— Да, из всех! — Коля почему-то нервничает.
— Собака Чукча.
Я обнаружила, что в ванной на втором этаже скопилось дикое количество грязных пеленок. Чистые закончились еще вчера, и я порвала несколько простыней, теперь вот стою и задумчиво разглядываю всю эту кучу.
— Коля… — Я внимательно осмотрела его от гипса на ступне до двух подживающих пятен ожогов на лбу. — А как насчет тебя? Твоих чувств ко мне?
— Ладно. — Он решительно отодвигает меня плечом и протискивается к ванне. — Я постираю пеленки, хотя к моим чувствам это не имеет никакого отношения.
Он пришел с мокрыми руками на супружескую кровать, где я кормила ребенка, прилег рядом и предложил:
— Давай усыпим бильярдиста порошком, а потом похороним с помпой. В дорогом гробу, в черном костюме… — Коля мечтательно раскинул руки в стороны и закрыл глаза. — Чего искать новые методы, воспользуемся практикой тети Мадлены. Потом выроем его в полночь, ты пописаешь ему на физиономию…
Он впервые назвал ее Мадленой.
— Я не умею это делать. И порошка больше нет.
— Как это — не умеешь? Как это — нет порошка? — приподнимается Коля.
— Я отдала его следователю Поспелову. В обмен на мою косметичку.
— А почему у него оказалась твоя косметичка?
— Не у него. В моем металлическом кофре, который нашли в гараже Димы Гольтца при обыске. Моя косметичка и мой Анигура Всевидящий.
— Кто такой Дима Гольтц? — взвился Коля.
— С агентом Фундиком этот номер не пройдет. Даже если мы похороним бильярдиста, либо его сразу же выроют, либо поставят на кладбище у могилы круглосуточный пост.
— Я слышу чьи-то шаги, а ты? — потягивается Коля.
— И я слышу.
В открытую дверь спальни вбежала Сюша, волоча за собой большого тифа, взобралась на кровать и залегла между нами, тяжело дыша.
— Что? Что с тобой?
— Хока!
Пальцем она показывает на дверь. У двери затих звук чьих-то шагов. В полной тишине слышно лишь испуганное дыхание Сюшки и посапывание уснувшего маленького мальчика.
— Если это бильярдист вернулся, я его спущу с лестницы! — шепчет Коля.
Никто не входит в открытую дверь.
— Возьми детей, я пойду посмотрю, — подвигаю к Коле маленького и встаю.
Иду к двери, на цыпочках выхожу в коридор и… не верю своим глазам.
— Вы?.. Как вы сюда попали?
— Как всегда, через открытую дверь гаража, — спокойно отвечает бородатый мороженщик со свалки. — Я на чердаке сидел, поэтому вы меня не сразу услышали.
— Как вы меня нашли?.. Ах да, — я прислоняюсь к стене и закрываю глаза. — Медсестра Климова…
А почему вы залезли на чердак, как вас там?.. Федор…
— Федор Максимович. На чердак я залез, так сказать, за оборудованием.
— Подзорная труба?
— Нет. Там еще была прослушивающая установка системы “каскад” с новейшими датчиками на дрожание стекла.
— Вы опоздали, — говорю я и предлагаю ему спуститься в кухню.
— Минуточку. — Федор Максимович заглядывает в открытую дверь, смотрит на кровать с детьми, удовлетворенно кивает, словно именно это он и ожидал увидеть. — Покормите меня, — просит он в кухне, осмотрев перед этим все комнаты на первом этаже. — Я видел, что вы уехали, зашел в дом, а тут был посторонний.
— Он уже ушел.
— Хорошо. Рыбу я не ем, извините, аллергия. Если бы у меня была шляпа, я бы снял ее перед вами.
— Да ладно, просто скажете потом “спасибо”…
— Кто забрал “каскад”?
— Секретные агенты. Я думала, это винтовка.
— Это винтовка, — кивает Федор Максимович. — Небольшое дополнение, и он стреляет. Только Лена об этом не знала.
— А где… это дополнение? — я с ужасом думаю, сколько еще тайников есть в доме.
— Я его сюда не приносил. Вы работаете на федеральную службу?
— Нет. Я сама по себе. Можно даже сказать, безработная.
— Вы хорошо знали Лену?
— Я ее никогда не видела.
— Если бы у меня была шляпа… Она мертва?
— По всей видимости, да.
— Ее кто-нибудь видел мертвой?
— Да.
— Так-так-так, — бормочет смешной человечек, ковыряясь в салате. — Вскрытие было?
— Нет. Полное растворение в кислоте, — меня стало раздражать его любопытство.
— А что на эту тему думает Антон Павлович?
— Кто это еще — Антон Павлович?! — повышаю я голос.
— Это муж Лены.
— Ах муж… Ничего уже не думает: после того как он ее задушил, его убили.
— Вскрытие было? Извините, это у меня рефлекторно, — смущается гость, наткнувшись на мой взгляд.
— И его тоже, по всей вероятности, растворили в кислоте. Молочный коктейль будете?
— Спасибо. Не хочу показаться назойливым, но кто же убил Антона Павловича?
— Да какая вам разница?!
— Вы не понимаете, полгода назад мне пришлось в корне изменить свою жизнь. Я прятался больше семи месяцев, а вы говорите — какая разница. Если Леночка мертва, если она… действительно мертва, я могу вернуться к нормальному образу жизни…
— Вы прятались от нее! — осенило меня.
— Не то чтобы от нее, а, так сказать, от обстоятельств. Я понял, что Леночка решила отойти от дел и обрубить все концы.
— Как это?
— Она сказала, что уезжает навсегда, а я спросил про дом, и она грустно так заметила, что дома иногда горят. Я, кстати, тут осмотрелся, у вас в гараже столько канистр с бензином! Вполне хватит на хороший поджог.
— С бензином?.. — я села и задумалась. — Поджог?.. Если уж вы осмотрелись везде, наверняка видели металлические кофры в мастерской. Это ваш подарок?
— Нет, это заказ Леночки, и по ее чертежам, я только нашел исполнителя, у которого был отличный материал.
— И себе парочку заказали?
— Откуда вы знаете?
— Медсестра Климова.
— Действительно, — кивает Федор Максимович, — это недоработка, так ведь я же не предполагал, для чего это… Вы сказали — парочку?
