршания из-за пульта. Бутончик при этом был вне подозрений – нахлобучив на голову шлем виртуальной реальности, он управлял полетом зонда. На шлеме сидел, скрестив ножки, зеленый крокодильчик размером с ладонь. Торин немедленно схватил его за шкирку и открыл рот, как бы собираясь проглотить добычу. Несчастный глюк пришел в ужас, он рванулся, шлепнулся на пол и зигзагами устремился к двери.
– Ловко у тебя получается, – с завистью сказал Лом.
– Дык – глюк, дело привычное... – начал было объяснять Грег, и в этот момент кто-то робко постучался в наружный люк. Взяв меч на изготовку, Грег отправился открывать.
– А, это ты! – донеслось снизу. – Заходи. – Через минуту он вернулся в рубку в сопровождении уже знакомого капитану воробья.
– Ты зачем его сюда привел? – мрачно поинтересовался Богатырь.
– О! Класс! – одновременно с ним воскликнул Лом. – Как – зачем? Это же круто! Где взял? Там еще есть?
Смущенный таким вниманием, глюк засунул голову под крыло.
– Можно это будет наш общий глюк? – робко спросил Лом.
– Мой глюк – твой глюк!
– Класс!
Капитану показалось, что он спит – и видит кошмарный сон.
– Где этот... телохранитель? – спросил он наконец.
– Там... в радиорубке, – с трудом отрываясь от созерцания «коллективного глюка», отозвался Лом. – Я его связал.
Капитан направился в радиорубку. Вслед ему неслось восторженное сюсюканье, сменившееся затем криками экстаза – похоже, глюк опять что-то клюнул.
Телохранитель был плох. Он сидел, пристегнутый ремнями к креслу второго пилота, и тупо таращился перед собой. Это был атлетического сложения брюнет лет тридцати, с квадратным подбородком, в том, что когда-то, вероятно, было модным красным пиджаком, но без брюк. В трусах. Шею телохранителя украшала толстая золотая цепь, а на пальце красовалась «гайка» – золотое кольцо с печаткой. Последний писк моды – одеваться в стиле ретро.
Капитан провел ладонью перед его лицом – медленно, с опозданием, но взгляд несчастного все же последовал за рукой. Прекрасно. По крайней мере он не в коме.
– Меня зовут Илья Никитин, – произнес капитан, глядя прямо в глаза телохранителя. – Я капитан этого судна. Вы здесь в безопасности.
– А как вас зовут? – спросил он, когда понял, что не дождется ответа.
– Я... – с трудом произнес телохранитель. Капитан готов был поклясться, что ему невыносимо стыдно. – Я не помню...
– Лом!
– Иду, – неохотно отозвался Лом и действительно тут же вошел в радиорубку, правда, не один. Увидев воробья, телохранитель рванулся, но не смог разорвать удерживающих его ремней. Воробей, понурившись, вышел вон.
– Что-нибудь удалось узнать?
– Физически, капитан, он абсолютно здоров. Но Бутончику не нравится, как дергается его щека. Он говорит, что клиент – ну вот этот – находился под длительным воздействием сильного стресса.
– Глюки! – прошептал «клиент». – Лес! Высота падает! Приборы отказали...
– Это не самое худшее. Я послушал немножко, – Лом вздохнул и почесал в затылке, – похоже, что они приземлились нормально и даже развернули свое... посольство. Но вот с экстерриториальностью были проблемы... глюки... – Он замолчал на полуслове, поскольку при слове «глюки» несчастный снова выгнулся дугой.
– Вот так он всегда, – сказал Лом. – Вот смотрите, капитан: ГЛЮКИ! Вот видите?
– Прекрати! – Капитан осуждающе посмотрел на своего бортинженера. – Мучаешь человека.
– А как он может нашего воробушка бояться? – пожал плечами Лом. – Представляете, капитан, он клюнул Грегов меч, и он теперь – булатный, ручной ковки! Такие – на вес золота! И руны на клинке изменились...
– И что эти руны теперь гласят? – спросил капитан, думая о другом. Ясно было, что толку от их «спасенного» будет немного.
– Рунами, – сказал Лом, – эльфийскими причем, написано: «Не люблю я Фармера, дурак он». И правда...
И в этот момент по кораблю прокатился звук гонга – сигнал общего сбора.
– Я нашел «Кондор», капитан, – сказал Бутончик.
Глава 7
Уехала навсегда. Твоя крыша.
«Кондор» возвышался на склоне холма, такого же зеленого с одной стороны, как и холм, на котором приземлилась «Полундра». На этом, однако, сходство заканчивалось – в отличие от них «Кондору» удалось выжечь зону безопасности, так что обращенный к экспедиции склон холма был покрыт слоем пепла и головешек. Но это было не все...
– Что нужно сделать с кораблем, чтобы привести его броню в такое состояние? – ошеломленно спросил капитан.
– Да разве это броня?! – возмутился Лом. – Барахло это, а не броня. Уксусом столовым плеснуть...
– Бутончик?
– Если это нормальная класса 'А' термозащитная плитка, – задумчиво произнес Бутончик, – то
