Дима Куницын не отказал себе в удовольствии пробежаться рысцой сорок минут после окончания работы по кортам. Переодевшись, он решил пройтись пешком до Ленинского и обдумать все хорошенько, но потом отложил обдумывание — «чего мне еще и думать! Есть кому за меня» — и позвонил из автомата по знакомому номеру.
— Зайди, — сказали ему только одно слово, узнав по голосу.
Через полчаса Дима входил в серое неприметное здание, осмотрев с улицы окошко. Занавески были открыты.
Дима открыл дверь своим ключом.
Генерал Горшков расплылся в кресле и, похоже, дремал.
— Размяк я чегой-то. Что стоишь, садись, отчитывайся. Есть контакт? — Да как сказать… — Дима достал из холодильника в крошечной кухне банку пива.
— Или есть, или — «никак нет», так и скажи.
— Есть контакт. Только я называю контактом, когда женщина уже, как бы это сказать… Моя уже, когда зацеплю прочно.
— Хорошо сказал. — Генерал показал рукой в сторону кухни, Дима принес еще одну банку. — Вот тебе фотографии и документы, просмотри при мне, я забрать должен. Она? — Он протянул Диме фотографию. Ольга Антоновна строго смотрела в объектив усталыми глазами.
— Она. — Дима перебирал бумаги, откладывая, что непонятно.
— Димка, почему такая баба только прислугой интересуется?
— Пока не понял, но, если хотите, при следующей встрече спрошу. Шутка, — добавил он, увидев, как у генерала вытянулось задумчиво лицо. — Вы решили, что я должен узнать?
— Сложно это все, ох как сложно. Его только позавчера представили, так сказать. Ну, утвердят, это точно, первый раз у нас так… с опережением… Значит, как только ее муж будет утвержден, он получит портфельчик. А в портфельчике бумажонки всякие. И эти бумажонки мне на фиг не нужны, вот что смешно, я их уже все прочел. И вот он становится председателем проверочной комиссии по использованию финансовых отчислений на строительство жилья для военнослужащих, такая вот формулировка. Пока он наберет команду, кое-какие перестановочки… Мне нужны только сроки. Только числа, когда и где он будет проверять. Какую бумажку выдернет первой. И все. Вот такое задание.
— Сложное и боевое.
— Не заводись, что ты с каждым разом все сначала, а?
— Да и было-то два раза! Откуда я знал, что у меня после тех раз будет такая специализация?! Узкая, так сказать…
— Хохмач. — Генерал расслабленно махнул рукой, отсмеявшись.
— Да ведь в первый раз жена этого замминистра сама на меня глаз положила, я ни при чем!
— А во второй раз ты сработал, так сказать, на полное обольщение под бурные овации!
— Товарищ генерал, Дмитрий Константинович! Ну не получаю я кайфа! Ненормально это, ну какая это разведка! Меня Голубков из третьего отделения знаете как прозвал?
— Знаю. Сперматозоидом.
— Ну вот. Все знают уже.
— Нет, это только я знаю, я обязан все знать. Только этот Голубков второй год сбывает тухлые консервы из стратегических запасов, а героем ходит — фу-ты ну-ты! Грибков два танкера продал в Индию тайком — орден потребовал. Я, говорит, для страны стараюсь! Как же, не дали помереть с голоду парочке военных частей в Приморске, себе дачку отстроил, вот она и вся страна!.. Я ему задницу надрал. А ты — боец невидимого фронта, я тебя не поменяю на все свои четырнадцать отделов, запомни. И насчет сперматозоида… Доживешь до моих лет, будешь понимать как комплимент. Вот так-то. Устал я. Проводи.
Ольга Антоновна пришла на корты не в свой день. С утра она долго убеждала себя, что ей необходимо встретиться с женой замминистра обороны и обсудить устройство субботнего банкета, а по телефону все не обговоришь. Июньский дождь, не то чтобы особенно приятный, но и не надоедливый, стрекотал в деревьях сонным кузнечиком. Ольга Антоновна поговорила, походила туда-сюда по кортам, выпила коктейль и загрустила. Подавальщика не было.
— Ладно, чего ты киснешь, признавайся. Я же вижу, что кого-то ищешь?
Пятидесятилетняя жена замминистра, энергичная статная красавица, угасала с такой бесшабашностью, минуя все салоны красоты, что один вид ее поднимал Ольге настроение.
— Мальчика одного ищу. Обещал показать приемчик, корпус у меня, видишь ли, не туда повернут, а удар ничего себе.
— У тебя мозги не туда повернуты, но я тебе не советчица. И потом, я знаю, кого ты ищешь, представь себе. Аполлона этого белобрысого. Ничего не скажу, я в блондинах не разбираюсь, но мне кажется, что его уволят. Дамы наши просто мячи глотают в рассеянности, а тренеры рядом с ним не становятся — мелковатыми сразу оказываются. С утра ему дали разгон, ну и он похамил немного, не дорожит работой.
— Выгнали?
— Похоже на то.
Ольга быстро распрощалась. Проходя мимо раздевалок, она врезалась на полном ходу в кого-то, обругав себя мысленно за вечно опущенную голову. Ее осторожно взяли за плечи и слегка встряхнули.
— Вы в порядке?
Ольга подняла голову, и сердце пропустило несколько ударов. Это был подавальщик.
— Как вы спешите, однако. Кому-нибудь удар показать?
— Не угадали. Уволен по собственному желанию тренера Матвекжа. За сумкой приходил.
Ольга отметила, что разговаривает он свободней, чем вчера, с раздраженным чувством собственного достоинства.
— Хорошо, что я вас встретила…
— Я бы все равно пришел завтра, чтобы вас увидеть.
Ольга удивленно посмотрела ему в лицо. Подавальщик смотрел мимо нее, играя желваками.
— Ну тогда самое время выпить по чашечке кофе.
Они пробежали под дождем мимо автомобиля, где Ольгу ждал шофер, к небольшому кафе.
— Послушайте, я забыла, как вас зовут.
— Дмитрий. Это вас ждет шофер?
— А меня — Ольга… Антоновна, — добавила она уверенней. — Это шофер мужа, у меня есть муж, — сказала она уже совсем невпопад.
— Как же без мужа. Муж — это так удобно.
— Вы так странно со мной говорите, как будто… — Она не нашла объяснения.
— Как будто я имею право, да? Дело в том, что когда мне нравится женщина… Когда мне раньше нравились женщины, они сразу мне это право давали. Разбаловали. Привык.
Ольга посмотрела внимательно ему в лицо. Ни тени насмешки. Потом она посмотрела сквозь дождь на деревья, проезжающие машины накатывали с мокрым шумом, как будто где-то далеко тикали огромные вселенские часы, отсчитывая ее жизнь. «А, была не была!»
— Я могу сказать, о чем вы сейчас подумали. — Дмитрий грустно улыбнулся.
— Все твои женщины, и так далее, думали, конечно, одно и то же?
— Точно. Вы подумали, что жизнь не такая уж надежная штука, раз имеет свойство кончаться, ну и…
— Ты вообще — кто?
— Я студент. Отслужил. Теперь учусь.
— Для студента ты слишком легко расстаешься с неплохо оплачиваемой работой.
— Это у меня была подработка. Я еще в казино на Ленинском по ночам работаю, там трудней, но денежней. А корты… Воздух здесь хороший, и размяться разрешали с ракеткой минут по сорок.
— Слушай, студент, раз ты так хорошо понял, что я подумала, давай закатимся вечером в какой-
