Унаследованный Армагеддон

«Тросанов», из них два имеют слишком серьезные повреждения, чтобы «Фабрикатор» смог вернуть им боеспособность. Рекомендую отправить их прямиком на Биа под компьютерным управлением.

– Черт побери! – вздохнул Колин. – Но, думаю, ты прав. Как насчет остального?

– Оставшиеся восемь «Тросанов» боеспособны как минимум на девяносто процентов. «Второй» имеет наиболее серьезные повреждения, но мы с Балтаном верим, что сможем справиться с основной частью. Следующий в списке – «Император Гердан», за ним следует «Королевский Бирхат», но «Бирхат» полностью восстановят за два месяца. Думаю, что ко времени прибытия основных сил «Гердан» и «Второй» будут восстановлены на девяносто шесть и девяносто четыре процента соответственно.

– Гм… Танни, следует ли нам перевести твоих людей на неповрежденные корабли?

– Нет. Лучше уж встретить опасность на борту пострадавшего корабля, чем менять лошадей накануне боя.

– Я тоже так думаю. Однако если Влад с Балтаном не смогут восстановить его как минимум на девяносто процентов, тебе, юная леди, все-таки придется переместиться на другой планетоид!

– Ха! Я отнюдь не леди и совсем не молода, и вам, Ваше Величество, будет весьма сложно заставить меня двинуться с места против воли!

– Меня совсем не уважают, – вздохнул Колин, затем, встряхнувшись, продолжил: – А «Дахак», Влад?

– Мы сделаем все возможное, Колин, – серьезно ответил Влад, и настроение собрания резко ухудшилось. – Те два попадания, что он поймал на обратном пути пришлись почти в одну точку и нанесли страшный урон. Да и его возраст тут не помощник. Был бы он помоложе, мы могли бы заменить поврежденные системы запасными частями с «Фабрикатора». А так нам придется восстанавливать его Ро- квадранты практически с нуля. Кроме того, есть сопутствующие повреждения в квадрантах Сигма-Один, Лямбда-Четыре и Пи-Три. В лучшем случае мы сможем восстановить его на восемьдесят пять процентов.

– Дахак? Ты согласен? – спросил Колин.

– Я думаю, что старший капитан Флота Черников недооценивает свои силы, но в целом анализ верен. Мы можем восстановить восемьдесят семь или даже восемьдесят восемь процентов, но не больше, учитывая сжатые сроки.

– Черт. Надо было бросать все и улепетывать пораньше.

– Нет, – сказала Джилтани. – Ты заманил их в ловушку весьма искусно, мой Колин, и получил куда больше информации, чем мы ожидали.

– Ее Величество права, – вставил Дахак. – Мы продемонстрировали эффективность наших энергетических батарей против тяжелых кораблей ачуультани и, вкупе с операцией «Лаокоон», сделали абсолютную победу намного более вероятной. Не опробовав «Залп», мы не имели бы уверенности в эффективности нашего плана.

– Да, да, я знаю, – сказал Колин, и он на самом деле все понимал. Но понимание не мешал ему страдать при мысли о том, что незаменимого флагмана – и его друга, черт возьми! – подстрелили. – Ладно, думаю, на этом закончим. Мы можем…

– Нет, Колин, – оборвала его Джилтани. – Остается вопрос, на каком корабле поведешь ты нас в битву.

Колин заметил сердитый наклон ее головы и почувствовал невольный укол злости. Он обладал – технически – властью осадить ее, но не мог так поступить. Это было бы потаканием капризу, – отчасти поэтому его злила невозможность поступить именно так, – но самое главное, Колин понимал, что не прав. Танни была его правой рукой и имела полное право и даже обязанность возражать против того, что считала неправильным. К тому же она была его женой.

– Я буду на борту «Дахака», – глухо произнес Колин. – Один.

– А я говорю, что этому не бывать, – горячо воспротивилась Джилтани, но смолкла, подавив гнев, как только что сделал Колин. Однако в воздухе повисло напряжение, и, взглянув на голографические лица ближайших помощников, Колин увидел в них серьезное недовольство и солидарность с Танни.

