— Это еще не все, — закрыла лицо руками и заплакала, уже не стесняясь. — Несколькими часами раньше покончила с собой Полина Викторовна.
— Кто? — Игорь был ошеломлен тем, что услышал. — Мама Андрея?
Анна кивнула.
— Газ на кухне открыла и задохнулась. Представляешь, к ней отец мой приехал, где-то час спустя, два его человека понесли Полине продукты. Как там и что получилось — не в курсе, только произошел взрыв газа. Эти двое погибли.
— Какой ужас!
— А еще несколько часов спустя папиного охранника убила сорвавшаяся сосулька. Причем мгновенно.
— Кошмар!
— И это еще не все, — Анна перестала плакать. Достала пудреницу и аккуратно, чтобы не повредить макияж, промокнула слезы. — Часов в двенадцать ночи я приняла упаковку снотворного и если бы не телефонный звонок отца, то, наверное, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
— Анька! Совсем сбрендила? — с возмущением и испугом спросил Гарик. — А как же Андрон? Как ребенок? Как ты могла?
— Теперь уже не знаю. Я не помню, как их принимала… Вот такая фиеста в ночь с пятницы на субботу. По логике я должна была ее завершить.
— Ее завершила Маша. Она погибла около четырех часов утра. Она разбилась. Упала в шахту лифта, — Игорь говорил с закрытыми глазами. — Представляешь, за час до этого я предложил ей выйти за меня замуж.
Анна выпила несколько глотков.
— Боже мой!
— Знаешь, Аня, Машка очень переживала за тебя. Мы договорились в субботу утром нанести тебе визит.
— Вам бы не удалось, я была в больнице.
— Нам это и так не удалось, — Игорь замолчал. Потом другим тоном продолжил: — Не поверишь, в пятницу вечером я считал себя совершенно счастливым человеком. С Машкой помирился. У нас было очень бурное примирение, — Гарик тяжело вздохнул. — И еще этот мужик, продюсер. Хотя, конечно, Маша оказалась права. Никакой он не продюсер. И вообще, никто о нем даже не слыхал.
— Ты о ком?
— Понимаешь, я уже и сам не верю. Я Машке цветы покупал. И тут мужик один пристал. Такой, знаешь, представительный индивидуум. Сказал, что приехал специально, чтобы сделать мне коммерческое предложение. Главное, складно так все выдал, по полочкам разложил, а потом исчез. Фигня какая-то. Я почти всю субботу наводил о нем справки. Дохлый номер. Просто какой-то таинственный мистер «Х» этот самый Борис, как там его по батюшке, не помню.
— Борис? Странно, — Анна нервно качнула головой. — Тогда, у Витальки, помнишь, мы это уже обсуждали, был тоже какой-то Борис.
— Ну и что ты хочешь этим сказать?
— Еще не знаю. Имя редкое.
— Совпадение. И потом, Виталька мог солгать. Скорей всего, так и было.
— Не думаю, — Анна наконец решилась рассказать о том, что и самой ей казалось нереальным.
— За несколько секунд до того, как погибнуть, Виталька набрал мой номер еще раз. У меня номер высветился, я ответила, но он молчал. Зато я слышала, как машина врезалась во что-то там, наверное, перевернулась — такой противный скрежет металла и всплеск воды. Я кричала ему, спрашивала, что там у него. Он не отвечал. Зато перед тем, как все кончилось, прозвучало проклятие в адрес Бориса. Чтоб он сгорел в аду или как-то по-другому, не помню.
— Мало ли что он в такую минуту мог сказать, — Игорь настаивал на своем.
— Я бы тоже так подумала, если б не одна реплика, — Анна в упор посмотрела на Игоря. — Незнакомый мне голос сказал, что Виталик меня уже не слышит, так как он на дне реки, а вот он, говоривший, уже рядом со мной. А еще он назвал меня Нюточкой. Как ты думаешь, много людей знает, что Андрей называет меня Нюточкой?
— Не знаю. Наверное, мало.
— То-то и оно, что очень мало. Во всяком случае, не Виталик. Мне отчего-то кажется, что это был именно Борис.
— Что? Сидел рядом в машине во время аварии и говорил с тобой по телефону, а потом благополучно выплыл? Ань, ты меня удивляешь.
— Это только начало. Собственно, это то, что я хочу с тобой обсудить. Правда, я себя тут чувствую не очень уютно — много людей. А поговорить хочется в спокойной обстановке.
— Начало чего?
— Не знаю. Но все эти смерти, включая Машину, не случайны. Я уверена. Мне так сказали. И еще мне сказали, что опасность угрожает всем, кто так или иначе связан со мной. Значит, и тебе.
— Кто тебе сказал? И почему мне?
— Потому, что ты мне помогаешь.
— Бред.
— Гарик, ты просто всего не знаешь, а уже делаешь выводы. Думаешь, мне легко все это говорить. Думаешь, я не знаю, что со стороны это похоже на шизофрению?
— Ты не ответила, кто сказал.
— Я помню. Только об этом нужно рассказать подробно, не упуская мелочей. Нужно разобраться. Одной мне трудно, я путаюсь. Поэтому помоги мне.
— И что это даст?
— Не уверена, но, по-моему, это будет способствовать возвращению Андрея.
— Да. Дела… — Игорь поискал глазами, чего бы еще выпить. Дежуривший официант, угадывающий желания на расстоянии, тут же наполнил его рюмку.
— Ну и почему тебе здесь не нравится разговаривать? — Игорь слегка захмелел и наконец-то стал приходить в себя. — Вполне уютное местечко.
— Не люблю быть под пристальным надзором.
— В смысле?
— Непонятно? — Анна усмехнулась. — Папа полдивизии, наверное, в ружье поднял, чтобы за мной присматривали. Вон смотри, вылупились.
— А, вот в чем дело. То-то я смотрю, на тебя ползала мужиков пялится.
— И я об этом.
— Ну и куда направимся? Есть идеи?
— Поехали к тебе в студию. Ключи есть? — не дожидаясь ответа, Анна поднялась.
— У дежурного, — тоже поднялся. — А рассчитаться?
— А это не наша забота.
— Действительно, что это я так сплоховал. Слушай, а эти, они же поедут за нами.
— Поедут, — Анна надевала шубу и боковым зрением наблюдала, как группа мужчин засуетилась.
— Их не пустят туда.
— Вряд ли они будут спрашивать разрешения туда войти. Так что пускай едут. Или тебя это волнует?
— Нет. В конце концов, пусть в окна смотрят, — засмеялся, представив картину.
И все же, как ни пренебрежительно Анна относилась к своему сопровождению, первое, что она сделала, сев в машину, — набрала номер отца.
— Папа, мы уже ушли. Сейчас едем к Гарику в студию. Поговорить. Да, не подходит. Все нормально. Потом приедем. Не знаю. Или сама, или с Гариком. Пока.
