2
По стенам убежища бродили причудливые черные тени, варево многообещающе булькало в закопченном котелке, уютно потрескивал костер и только теперь Андрей позволил себе расслабиться. Новый знакомый хлопотал над ужином.
— Меня зовут Вилли. Вилли Квайл.
— Алик, — тут же встрепенулся Малыш.
— Андрей, — представился Капитан. — Может расскажешь, куда это нас занесло?
Вилли хмыкнул:
— В самое логово нонки — Скул-риджент, кварталы со сто семнадцатого по двести восемьдесят первый.
— Понятно, — буркнул Андрей. — Врубаешься, Алик?
Алик тупо переводил взгляд с Вилли на Капитана.
— Извини, Вилли, — миролюбиво объяснил Малыш, — мы в городе только с утра и поэтому эти твои кварталы для нас пустой звук.
Вилли выпрямился, но изумления в его глазах было очень немного.
— Так вы совсем свеженькие! Поздравляю! — он покачал головой. — Держались молодцом. Я уж было решил, что вы либо люди Старого, либо откуда-то из Верховий.
— Вилли, черт тебя побери! Скажи по-человечески, где мы?
Квайл положил ложку и сел. Костер тихо гудел и его извечная песня успокаивала.
— А занесло вас, ребятки, в Город-призрак. — Вилли замолчал.
Андрей с трудом удержался, чтобы опять не сказать «Понятно». Ведь все было как раз наоборот — совершенно непонятно.
— Раз вы оттуда, — Вилли неопределенно махнул рукой, — то, наверное, знаете легенду Летучем Голландце?
Это уже что-то — гонщики кивнули.
— Вот. Город — нечто подобное. Бродит по белу свету и заманивает людей.
Алик поднял бровь:
— Бродячий город? Забавно!
— Как это город может бродить? — не поверил Андрей.
Вилли попробовал объяснить:
— Вообще-то он, конечно, никуда не бродит. Просто иногда вдруг появляется в разных местах. По всей планете. И тогда в него забредают люди.
— Ну, допустим, — смирился Капитан, — пусть так. А как выбрести обратно в нормальный мир?
Вилли всплеснул руками:
— В том-то и дело, что никак. Отсюда невозможно выбраться. Это город-ловушка.
Алик потряс головой.
— То есть как это — нельзя? А если я выйду на улицу и пойду все время прямо? А?
— Во-первых, тебя скорее всего отловят нонки. Или просто бандюги какие-нибудь. А во-вторых, даже если бы никто тебя и не тронул, иди хоть тысячу лет — Город бесконечен, как Вселенная. В это трудно поверить, но это так. Вряд ли он безграничен в обычном смысле — по-моему, некоторые его места просто замыкаются друг на друга. Можно всю жизнь идти прямо и в итоге кружить в полусотне знакомых районов. Но одно я могу сказать точно: путей наружу отсюда нет. Это железно.
— Интересно, — пробормотал Андрей. — Ладно, а кто же здесь живет?
— Люди, — пожал плечами Вилли, — те, кто попал в западню из внешнего мира.
— А ты давно попал?
— Я здесь родился.
— Даже так?
— А что? Жизнь есть жизнь. Привыкнете — поймете. Вообще-то нас, родившихся в Городе, почти не осталось. — Квайл вдруг ощерился.
— Нонки? — предположил Алик.
— Да!
— Кто они?
— Сволочи! — лаконично ответил Вилли.
— А конкретнее?
— Конкретнее? Какая-то женская религиозная секта, проникшая в Город лет двести назад. Теперь они держат под контролем почти двадцать районов и продолжают захватывать новые.
— Что же они с вами не поделили?
Вилли замялся.
— Это трудно объяснить... Те, кто здесь родился до прихода нонки очень хорошо знают Город. А знание дает власть. Другое дело, что они к власти стремятся, а мы, Квайлы, нет...
— Постой, — перебил его Алик, — ты сказал, что родившиеся до прихода нонки хорошо знают Город?
— Да.
— И ты тоже?
— Да. А что?
— Ты родился до прихода нонки?
Капитан понял, чего добивается Алик.
— Да, незадолго, — ответил Квайл.
— Но они же пришли двести лет назад! — Алик торжествовал.
Вилли понял и усмехнулся.
— Это тоже один из фокусов Города. Сколько, вы думаете, мне лет?
— Ну-у... — протянул Алик, — тридцать.
Вилли вздохнул.
— Двести семьдесят два.
Алик вытаращился на него.
— Чего?!
Вилли спокойно сказал:
— Живущие в Городе очень медленно стареют. А родившиеся здесь, по-моему, не стареют вообще. Лет эдак после двадцати пяти. Но нас, детей Города, всегда было очень мало, не больше сотни. А теперь осталось человек пять от силы.
Экс-гонщики переваривали обрушившуюся на них информацию.
Квайл продолжал размышлять вслух:
— Я знаю достаточно хорошо около трехсот районов Города. Род Квайл, мой родственник с севера, считает, что это меньше одного процента реальной территории Города. Роду скоро тысяча лет, и он рассказывает, что иногда возникают новые районы — вероятно, Город растет, как гриб. Не знаю, не уверен, я еще слишком молод, чтобы анализировать собственные наблюдения.
Ужин яростно клокотал в котелке, напоминая о себе; Вилли поднялся.
— Ладно, постепенно все уложится и у вас в голове. А пока смиритесь с тем, что жить отныне придется в Городе. Довольно долго, кстати. Так что можете не спешить, не принято. И еще: здесь никто серьезно не болеет. Насморк да механические травмы, вот и все. Понятно? Приятного аппетита!
Потом они спали. Алик думал, что не заснет после всех странностей, однако сразу же провалился в зыбкое фиолетовое небытие. До сих пор он видел либо обычные сны, либо вовсе ничего не видел. А тут перед глазами сплошная фиолетовая пелена. Фиолетовый сон, ничего не значащий и не несущий. Алик проснулся со странным чувством: очень хотелось громко и длинно выругаться, но что-то удерживало. Он приподнялся на локтях и сел. Рядом сразу же вскинулся Квайл.
— А... это ты... — Вилли вытер рукавом лоб. — Фу! Извини, последнее время я всегда был один, привык реагировать на любое движение.