– Послушайте, – сказал он. – Я должен быть там. Наша победа будет зависеть от того, как Дахак проведет остаток флотилии. А со связью будет достаточно проблем и без того, чтобы я оказался на корабле, для которого коэффициент замедления времени другой.

Это был весомый аргумент, и он увидел, как помрачнел взор Джилтани, но сдаваться она не собиралась. Релятивистские эффекты не сказывались при использовании двигателя Энханаха, потому что корабль в этом случае вообще не «двигался» в привычном смысле. Но, к сожалению, при движении на высоких досветовых скоростях, особенно при разном направлении векторов скорости кораблей, этот фактор приходилось учитывать. В целом связь не была слишком плоха: задержки случались, но достаточно терпимые – для связи. Но Дахаку потребуется не просто связь: ему придется управлять своими собратьями – компьютерами кораблей без экипажей – буквально как продолжением себя самого. В лучшем случае их тактическая гибкость окажется сильно ограниченной. В худшем…

Колин решил – уже в который раз – не думать о «худшем».

– Как бы то ни было, – сказал он, – я буду в такой же безопасности, как и все остальные.

– Ой ли? Не потому ли ты не позволяешь остальным разделить с тобой вахту на «Дахаке»? – с горькой иронией спросила Джилтани.

– Ну, хорошо, черт побери, это не самое безопасное место во Вселенной! Мне все равно нужно быть там, Танни. Но почему я должен рисковать кем-то еще?

– Колин, – произнес Тамман. – Быть может, Танни не самый тактичный из твоих подчиненных, но она выразила общее мнение. Прости меня, Дахак, – он с уважением посмотрел на вспомогательный интерфейс на переборке, – но ты станешь мишенью номер один для ачуультани, если они сообразят, что к чему.

– Я согласен.

– Благодарю, – мягко сказал Тамман. – И вот что я думаю, Колин. Мы знаем, как важна твоя способность координировать корабли через Дахака, но ты сам не менее важен. И как Император, и как наш друг.

– Тамман… – начал Колин, но смолк. Он посмотрел на свои руки и вздохнул. – Спасибо тебе за эти слова – спасибо всем вам, – но холодная, жестокая логика говорит, что я должен находиться на флагмане, когда мы вступим в бой.

– В этом есть доля истины, – сказал Дахак, и Джилтани воззрилась на вспомогательную консоль, как на предателя. – Однако старший капитан Флота Тамман тоже прав. Ты важен, хотя бы как тот единственный человек, которому безоговорочно будет подчиняться компьютер Центрального Штаба во время неизбежной перестройки, предстоящей после нашествия. В случае твоей смерти Ее Величество сможет исполнять твои функции, но она будет действовать лишь как регент при малолетнем ребенке, а не как полноправный глава государства, что создает почву для возможного конфликта.

– Не хочешь ли ты сказать, что я должен рисковать победой из-за того, что нечто может пойти не так когда-то потом?

– Ответ отрицательный. Я всего лишь привожу контраргументы. К тому же, если честно, я должен высказать и мою личную озабоченность. Мы с тобой старые друзья, Колин. Я не хочу, чтобы ты рисковал жизнью понапрасну.

Компьютер нечасто проявлял свои человеческие чувства так откровенно, и Колин едва сдержал нахлынувшие эмоции.

– Мне самому это не слишком-то нравится, но, думаю, другого выхода нет. Забудь на минуту, что мы друзья, и скажи, что рекомендуют сухие проценты.

Повисла секунда тишины – очень долгая для Дахака.

– Будь по-твоему, Колин, – сказал он наконец. – Должен признать, что ты прав. Твое присутствие на корабле увеличит вероятность победы на несколько порядков.

Джилтани обмякла, и Колин нежно прикоснулся к ее руке, извиняясь. Она попыталась улыбнуться, но во взгляде застыла лишь боль. Колин знал, что она все понимает. Он приказал Дахаку не делиться с ней оценкой их шансов на выживание, но она все равно знала.